Действительно ли Уласе думала так, как говорила? Или только старалась выгородить мужа? Недаром она была актрисой, как сама недавно справедливо заметила… С другой стороны, она могла вполне искренне заблуждаться и недооценивать своего мужа, хотя и полагала, что знает о нем всю подноготную.
– Будем надеяться, что вы правы, – наконец сказал Гирт суховато. – Между прочим, я был бы вам признателен, если бы все, о чем мы тут рассуждали, пока оставалось между нами.
– Можете быть спокойны. Я не собираюсь устраивать семейный скандал. Этого даже в мыслях у меня нет! – Уласе стряхнула пепел с сигареты и медленно встала. – Насколько я поняла, я вам больше не нужна?
– Спасибо, нет.
Как только актриса вернулась в зал, Рандер еще раз пригласил Инсбергу. Расма села с тем же отстраняющим выражением лица, которое появилось на нем в конце предыдущей беседы. Рандер кашлянул и сказал:
– Видите, как нехорошо получилось. Выходит, что вы… – он проглотил слово «лгали» и сказал: – кое о чем умолчали.
На лице Расмы не дрогнул ни один мускул.
– Все может быть, – ответила она хладнокровно. – О чем, например?
– Хотя бы о том, что вы находились вместе с товарищем Уласом в мастерской.
Расма зарделась, дыхание ее участилось, наконец она проговорила:
– Не знаю, зачем он вам это сказал.
Рандер не мог взять в толк: то ли Инсберга этими словами отрицает упомянутый факт, то ли она просто удивляется нерыцарскому поведению своего возлюбленного. Гирт покачал головой:
– Он и не говорил мне об этом.
– Кто же тогда? Дина? – Расма бросила колючий взгляд на Рандера, а так как он молчал, тотчас сама ответила, словно бы размышляя вслух: – Нет, не может быть – она в тот момент была наверху. Да и Дина наверняка про Харалда такого и не сказала бы… Ничего не стал бы вам рассказывать и Алберт… А, знаю – Ирена! Она как раз тогда шныряла вокруг! И вошла в зал сразу после меня. Значит, Ирена! – Расма желчно рассмеялась, покраснела еще больше и вдруг заговорила с яростью: – Нашлась праведница… А она вам не рассказывала, как сама вешалась на шею моему мужу?
После паузы, преодолев удивление, Рандер ответил:
– Нет… Значит, вы говорите, что дело было именно так?
– Именно так! Юрис даже не слишком утруждал себя, чтобы это скрывать. – Инсберга выпрямилась. От обычной сдержанности ее не осталось и следа. Такой Расму Гирт еще никогда не видел. Она с вызовом откинула голову. – Да, я была в мастерской с Уласом, и я люблю его! И если вы непременно хотите это знать, мы с Юрисом, в сущности, уже давно были чужими. Он, разумеется, догадывался о Харалде, но особо не терзался – как видите, нашел себе другую…
Расма на секунду умолкла, потом заметила не без яда:
– Еще бы! Ирена ведь моложе, она такая веселая, такая непосредственная!…
Расма зло рассмеялась, и Рандеру почудилось, что в этих словах прорвалась наружу ревность. Он быстро взвесил услышанное. Вот так поворот! Инсберга, не подумав об этом, сама осложнила свое положение. Отныне на нее падало двойное подозрение: к известному ранее мотиву присоединился другой – месть мужу из-за Ирены. И между прочим, Расма прекрасно ориентировалась в погребе… Гирт помрачнел и хмуро спросил:
– Одним словом, вы подтверждаете, что между девятью и половиной десятого провели вместе с Уласом восемь минут в помещении рядом с кухней?
В глазах Расмы сверкнуло негодование, и она ответила ледяным тоном:
– Может, вы, товарищ Рандер, воображаете, что Улас или даже я имеем какое-то отношение к убийству Юриса? – Расма впилась в него враждебным взглядом и, не отводя глаз, отчеканила: – Я бы на вашем месте задумалась над другим, к тому же весьма интересным фактом! Ирена, наверное, не рассказала вам: ее муж однажды уже был судим за то, что чуть не убил товарища по работе.
– Да? – Рандер поднял брови. – И почему он это сделал?
Инсберга усмехнулась:
– Несчастный, дескать, оскорбил его… Насколько Алберт умеет сдерживаться, вы, наверное, уже убедились на собственном опыте. О его ревности можно было бы рассказывать анекдоты. И потом я сильно сомневаюсь, чтобы он не догадывался о тайных делишках своей дорогой Иреночки. А тот, кто уже однажды сидел в тюрьме… Расма пожала плечами и замолкла.
Гирт подождал и спросил:
– И поэтому Алберт вынужден был уйти из аспирантуры?
