- Пожалуйста, не выдумывай.
- Ну клянусь!
Эля осеклась, увидев, что на пороге стоит Кира, но тут же упрямо добавила:
- Ты ночью храпишь, ясно? Я спать не могу.
- Я не знаю... Я дома никогда не храпела, - пробормотала Кира, заливаясь краской.
- То дома, а то здесь. Значит, перемена климата так подействовала.
- Ладно, хватит. Придумаем что-нибудь, - сказала Ольга Петровна. (Эля знала: если мать вот так сводит брови, то лучше отстать.) - А сегодня заткнешь уши ватой.
Назавтра за ужином, когда пили чай, Ольга Петровна поставила на стол литровую банку с зеленоватого цвета вареньем.
- Фейхоа! - в восторге крикнула Эля, втягивая носом божественный запах: чуть лимонный, чуть земляничный, чуть еще какой-то, вовсе небывалый.
Ольга Петровна положила немного варенья в блюдце и поставила перед Кирой, а банку спрятала в буфет.
- Варенье только для Киры, - сказала она. - Оно лечебное.
- Как это лечебное? - не поняла Эля.
- Кира ведь храпит, - значит, у нее воспалено горло. А варенье из фейхоа снимает воспаление и смягчает дыхательные пути.
- Ну так что ж, она будет сама его есть?! - не поверила Эля.
- Конечно.
Эля чуть не расплакалась: фейхоа, ее любимое варенье!
- Можно, я поделюсь с Элей? - вдруг спросила Кира. Она еще не начинала есть.
- Ну уж нет, - сказал Сергей Львович строго, - это не лакомство, а лекарство! Я полгорода обегал, пока его достал.
- А когда папа служил на Кавказе, я ела его сколько угодно... Мне оно даже надоело.
Эля отшвырнула чайную ложку, поплелась в свою комнату и с плачем завалилась на кровать. Конечно, ей оно надоело! А родной дочери не досталось даже пол-ложечки! Ну и ладно... Ну и пусть...
Так продолжалось несколько дней. Кира получала порцию варенья, затем банка пряталась в старый, еще прабабкин, буфет, а дверка буфета закрывалась на ключ. Варенье стремительно убывало. Наконец Эля сдалась.
- Сегодня ты уже не храпела, - буркнула она Кире.
- Тетя Оля, - закричала та, словно невесть чему обрадовавшись, - я уже не храплю!
- Очень хорошо, - сказала Ольга Петровна.
Однако за ужином банка так и не появилась на столе.
- А варенье? - напомнила Эля. - Она ведь уже не храпит!
- О присутствующих не говорят "она", - заметил отец.
- Кира - больше - не - храпит, - раздельно проговорила Эля.
- Ну что ж, значит, варенье будет храниться на всякий случай. Вдруг она снова захрапит?
- Да не захрапит она, не захрапит!
- Эльвира, не думай, что ты безнаказанно можешь водить нас за нос, нахмурившись, проговорила Ольга Петровна.
- Туговато у вас с юмором, предки, - сказала Эля и удалилась к себе вихляющей походочкой. Вот теперь она точно знала: не видать ей варенья, как своих ушей.
И что варенье, когда начались вещи гораздо хуже! Но вот в этом случае Эля как раз и не могла определить, когда оно было, начало. Когда? Не тогда ли, когда Кира сказала "Заяц"? Не Валя, не Зайцева, а именно "Заяц"? Конечно, Зайца называли Зайцем все, кому не лень, и все ж... Надо было пресечь это в самом начале. Но Эля не пресекла. И даже допустила большее: позволила им вместе отправиться за макулатурой. Если бы только она могла знать!..
Из года в год они ходили по этажам, выпрашивая макулатуру. Кому везло, кому нет. А сдавать макулатуру все равно надо было. В этом году у Эли набралась дома неплохая стопка старых журналов и газет. Но только если для нее одной.
