"Суоми" близко, но "Суоми" отходит.
- Тихий вперёд! - скомандовал капитан.
Закипела вода под винтом. Тронулся пароход. Поздно.
- Господин помощник капитана! - кричал матрос, таща чемодан. - Вам посылка из Кенигсберга от тётушки.
Матрос запыхался от бега. Чемодан был тяжёлый. А "Суоми" уходит. Напрасны усилия.
Но нет, не напрасны. Случилось чудо. Капитан услыхал и...
- Тихий задний, - раздалась на "Суоми" команда. - Стоп. Спускай трап.
- Господин помощник капитана! - во всё горло кричал матрос. - Вам тёплые фуфайки тётушка посылает. Да новый костюм.
В кучке людей, стоявших у причала, послышался смех. Все почему-то были довольны, что "Суоми" вернулась за посылкой для помощника капитана. А он, молодой, с розовыми щеками, подхватил чемодан, благодарно махнул матросу и потащил посылку в каюту. Запер каюту на ключ. Ключ спрятал в карман.
- Показывайте подарки, тётушкин баловень, - пошутил капитан, когда вышли в море. - Поглядим, какие ему наряды прислали.
- Боюсь, они старомодны, как сама моя тётушка, - отшутился помощник.
И чемодан продолжал долгий путь.
В финском городе Гельсингфорсе шёл дождь. Проливной. Из водосточных труб, с крыш хлестала вода. Бурные потоки неслись вдоль тротуаров. Крупными пузырями надувались лужи, предвещая ненастье. Люди попрятались по домам. Улицы были пустынны.
Помощник капитана с парохода "Суоми", в чёрном плаще, торопливо шагал по направлению к конке. Он был озабочен. Что за ливень! Не промок бы чемодан под таким ливнем. Настоящий потоп. Даже для дождливой Финляндии слишком. Помощник капитана поглядывал по сторонам, ища того рабочего, который должен был встречать его у остановки. Но "Суоми" опоздала на несколько часов. И этот потоп! Улицы пусты. Неужели рабочий из Питера не дождался? Ах какая досада! Вон и конка... А питерца нет. Но в эту минуту из-под арки дома напротив вынырнул человек лет сорока, ничем не приметный. Огляделся, подошёл. Это был петербуржец.
- Чертовски не повезло, - проворчал он. - Пять часов болтаюсь здесь под дождём. Весь иззяб...
- Шторм задержал. Когда едете? - спросил помощник капитана.
- Сегодня.
- Зер гут, немедля извещу телеграммой.
Рабочий кивнул, взял чемодан и взобрался на подошедшую конку.
Через несколько часов чемодан ехал поездом по Финляндской железной дороге в Петербург.
Поезд шёл мимо голых весенних полей. Мимо мокрых деревенек и нарядных, но ещё необжитых, заколоченных дач. Питерец хорошо знал эти места и в окно не глядел. Читал газету, ждал Белоостров.
От станции Белоостров начиналась Россия. Там всегда бывал таможенный осмотр.
В вагоне появился чиновник:
- Пра-ашу открыть чемоданы.
Питерец не спеша открыл.
Пара белья, старенький клетчатый плед, коробка дешёвых конфет. А фуфайки, о которых кричал кенигсбергский матрос? Фуфаек не было. Впрочем, чиновник о фуфайках не слышал. Постукал по стенкам чемодана, ничего не нашёл подозрительного.
В тот же день рабочий был в Петербурге и поднимался по лестнице на второй этаж каменного, украшенного скульптурами дома на Васильевском острове. Над дверью медная дощечка: "Зубной врач".
Приезжий позвонил: два долгих звонка, третий короткий. Это значило: пришёл свой человек.
Зубной врач открыл:
- Проходите, вас ждут.
Дело в том, что тут была явка. Так называлась квартира для тайных встреч революционеров.
В зубном кабинете рабочего дожидалась девушка.
- Давайте, - сказала она.
И взялась за чемодан. Чего только он, бедняга, не натерпелся в дороге! Были и шторм, и ливень, и обыск.
Девушка живо выкинула из чемодана клетчатый плед, другие вещички. И что это? Приезжий хитрым движением нажал на дно. Дно открылось, как крышка. Чемодан был с двойным дном. Плотно-плотно там были набиты газеты. Девушка взяла одну. "Искра"!
Так вот что с таким трудом, в такой тайне везли из Мюнхена разные люди! Через Кенигсберг, Стокгольм, Гельсингфорс в Петербург...
Девушка принялась перекладывать газеты "Искра" из чемодана в деревянную коробку для шляп - тогда дамы носили большие широченные шляпы. И коробка для шляп была пребольшущей! Девушка полным-полно напихала в неё газет, перевязала ремнями. Подняла - тяжело:
- Ничего, донесу.
И понесла рабочим, в рабочие кружки, на окраины Питера. Она была агентом "Искры". Во всех больших городах России тайно работали агенты "Искры".
"Искру" везли по морям. Везли на поездах. Тайно переправляли в разных местах через границу.
"Искра" раскрывала рабочим и крестьянам глаза на их жизнь.