– Естественно! – Расма уже взяла себя в руки и продолжала с безмятежным спокойствием: – Не удивительно, что Ирене нравился Юрис, – если собственный муж неудачник…
Гирт записал в блокнот «Алберт» и, задумавшись, обвел это имя кружочком. Нет, грех было жаловаться – интересные открытия сыпались одно за другим. Придется снова расспрашивать Уласа, Ирену и ее мужа.
Рандер вышел из «будуара» вместе с Расмой. Незачем было допускать, чтоб она переговорила с Уласом до него… В зале Гирт обратил внимание, что часть гостей перекочевала в столовую. На прежних местах остались только Алберт, актриса и Зирап. Хлюпик Зирап, встретившись глазами с Рандером, аж съежился со страху, боясь, что его опять позовут на разговор.
Рандер прошел мимо камина и остановился на пороге соседней комнаты. В столовой находились Улас, Калвейт и Ирена. В ответ на предложение зайти в «будуар» муж актрисы наморщил лоб.
– Ну, что там опять?! – воскликнул он раздраженно. – Мне кажется, мы недавно обо всем уже потолковали.
Пока он нехотя шел за Рандером, сидящие в зале провожали его глазами, – актриса иронически, Алберт чернее ночи, а Зирап с облегчением и сочувствием.
После того как оба сели, Гирт подчеркнуто вежливо и в то же время чрезвычайно официально попросил:
– Расскажите, пожалуйста, еще раз, что вы делали после того, когда около девяти часов с минутами вышли из зала?
– Зачем? – с высокомерным смешком спросил Улас.
Однако Рандер почуял, что нервозности у него заметно прибавилось. – Разве в первый раз вы не успели все записать? Или у вас плохая память?
Гирт никак не отреагировал на оскорбительный тон собеседника. Усмехнувшись про себя, пояснил с неизменной любезностью:
– Нет, просто я обнаружил кое-какие неточности.
Улас кинул на Рандера острый внимательный взгляд, затем, видно, решил круто изменить тактику. Он явно был не дурак и, несомненно, понимал, что продолжать вранье – глупо. Он коротко рассмеялся:
– Неточности… Неплохо сказано!
Улас вдруг как бы спланировал со своих высот и фамильярным, деланно дружеским тоном сказал:
– Ну, ладно, поговорим откровенно, как мужчина с мужчиной! Вы, как я понимаю, уже кое-что знаете… Не так ли? Иначе не стали бы заново задавать вопросы. Поймите меня! Я думаю… вернее, надеюсь – мы оба придерживаемся того мнения, что мужчина всегда должен оставаться джентльменом и что предавать даму – свинство! – Он посмотрел на собеседника, словно ждал от него подтверждения, Гирт, однако, молчал, и Улас продолжал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
– Будем надеяться, что вы правы, – наконец сказал Гирт суховато. – Между прочим, я был бы вам признателен, если бы все, о чем мы тут рассуждали, пока оставалось между нами.
– Можете быть спокойны. Я не собираюсь устраивать семейный скандал. Этого даже в мыслях у меня нет! – Уласе стряхнула пепел с сигареты и медленно встала. – Насколько я поняла, я вам больше не нужна?
– Спасибо, нет.
Как только актриса вернулась в зал, Рандер еще раз пригласил Инсбергу. Расма села с тем же отстраняющим выражением лица, которое появилось на нем в конце предыдущей беседы. Рандер кашлянул и сказал:
– Видите, как нехорошо получилось. Выходит, что вы… – он проглотил слово «лгали» и сказал: – кое о чем умолчали.
На лице Расмы не дрогнул ни один мускул.
– Все может быть, – ответила она хладнокровно. – О чем, например?
– Хотя бы о том, что вы находились вместе с товарищем Уласом в мастерской.
Расма зарделась, дыхание ее участилось, наконец она проговорила:
– Не знаю, зачем он вам это сказал.
Рандер не мог взять в толк: то ли Инсберга этими словами отрицает упомянутый факт, то ли она просто удивляется нерыцарскому поведению своего возлюбленного. Гирт покачал головой:
– Он и не говорил мне об этом.
– Кто же тогда? Дина? – Расма бросила колючий взгляд на Рандера, а так как он молчал, тотчас сама ответила, словно бы размышляя вслух: – Нет, не может быть – она в тот момент была наверху. Да и Дина наверняка про Харалда такого и не сказала бы… Ничего не стал бы вам рассказывать и Алберт… А, знаю – Ирена! Она как раз тогда шныряла вокруг! И вошла в зал сразу после меня. Значит, Ирена! – Расма желчно рассмеялась, покраснела еще больше и вдруг заговорила с яростью: – Нашлась праведница… А она вам не рассказывала, как сама вешалась на шею моему мужу?
После паузы, преодолев удивление, Рандер ответил:
– Нет… Значит, вы говорите, что дело было именно так?
