Вылезали чумазые, с черными носами... Впрочем, сейчас и ящиков-то таких, наверное, нету. И нечего ей придумать, как ни вертись!
То ли от волнения, то ли от холода Элю пробрала дрожь. Не глянув вниз и не желая знать, что там вытворяет эта ненормальная, Эля вернулась в комнату и включила проигрыватель. Все кончено! Гуд бай. Но мысли упрямо лезли и теснились в голове, мелькали какие-то картинки, словно кадрики из фильма: вот Кира на вокзале, вот подходит к поезду... Стоп! Там же проводник! Без билета не пропустит. "Я маму провожаю", - тоненько сказала Кира с картинки и прошла в плацкартный вагон. Конечно! Проще простого соврать, что кого-то провожаешь. К девчонке вообще никаких подозрений. Вот она смотрит, - никого. Забрасывает наверх чемодан, а сама лезет под скамью. Нет, пожалуй, под скамью не годится: туда ставят вещи. Лучше на третью полку, на багажную. Сжаться в комочек и закрыться своим чемоданом.
Громкая музыка, мешая, лезла в уши. Эля выключила проигрыватель. Ну, ладно, что там дальше? Дальше они едут - все уже заняли свои места, проводник проверяет билеты. А еще дальше - Киру раскроют. Обязательно раскроют! Ведь нельзя же всерьез надеяться... Достаточно кому-нибудь повнимательнее глянуть, тому же проводнику, и вот: "А ну, слезай, кто там прячется!" Кира жмется в угол, пытается заслониться чемоданом, но ее все равно стаскивают. Начинают расспрашивать, начинают стыдить, как это принято у взрослых: такая, дескать, большая, а чем занимаешься!
Эля прижала руку к груди - так колотилось ее сердце. Ну нет, на такое позорище она бы ни за что не пошла! А Кира идет. В том, что Кира заберется в поезд любой ценой, Эля не сомневалась: она уже достаточно хорошо знала свою сестру. "Но зачем ей это, зачем? - подумала она. - Почему нельзя сделать по-человечески? Списаться с бабушкой, взять у мамы денег на дорогу?.. Как будто она от кого-то убегает!" Но дело в том, что Кира и вправду убегала, и Эля прекрасно это знала, хоть и не желала признаваться себе самой. Она метнулась на балкон - Киры, конечно, уже не было во дворе, - потом в комнату, набросила пальто, схватила копилку и выбежала из квартиры.
Кошка с зелеными раскосыми глазами, золотым носом и загадочной улыбкой. Эта кошка была для Эли самым близким после Зайца (не считая родителей, конечно) существом, а теперь, когда Зайца, можно сказать, у нее уже нет, - то единственно близким. Только не надо думать, будто Эля была какой-то невероятной скрягой и обожала копилку из-за монет, что в ней звенели. Вовсе не поэтому. Дело в том, что копилку подарила Эле Заяц. На день рождения, еще в третьем классе. Непонятно, что это вдруг взбрело Зайцу в голову. Эля потом узнала: ее подружка утащила копилку у какой-то из многочисленных теток, а их у Зайца было одиннадцать!
Как бы там ни было, копилка, подаренная любимой подругой, сразу перешла в разряд предметов одушевленных. Она никогда не была для Эли куском раскрашенной глины - нет, это было существо хотя и молчаливое, однако полное достоинства и с собственным характером.
Сергей Львович, не одобряя накопительских замашек, хотел копилку куда-нибудь "изолировать", но Эле удалось ее отстоять. Правда, и копить-то она не собиралась. Накопилось, можно сказать случайно: бросали больше "для смеха" по одной монетке, но, поскольку с появлением копилки прошло несколько лет, кошка катастрофически потяжелела, создав при этом целую проблему. Ибо, чтобы достать монетки, ее надо было разбить - другого выхода просто не было. А разбить ее - все равно что Зайца сбросить с балкона. Да и в монетах этих Эля совершенно не нуждалась. А вот теперь они пригодились. Вот только...