"Искра" учила: "Боритесь с царизмом! Боритесь с хозяевами!"
"Искра" звала к созданию партии. Звала к революции. К борьбе против царя.
Поднималось в России могучее рабочее движение, разбуженное "Искрой".
Во главе всего этого большого движения, руководителем его и основным редактором "Искры" был Владимир Ильич.
Много писем получал Владимир Ильич из России от рабочих и агентов "Искры". Сотни шифрованных писем шли из России. Шли из России с заводов и фабрик статьи и заметки. Владимир Ильич печатал их в "Искре". Писал рабочим в Россию ответы. Писал статьи для "Искры". Писал книги о политике и революционной борьбе.
Свои статьи и книги с декабря 1901 года Владимир Ильич стал подписывать: Ленин. Почему Владимир Ильич взял такую фамилию? Может быть, назвался именем суровой и мощной сибирской реки? Может быть.
Появилось новое имя: Ленин. О нём узнает весь мир.
БОЛЬШЕВИКИ
В горной Швейцарии, у берегов синего-синего Женевского озера, раскинулся красивый город Женева. В предместье Женевы, неподалёку от озера, в рабочем посёлке Сешерон был один дом. Двухэтажный, но совсем небольшой. Как у всех домов, черепичная крыша. На окнах голубые ставни.
В домике жили "Ильичи". Так ласково называли товарищи Владимира Ильича с Надеждой Константиновной.
Сначала Ильичи жили в Мюнхене. Мюнхенская полиция пронюхала про "Искру", пришлось уезжать. Перебрались в столицу Англии - Лондон, на много вёрст протянувшийся город, дождливый, туманный. Целый год выпускали в Лондоне "Искру". И там стало опасно. Надо новое пристанище искать для "Искры". Так Ильичи очутились в Женеве, в рабочем поселке Сешерон.
- Отлично! - сказал Владимир Ильич, в минуту обежав двухэтажный домик: внизу довольно просторная кухня, наверху небольшие светлые комнатки. Отлично. Тихо. Спокойно будет работать.
Работы у Владимира Ильича уйма, но тишина скоро кончилась. Жители посёлка заметили: к русским и вообще-то приходило много людей, а в июле 1903 года посетителям вовсе не стало счёта. Приезжали по одному, по двое, по трое. Нездешние люди - это не трудно было понять: от местных отличались и одеждой и речью. Речь была русская. Приезжали русские люди. Видно, в Женеву они попадали впервые, всё было им внове. Солнечное небо им нравилось, и весёленькие ставни у окон, и цветы в палисадниках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
- Тихий вперёд! - скомандовал капитан.
Закипела вода под винтом. Тронулся пароход. Поздно.
- Господин помощник капитана! - кричал матрос, таща чемодан. - Вам посылка из Кенигсберга от тётушки.
Матрос запыхался от бега. Чемодан был тяжёлый. А "Суоми" уходит. Напрасны усилия.
Но нет, не напрасны. Случилось чудо. Капитан услыхал и...
- Тихий задний, - раздалась на "Суоми" команда. - Стоп. Спускай трап.
- Господин помощник капитана! - во всё горло кричал матрос. - Вам тёплые фуфайки тётушка посылает. Да новый костюм.
В кучке людей, стоявших у причала, послышался смех. Все почему-то были довольны, что "Суоми" вернулась за посылкой для помощника капитана. А он, молодой, с розовыми щеками, подхватил чемодан, благодарно махнул матросу и потащил посылку в каюту. Запер каюту на ключ. Ключ спрятал в карман.
- Показывайте подарки, тётушкин баловень, - пошутил капитан, когда вышли в море. - Поглядим, какие ему наряды прислали.
- Боюсь, они старомодны, как сама моя тётушка, - отшутился помощник.
И чемодан продолжал долгий путь.
В финском городе Гельсингфорсе шёл дождь. Проливной. Из водосточных труб, с крыш хлестала вода. Бурные потоки неслись вдоль тротуаров. Крупными пузырями надувались лужи, предвещая ненастье. Люди попрятались по домам. Улицы были пустынны.
Помощник капитана с парохода "Суоми", в чёрном плаще, торопливо шагал по направлению к конке. Он был озабочен. Что за ливень! Не промок бы чемодан под таким ливнем. Настоящий потоп. Даже для дождливой Финляндии слишком. Помощник капитана поглядывал по сторонам, ища того рабочего, который должен был встречать его у остановки. Но "Суоми" опоздала на несколько часов. И этот потоп! Улицы пусты. Неужели рабочий из Питера не дождался? Ах какая досада! Вон и конка... А питерца нет. Но в эту минуту из-под арки дома напротив вынырнул человек лет сорока, ничем не приметный. Огляделся, подошёл. Это был петербуржец.
- Чертовски не повезло, - проворчал он. - Пять часов болтаюсь здесь под дождём. Весь иззяб...
- Шторм задержал. Когда едете? - спросил помощник капитана.
- Сегодня.
- Зер гут, немедля извещу телеграммой.
Рабочий кивнул, взял чемодан и взобрался на подошедшую конку.