– Именно так! Юрис даже не слишком утруждал себя, чтобы это скрывать. – Инсберга выпрямилась. От обычной сдержанности ее не осталось и следа. Такой Расму Гирт еще никогда не видел. Она с вызовом откинула голову. – Да, я была в мастерской с Уласом, и я люблю его! И если вы непременно хотите это знать, мы с Юрисом, в сущности, уже давно были чужими. Он, разумеется, догадывался о Харалде, но особо не терзался – как видите, нашел себе другую…
Расма на секунду умолкла, потом заметила не без яда:
– Еще бы! Ирена ведь моложе, она такая веселая, такая непосредственная!…
Расма зло рассмеялась, и Рандеру почудилось, что в этих словах прорвалась наружу ревность. Он быстро взвесил услышанное. Вот так поворот! Инсберга, не подумав об этом, сама осложнила свое положение. Отныне на нее падало двойное подозрение: к известному ранее мотиву присоединился другой – месть мужу из-за Ирены. И между прочим, Расма прекрасно ориентировалась в погребе… Гирт помрачнел и хмуро спросил:
– Одним словом, вы подтверждаете, что между девятью и половиной десятого провели вместе с Уласом восемь минут в помещении рядом с кухней?
В глазах Расмы сверкнуло негодование, и она ответила ледяным тоном:
– Может, вы, товарищ Рандер, воображаете, что Улас или даже я имеем какое-то отношение к убийству Юриса? – Расма впилась в него враждебным взглядом и, не отводя глаз, отчеканила: – Я бы на вашем месте задумалась над другим, к тому же весьма интересным фактом! Ирена, наверное, не рассказала вам: ее муж однажды уже был судим за то, что чуть не убил товарища по работе.
– Да? – Рандер поднял брови. – И почему он это сделал?
Инсберга усмехнулась:
– Несчастный, дескать, оскорбил его… Насколько Алберт умеет сдерживаться, вы, наверное, уже убедились на собственном опыте. О его ревности можно было бы рассказывать анекдоты. И потом я сильно сомневаюсь, чтобы он не догадывался о тайных делишках своей дорогой Иреночки. А тот, кто уже однажды сидел в тюрьме… Расма пожала плечами и замолкла.
Гирт подождал и спросил:
– И поэтому Алберт вынужден был уйти из аспирантуры?
– Естественно! – Расма уже взяла себя в руки и продолжала с безмятежным спокойствием: – Не удивительно, что Ирене нравился Юрис, – если собственный муж неудачник…
Гирт записал в блокнот «Алберт» и, задумавшись, обвел это имя кружочком. Нет, грех было жаловаться – интересные открытия сыпались одно за другим. Придется снова расспрашивать Уласа, Ирену и ее мужа.
Рандер вышел из «будуара» вместе с Расмой. Незачем было допускать, чтоб она переговорила с Уласом до него… В зале Гирт обратил внимание, что часть гостей перекочевала в столовую. На прежних местах остались только Алберт, актриса и Зирап. Хлюпик Зирап, встретившись глазами с Рандером, аж съежился со страху, боясь, что его опять позовут на разговор.
Рандер прошел мимо камина и остановился на пороге соседней комнаты. В столовой находились Улас, Калвейт и Ирена. В ответ на предложение зайти в «будуар» муж актрисы наморщил лоб.
– Ну, что там опять?! – воскликнул он раздраженно. – Мне кажется, мы недавно обо всем уже потолковали.
Пока он нехотя шел за Рандером, сидящие в зале провожали его глазами, – актриса иронически, Алберт чернее ночи, а Зирап с облегчением и сочувствием.
После того как оба сели, Гирт подчеркнуто вежливо и в то же время чрезвычайно официально попросил:
– Расскажите, пожалуйста, еще раз, что вы делали после того, когда около девяти часов с минутами вышли из зала?
– Зачем? – с высокомерным смешком спросил Улас.
Однако Рандер почуял, что нервозности у него заметно прибавилось. – Разве в первый раз вы не успели все записать? Или у вас плохая память?
Гирт никак не отреагировал на оскорбительный тон собеседника. Усмехнувшись про себя, пояснил с неизменной любезностью:
– Нет, просто я обнаружил кое-какие неточности.
Улас кинул на Рандера острый внимательный взгляд, затем, видно, решил круто изменить тактику. Он явно был не дурак и, несомненно, понимал, что продолжать вранье – глупо. Он коротко рассмеялся:
– Неточности… Неплохо сказано!
Улас вдруг как бы спланировал со своих высот и фамильярным, деланно дружеским тоном сказал:
– Ну, ладно, поговорим откровенно, как мужчина с мужчиной! Вы, как я понимаю, уже кое-что знаете… Не так ли? Иначе не стали бы заново задавать вопросы. Поймите меня! Я думаю… вернее, надеюсь – мы оба придерживаемся того мнения, что мужчина всегда должен оставаться джентльменом и что предавать даму – свинство! – Он посмотрел на собеседника, словно ждал от него подтверждения, Гирт, однако, молчал, и Улас продолжал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48