Дальше Эля не хотела додумывать. Не могла. Выбежав со двора, она бросилась по улице и, разогнавшись, чуть не налетела сзади на Киру - та ушла совсем недалеко.
Кира шла медленно, сильно перегнувшись и припадая на одну ногу. Ее полосатый колпачок все время сбивался на ухо, и ей приходилось то и дело поправлять его красной, озябшей рукой. Чуть отстав, Эля плелась следом. Надо было догнать, окликнуть, но она не могла отчего-то. Выскочив в спешке в комнатных тапках, Эля заметила это лишь внизу и не захотела возвращаться. Теперь тапки насквозь промокли, а ядовито-розовые помпоны на них, ранее бывшие пушистыми, торчали мокрыми колючками.
Поскользнувшись на снежной жиже, Кира неловко взмахнула рукой и упала. Какая-то женщина помогла ей встать, а Кира, улыбнувшись, поблагодарила. Она еще улыбалась! "Я бы так не смогла, - подумала Эля, - я бы давно уже заревела". И вдруг она представила себя на месте Киры. Даже не представила - ощутила. А если бы она - вот так?
Это было так неожиданно и так пронзительно, что Эля чуть не задохнулась. Вот она бредет с оттягивающим руку чемоданом, скользя на талом снегу, поправляя другой рукой сваливающийся колпачок. Совсем одна. Ей сказали: "Вот твоя сестра", сказали: "Будь как дома", а получилось обманули. Потому что ни сестры теперь, ни дома.
Эля шла прямо по лужам, специально ступая туда, где мокро, словно пытаясь что-то этим искупить. Она видела, как останавливались прохожие, пораженно глядя на нее: такая странная девочка в распахнутом пальто и комнатных тапках, держащая глиняную кошку с раскосыми глазами и золотым носом...
Эля говорила себе: "Сейчас я ее окликну. Скажу. "Ты неплохая девчонка, и я не против, чтобы ты жила у нас, просто все должно быть по-моему, а не по-твоему. Потому что... потому что так должно быть. Нет, не то, - подумала Эля. - Совсем не то. Но как попросить ее? Как?"
1 2 3 4 5 6 7 8
То ли от волнения, то ли от холода Элю пробрала дрожь. Не глянув вниз и не желая знать, что там вытворяет эта ненормальная, Эля вернулась в комнату и включила проигрыватель. Все кончено! Гуд бай. Но мысли упрямо лезли и теснились в голове, мелькали какие-то картинки, словно кадрики из фильма: вот Кира на вокзале, вот подходит к поезду... Стоп! Там же проводник! Без билета не пропустит. "Я маму провожаю", - тоненько сказала Кира с картинки и прошла в плацкартный вагон. Конечно! Проще простого соврать, что кого-то провожаешь. К девчонке вообще никаких подозрений. Вот она смотрит, - никого. Забрасывает наверх чемодан, а сама лезет под скамью. Нет, пожалуй, под скамью не годится: туда ставят вещи. Лучше на третью полку, на багажную. Сжаться в комочек и закрыться своим чемоданом.
Громкая музыка, мешая, лезла в уши. Эля выключила проигрыватель. Ну, ладно, что там дальше? Дальше они едут - все уже заняли свои места, проводник проверяет билеты. А еще дальше - Киру раскроют. Обязательно раскроют! Ведь нельзя же всерьез надеяться... Достаточно кому-нибудь повнимательнее глянуть, тому же проводнику, и вот: "А ну, слезай, кто там прячется!" Кира жмется в угол, пытается заслониться чемоданом, но ее все равно стаскивают. Начинают расспрашивать, начинают стыдить, как это принято у взрослых: такая, дескать, большая, а чем занимаешься!
Эля прижала руку к груди - так колотилось ее сердце. Ну нет, на такое позорище она бы ни за что не пошла! А Кира идет. В том, что Кира заберется в поезд любой ценой, Эля не сомневалась: она уже достаточно хорошо знала свою сестру. "Но зачем ей это, зачем? - подумала она. - Почему нельзя сделать по-человечески? Списаться с бабушкой, взять у мамы денег на дорогу?.. Как будто она от кого-то убегает!" Но дело в том, что Кира и вправду убегала, и Эля прекрасно это знала, хоть и не желала признаваться себе самой. Она метнулась на балкон - Киры, конечно, уже не было во дворе, - потом в комнату, набросила пальто, схватила копилку и выбежала из квартиры.