Через несколько часов чемодан ехал поездом по Финляндской железной дороге в Петербург.
Поезд шёл мимо голых весенних полей. Мимо мокрых деревенек и нарядных, но ещё необжитых, заколоченных дач. Питерец хорошо знал эти места и в окно не глядел. Читал газету, ждал Белоостров.
От станции Белоостров начиналась Россия. Там всегда бывал таможенный осмотр.
В вагоне появился чиновник:
- Пра-ашу открыть чемоданы.
Питерец не спеша открыл.
Пара белья, старенький клетчатый плед, коробка дешёвых конфет. А фуфайки, о которых кричал кенигсбергский матрос? Фуфаек не было. Впрочем, чиновник о фуфайках не слышал. Постукал по стенкам чемодана, ничего не нашёл подозрительного.
В тот же день рабочий был в Петербурге и поднимался по лестнице на второй этаж каменного, украшенного скульптурами дома на Васильевском острове. Над дверью медная дощечка: "Зубной врач".
Приезжий позвонил: два долгих звонка, третий короткий. Это значило: пришёл свой человек.
Зубной врач открыл:
- Проходите, вас ждут.
Дело в том, что тут была явка. Так называлась квартира для тайных встреч революционеров.
В зубном кабинете рабочего дожидалась девушка.
- Давайте, - сказала она.
И взялась за чемодан. Чего только он, бедняга, не натерпелся в дороге! Были и шторм, и ливень, и обыск.
Девушка живо выкинула из чемодана клетчатый плед, другие вещички. И что это? Приезжий хитрым движением нажал на дно. Дно открылось, как крышка. Чемодан был с двойным дном. Плотно-плотно там были набиты газеты. Девушка взяла одну. "Искра"!
Так вот что с таким трудом, в такой тайне везли из Мюнхена разные люди! Через Кенигсберг, Стокгольм, Гельсингфорс в Петербург...
Девушка принялась перекладывать газеты "Искра" из чемодана в деревянную коробку для шляп - тогда дамы носили большие широченные шляпы. И коробка для шляп была пребольшущей! Девушка полным-полно напихала в неё газет, перевязала ремнями. Подняла - тяжело:
- Ничего, донесу.
И понесла рабочим, в рабочие кружки, на окраины Питера. Она была агентом "Искры". Во всех больших городах России тайно работали агенты "Искры".
"Искру" везли по морям. Везли на поездах. Тайно переправляли в разных местах через границу.
"Искра" раскрывала рабочим и крестьянам глаза на их жизнь.
"Искра" учила: "Боритесь с царизмом! Боритесь с хозяевами!"
"Искра" звала к созданию партии. Звала к революции. К борьбе против царя.
Поднималось в России могучее рабочее движение, разбуженное "Искрой".
Во главе всего этого большого движения, руководителем его и основным редактором "Искры" был Владимир Ильич.
Много писем получал Владимир Ильич из России от рабочих и агентов "Искры". Сотни шифрованных писем шли из России. Шли из России с заводов и фабрик статьи и заметки. Владимир Ильич печатал их в "Искре". Писал рабочим в Россию ответы. Писал статьи для "Искры". Писал книги о политике и революционной борьбе.
Свои статьи и книги с декабря 1901 года Владимир Ильич стал подписывать: Ленин. Почему Владимир Ильич взял такую фамилию? Может быть, назвался именем суровой и мощной сибирской реки? Может быть.
Появилось новое имя: Ленин. О нём узнает весь мир.
БОЛЬШЕВИКИ
В горной Швейцарии, у берегов синего-синего Женевского озера, раскинулся красивый город Женева. В предместье Женевы, неподалёку от озера, в рабочем посёлке Сешерон был один дом. Двухэтажный, но совсем небольшой. Как у всех домов, черепичная крыша. На окнах голубые ставни.
В домике жили "Ильичи". Так ласково называли товарищи Владимира Ильича с Надеждой Константиновной.
Сначала Ильичи жили в Мюнхене. Мюнхенская полиция пронюхала про "Искру", пришлось уезжать. Перебрались в столицу Англии - Лондон, на много вёрст протянувшийся город, дождливый, туманный. Целый год выпускали в Лондоне "Искру". И там стало опасно. Надо новое пристанище искать для "Искры". Так Ильичи очутились в Женеве, в рабочем поселке Сешерон.
- Отлично! - сказал Владимир Ильич, в минуту обежав двухэтажный домик: внизу довольно просторная кухня, наверху небольшие светлые комнатки. Отлично. Тихо. Спокойно будет работать.
Работы у Владимира Ильича уйма, но тишина скоро кончилась. Жители посёлка заметили: к русским и вообще-то приходило много людей, а в июле 1903 года посетителям вовсе не стало счёта. Приезжали по одному, по двое, по трое. Нездешние люди - это не трудно было понять: от местных отличались и одеждой и речью. Речь была русская. Приезжали русские люди. Видно, в Женеву они попадали впервые, всё было им внове. Солнечное небо им нравилось, и весёленькие ставни у окон, и цветы в палисадниках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55