Вы будете выезжать на вечера вместе с нами, и император непременно заметит вас. Он очень наблюдателен, поверьте, а на такую красавицу, как вы, просто нельзя не обратить внимания. Я выберу подходящий момент и представлю вас государю.
– Государю… – с расстановкой повторила Элиза, бросив на графиню быстрый взгляд. – Скажите, Амелия, вы действительно считаете корсик… то есть императора Наполеона великим человеком? Достойным управлять Францией?
Графиня де Суланж немного помолчала, обдумывая ответ.
– Наполеон очень много сделал для нашей страны, – сказала она после паузы. – Больше, чем руководители Директории, чем последние короли. Я знала Бонапарта еще в те времена, когда он был генералом. И уверена в одном: лучшего императора у французов быть не могло. Многие умудренные жизненным опытом люди считают, что его звезда будет сиять недолго. Но вряд ли у Франции будут лучшие времена, чем сейчас. Так пусть же они продлятся как можно дольше. Лично я рада, что мои сыновья служат под началом этого великого человека, – твердо закончила графиня.
Элиза вздохнула, недоверчиво покачав головой. После стольких лет, проведенных в Англии, ей было трудно воспринять подобную точку зрения. Англичане и многие французские эмигранты считали Бонапарта настоящим исчадием ада, тираном и зарвавшимся выскочкой. Но, очевидно, во Франции даже старые аристократы воспринимали его по-другому. Не говоря уже о таких людях, как Лаваль и Лектур – ветеранах наполеоновских походов. Вспомнив об Армане, Элиза не сдержала грустного вздоха. Может ли случиться так, что он находится сейчас в Эрфурте? Теперь, когда Элиза не видела больше преград для их счастья, ожидание встречи с каждым днем становилось невыносимее.
В этот вечер в театре собирались давать «Федру» Расина. В главной роли был сам Тальма, прибывший в Эрфурт с труппой парижского театра «Комеди Франсез». Даже в Лондоне слышали об этом великом актере, и Элиза сгорала от нетерпения увидеть его воочию.
Решив не тянуть с представлением императору, она надела в этот вечер свое самое броское платье – из алого шелка с белоснежными кружевами и отделкой из лебяжьего пуха. В этом наряде не заметить ее было просто невозможно. К тому же платье имело такое глубокое декольте, что партнеры по танцам нередко сбивались с ритма, засмотревшись на налитые белоснежные холмики груди маркизы Ферли. Волосы Элизы горничная Суланжей уложила в изысканную высокую прическу в новомодном китайском стиле, украсив их живыми алыми розами. Обнаженную грудь маркизы украшало роскошное алмазное колье, подаренное Сазерлендом.
– Дорогая Элиза, вы сегодня просто неподражаемы, – восхищенно промолвила Жюли, рассматривая ее без тени зависти, обычной для женщин в таких случаях. – Мы с мамой не сомневаемся, что государь непременно заинтересуется вами, и уже на завтрашнем балу вы будете ему представлены.
– Я очень на это надеюсь. – Элиза с улыбкой взглянула на мадемуазель де Суланж. – Это платье цвета пармских фиалок смотрится на вас великолепно, Жюли. Не сомневаюсь, что ваш жених будет очарован. Позвольте мне предложить вам свои духи. Тонкий аромат лесных цветов подчеркнет ваше мягкое обаяние.
– Благодарю вас, Элиза, вы очень любезны.
Оживленно переговариваясь, женщины прохаживались по гостиной, ожидая жениха Жюли, который должен был сопровождать их в театр. Вскоре раздался стук в дверь, и мадемуазель де Суланж весело выпорхнула в прихожую. Из-за полуоткрытых дверей послышались смех и приглушенные голоса, и спустя пару минут Жюли вернулась в гостиную, гордо держа под руку высокого статного офицера.
Сердце Элизы упало, а затем забилось так сильно, что едва не выскочило из груди. Она отказывалась верить своим глазам. Это было настолько чудовищным, что просто не могло быть правдой. Арман, ее дорогой и любимый Арман, – жених Жюли де Суланж! Эта новость сразила Элизу наповал; на минуту она просто лишилась дара речи.
– Позвольте представить вам моего жениха, Элиза, – произнесла Жюли, поглядывая на Армана сияющими глазами. – Граф Лаваль, полковник императорской гвардии. Арман, леди Элиза Ферли только что приехала из Англии. Она француженка и собирается вернуться на Родину. Завтра на балу мама представит ее императору.
Набравшись смелости, Элиза подняла голову и в упор взглянула на Армана. Их взгляды встретились, и Элизу словно окатило холодной водой. Лаваль смотрел на нее так, будто собирался убить. Выражение его лица напомнило Элизе тот день, когда он угрозами заставил ее покинуть особняк де Марсе, и по ее спине невольно пробежал колючий озноб.