Кошка с зелеными раскосыми глазами, золотым носом и загадочной улыбкой. Эта кошка была для Эли самым близким после Зайца (не считая родителей, конечно) существом, а теперь, когда Зайца, можно сказать, у нее уже нет, - то единственно близким. Только не надо думать, будто Эля была какой-то невероятной скрягой и обожала копилку из-за монет, что в ней звенели. Вовсе не поэтому. Дело в том, что копилку подарила Эле Заяц. На день рождения, еще в третьем классе. Непонятно, что это вдруг взбрело Зайцу в голову. Эля потом узнала: ее подружка утащила копилку у какой-то из многочисленных теток, а их у Зайца было одиннадцать!
Как бы там ни было, копилка, подаренная любимой подругой, сразу перешла в разряд предметов одушевленных. Она никогда не была для Эли куском раскрашенной глины - нет, это было существо хотя и молчаливое, однако полное достоинства и с собственным характером.
Сергей Львович, не одобряя накопительских замашек, хотел копилку куда-нибудь "изолировать", но Эле удалось ее отстоять. Правда, и копить-то она не собиралась. Накопилось, можно сказать случайно: бросали больше "для смеха" по одной монетке, но, поскольку с появлением копилки прошло несколько лет, кошка катастрофически потяжелела, создав при этом целую проблему. Ибо, чтобы достать монетки, ее надо было разбить - другого выхода просто не было. А разбить ее - все равно что Зайца сбросить с балкона. Да и в монетах этих Эля совершенно не нуждалась. А вот теперь они пригодились. Вот только...
Дальше Эля не хотела додумывать. Не могла. Выбежав со двора, она бросилась по улице и, разогнавшись, чуть не налетела сзади на Киру - та ушла совсем недалеко.
Кира шла медленно, сильно перегнувшись и припадая на одну ногу. Ее полосатый колпачок все время сбивался на ухо, и ей приходилось то и дело поправлять его красной, озябшей рукой. Чуть отстав, Эля плелась следом. Надо было догнать, окликнуть, но она не могла отчего-то. Выскочив в спешке в комнатных тапках, Эля заметила это лишь внизу и не захотела возвращаться. Теперь тапки насквозь промокли, а ядовито-розовые помпоны на них, ранее бывшие пушистыми, торчали мокрыми колючками.
Поскользнувшись на снежной жиже, Кира неловко взмахнула рукой и упала. Какая-то женщина помогла ей встать, а Кира, улыбнувшись, поблагодарила. Она еще улыбалась! "Я бы так не смогла, - подумала Эля, - я бы давно уже заревела". И вдруг она представила себя на месте Киры. Даже не представила - ощутила. А если бы она - вот так?
Это было так неожиданно и так пронзительно, что Эля чуть не задохнулась. Вот она бредет с оттягивающим руку чемоданом, скользя на талом снегу, поправляя другой рукой сваливающийся колпачок. Совсем одна. Ей сказали: "Вот твоя сестра", сказали: "Будь как дома", а получилось обманули. Потому что ни сестры теперь, ни дома.
Эля шла прямо по лужам, специально ступая туда, где мокро, словно пытаясь что-то этим искупить. Она видела, как останавливались прохожие, пораженно глядя на нее: такая странная девочка в распахнутом пальто и комнатных тапках, держащая глиняную кошку с раскосыми глазами и золотым носом...
Эля говорила себе: "Сейчас я ее окликну. Скажу. "Ты неплохая девчонка, и я не против, чтобы ты жила у нас, просто все должно быть по-моему, а не по-твоему. Потому что... потому что так должно быть. Нет, не то, - подумала Эля. - Совсем не то. Но как попросить ее? Как?"
1 2 3 4 5 6 7 8