- Чего я буду по квартирам валандаться? Как побирушка. Это оттащу, и все.
- А Кира? - спросила Ольга Петровна.
- Пусть с Зайцем топает вдвоем. Заячий папаша собирает газеты на макулатурные книги, ей ни клочка не дает! С Зайцем отправишься, ясно?
- Как хочешь, - согласилась Кира.
Эля тогда даже обрадовалась, дурочка! Вот, дескать, схитрила: оттащила в школу свои газетки, а они пусть там по этажам бродят! С каждым годом выпрашивать макулатуру становилось все труднее: народ пошел сообразительный и упускать свою выгоду вовсе не хотел. И Эля вполне их понимала: кому охота за так отдавать газеты всяким там детишкам, ежели можно было собрать их самолично, связать веревочкой, отправиться на пункт вторсырья и получить талон на "Королеву Марго"! Из этих нудных и утомительных походов - одни вовсе не открывали, другие отмахивались, третьи выносили какой-нибудь разнесчастный клочок - Эля возвращалась злющая-презлющая и долго еще кипела, вспоминая свои бесцельные хождения.
Однако Кира, вопреки ее ожиданиям, возвратилась с макулатурного похода веселенькая. То, что голодная, понятно: Эля и сама после этих хождений готова была слопать обед вместе с кастрюлей. Но веселая?.. Кира, уминая вторую порцию котлет с картошкой, смеясь, рассказывала, какие сегодня случались с ними чудеса. Одна старушка, например, макулатуры у нее не было, но зато она зазвала их к себе в комнату и стала предлагать боа из страусиных перьев!
- Старое-престарое, все облезлое, а она: "Возьмите, детки, на что-нибудь пригодится!" Знаешь, что такое боа?
- Слыхивали, - бросила Эля.
- А в другой квартире мальчик, маленький совсем, никого не было, ну, он и открыл. Мы его спрашиваем, нет ли старых книг каких или журналов, глядим - тащит толстенный такой альбом, там репродукции всякие... Очень красивый! Потом еще. Ну, Заяц обрадовалась. "Вот, - говорит, - сразу норму выполним!" А у меня все-таки сомнения - уж очень красивые альбомы. "Это чьи? - спрашиваю. - Мамины?" - "Мои, - говорит, - они мне надоели". Только мы альбом в сетку - мама его приходит! Ой, что было... Оказывается, этим альбомам цены нет, они еще в прошлом веке выпущены, представляешь? А ему дают иногда картинки в них смотреть, вот он и решил, что это его. Вроде игрушек! А еще было...
- А еще, - брюзгливо перебила ее Эля, - не болтай ногой, когда сидишь за столом, локти тоже надо убрать, и разговаривать с набитым ртом, между прочим, неприлично!
Так Эля и не узнала, что там было еще. Правду говоря, ей стало завидно. У нее почему-то никогда не было таких приключений, даже когда она ходила с Зайцем. Ходила! Ныла все время, шипела на Зайца, как будто та в чем-то была виновата. А затем и вовсе шлепалась на лавочку у очередного дома и заявляла: "Ну ладно, Заяц, ты уж сама как-нибудь, а? Я туточки тебя подожду". А им, видите ли, было весело!
Что еще?.. Ну да, звонки. Все чаще Заяц звонила именно Кире. Ни о чем таком особенном они не говорили. Эля слышала, но все же... И даже тогда она не забила тревогу.
- Это кто, Заяц? - спрашивала она обычно после того, как Кира клала трубку. - Мне ничего не передавала?
- Привет, - односложно отвечала Кира. И не больше.
Теперь уж Эля сомневается: были ли они и в самом деле, эти приветы?..
А в школе, за партами, все связи преимущественно стали идти по диагонали - минуя Элю. Разве не проще Кире было обернуться и взять лишнюю ручку у Эли, у сестры? Нет, обернувшись, она тянула руку наискосок, к Зайцу.
1 2 3 4 5 6 7 8