– Мы уже знакомы с леди Ферли, дорогая, – каменным голосом проговорил Арман, глядя на Элизу без тени улыбки. – Но мне кажется, что раньше вы носили другое имя, миледи. Если мне не изменяет память, вы останавливались в Варшаве под именем графини Шепард?
Его вызывающий тон и намеренная забывчивость вызвали у Элизы раздражение, вслед за вспышкой гнева к ней вернулось все ее самообладание.
– У вас прекрасная память, месье Лаваль, – холодно промолвила она. – Действительно, раньше я была графиней Шепард. Но за тот год, что мы с вами не виделись, кое-что изменилось. Я была замужем за маркизом Ферли.
– А-а-а, – протянул он насмешливым тоном, кивнув головой, – понятно. Лорд Ферли – очередная жертва ваших неотразимых чар?
– Вы очень проницательны, полковник!
– Леди Ферли – вдова, – пояснила графиня Амелия, неодобрительно посмотрев на Лаваля. – Она потеряла мужа полгода назад. Кстати, Арман, знаешь, кто привез Элизу к нам? Капитан Ренар. Его судно потерпело крушение у английских берегов, и только благодаря находчивости леди Ферли он не попал в руки английской полиции. Элиза нашла яхту, на которой они смогли тайно переправиться в Германию.
Лицо Армана на минуту смягчилось, и в его голубых глазах мелькнуло виноватое выражение. Сердце Элизе учащенно забилось, и она судорожно сглотнула подступивший к горлу комок. Она догадалась, что Лаваль вспомнил их первую встречу и то, как она тогда спасла ему жизнь. Но выражение лица Армана вдруг снова стало отчужденным, и на его губах проступила вежливая светская улыбка.
– Извините меня, миледи, – сказал он, – я не мог этого знать.
– Элиза приехала с маленькой дочкой, – с улыбкой сказала Жюли. – Такая прелестная, резвая малышка, мы все ее уже полюбили.
– Что ж, это просто замечательно, – с деланной улыбкой сказал Арман. – Миледи, мне искренне жаль, что вы перенесли такую утрату. Но я не сомневаюсь, что в Париже у вас сразу появится множество поклонников и они не дадут вам долго горевать.
«Какие, к черту, поклонники? Что за чушь ты несешь? Неужели ты не понимаешь, что я приехала сюда только из-за тебя»?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
– Государю… – с расстановкой повторила Элиза, бросив на графиню быстрый взгляд. – Скажите, Амелия, вы действительно считаете корсик… то есть императора Наполеона великим человеком? Достойным управлять Францией?
Графиня де Суланж немного помолчала, обдумывая ответ.
– Наполеон очень много сделал для нашей страны, – сказала она после паузы. – Больше, чем руководители Директории, чем последние короли. Я знала Бонапарта еще в те времена, когда он был генералом. И уверена в одном: лучшего императора у французов быть не могло. Многие умудренные жизненным опытом люди считают, что его звезда будет сиять недолго. Но вряд ли у Франции будут лучшие времена, чем сейчас. Так пусть же они продлятся как можно дольше. Лично я рада, что мои сыновья служат под началом этого великого человека, – твердо закончила графиня.
Элиза вздохнула, недоверчиво покачав головой. После стольких лет, проведенных в Англии, ей было трудно воспринять подобную точку зрения. Англичане и многие французские эмигранты считали Бонапарта настоящим исчадием ада, тираном и зарвавшимся выскочкой. Но, очевидно, во Франции даже старые аристократы воспринимали его по-другому. Не говоря уже о таких людях, как Лаваль и Лектур – ветеранах наполеоновских походов. Вспомнив об Армане, Элиза не сдержала грустного вздоха. Может ли случиться так, что он находится сейчас в Эрфурте? Теперь, когда Элиза не видела больше преград для их счастья, ожидание встречи с каждым днем становилось невыносимее.
В этот вечер в театре собирались давать «Федру» Расина. В главной роли был сам Тальма, прибывший в Эрфурт с труппой парижского театра «Комеди Франсез». Даже в Лондоне слышали об этом великом актере, и Элиза сгорала от нетерпения увидеть его воочию.
Решив не тянуть с представлением императору, она надела в этот вечер свое самое броское платье – из алого шелка с белоснежными кружевами и отделкой из лебяжьего пуха. В этом наряде не заметить ее было просто невозможно. К тому же платье имело такое глубокое декольте, что партнеры по танцам нередко сбивались с ритма, засмотревшись на налитые белоснежные холмики груди маркизы Ферли. Волосы Элизы горничная Суланжей уложила в изысканную высокую прическу в новомодном китайском стиле, украсив их живыми алыми розами. Обнаженную грудь маркизы украшало роскошное алмазное колье, подаренное Сазерлендом.
– Дорогая Элиза, вы сегодня просто неподражаемы, – восхищенно промолвила Жюли, рассматривая ее без тени зависти, обычной для женщин в таких случаях. – Мы с мамой не сомневаемся, что государь непременно заинтересуется вами, и уже на завтрашнем балу вы будете ему представлены.
– Я очень на это надеюсь. – Элиза с улыбкой взглянула на мадемуазель де Суланж. – Это платье цвета пармских фиалок смотрится на вас великолепно, Жюли. Не сомневаюсь, что ваш жених будет очарован. Позвольте мне предложить вам свои духи. Тонкий аромат лесных цветов подчеркнет ваше мягкое обаяние.
– Благодарю вас, Элиза, вы очень любезны.
Оживленно переговариваясь, женщины прохаживались по гостиной, ожидая жениха Жюли, который должен был сопровождать их в театр. Вскоре раздался стук в дверь, и мадемуазель де Суланж весело выпорхнула в прихожую. Из-за полуоткрытых дверей послышались смех и приглушенные голоса, и спустя пару минут Жюли вернулась в гостиную, гордо держа под руку высокого статного офицера.
Сердце Элизы упало, а затем забилось так сильно, что едва не выскочило из груди. Она отказывалась верить своим глазам. Это было настолько чудовищным, что просто не могло быть правдой. Арман, ее дорогой и любимый Арман, – жених Жюли де Суланж! Эта новость сразила Элизу наповал; на минуту она просто лишилась дара речи.
– Позвольте представить вам моего жениха, Элиза, – произнесла Жюли, поглядывая на Армана сияющими глазами. – Граф Лаваль, полковник императорской гвардии. Арман, леди Элиза Ферли только что приехала из Англии. Она француженка и собирается вернуться на Родину. Завтра на балу мама представит ее императору.
Набравшись смелости, Элиза подняла голову и в упор взглянула на Армана. Их взгляды встретились, и Элизу словно окатило холодной водой. Лаваль смотрел на нее так, будто собирался убить. Выражение его лица напомнило Элизе тот день, когда он угрозами заставил ее покинуть особняк де Марсе, и по ее спине невольно пробежал колючий озноб.
– Мы уже знакомы с леди Ферли, дорогая, – каменным голосом проговорил Арман, глядя на Элизу без тени улыбки. – Но мне кажется, что раньше вы носили другое имя, миледи. Если мне не изменяет память, вы останавливались в Варшаве под именем графини Шепард?
Его вызывающий тон и намеренная забывчивость вызвали у Элизы раздражение, вслед за вспышкой гнева к ней вернулось все ее самообладание.
– У вас прекрасная память, месье Лаваль, – холодно промолвила она. – Действительно, раньше я была графиней Шепард. Но за тот год, что мы с вами не виделись, кое-что изменилось. Я была замужем за маркизом Ферли.
– А-а-а, – протянул он насмешливым тоном, кивнув головой, – понятно. Лорд Ферли – очередная жертва ваших неотразимых чар?
– Вы очень проницательны, полковник!
– Леди Ферли – вдова, – пояснила графиня Амелия, неодобрительно посмотрев на Лаваля. – Она потеряла мужа полгода назад. Кстати, Арман, знаешь, кто привез Элизу к нам? Капитан Ренар. Его судно потерпело крушение у английских берегов, и только благодаря находчивости леди Ферли он не попал в руки английской полиции. Элиза нашла яхту, на которой они смогли тайно переправиться в Германию.
Лицо Армана на минуту смягчилось, и в его голубых глазах мелькнуло виноватое выражение. Сердце Элизе учащенно забилось, и она судорожно сглотнула подступивший к горлу комок. Она догадалась, что Лаваль вспомнил их первую встречу и то, как она тогда спасла ему жизнь. Но выражение лица Армана вдруг снова стало отчужденным, и на его губах проступила вежливая светская улыбка.
– Извините меня, миледи, – сказал он, – я не мог этого знать.
– Элиза приехала с маленькой дочкой, – с улыбкой сказала Жюли. – Такая прелестная, резвая малышка, мы все ее уже полюбили.
– Что ж, это просто замечательно, – с деланной улыбкой сказал Арман. – Миледи, мне искренне жаль, что вы перенесли такую утрату. Но я не сомневаюсь, что в Париже у вас сразу появится множество поклонников и они не дадут вам долго горевать.
«Какие, к черту, поклонники? Что за чушь ты несешь? Неужели ты не понимаешь, что я приехала сюда только из-за тебя»?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81