Долгие месяцы не видно румяных утренних зорь. Дня нет. Полярная ночь.
Только революция освободила из тяжёлой ссылки Свердлова. Умный, талантливый, он был страстным большевиком и помощником Ленина.
Вот какой человек утром 5 июля пришёл к Елизаровым.
- Юнкера разгромили редакцию "Правды". Выбили стёкла. Всё искололи штыками. По городу аресты, обыски. Юнкера бесчинствуют. С минуты на минуту могут нагрянуть сюда. Надо уходить, Владимир Ильич!
Владимир Ильич в раздумье молчал. Снова охота за революционерами. Слежка, тюрьмы. Снова скрываться. Как при царизме.
Владимир Ильич колебался. Но слишком серьёзна угроза. Человека, объявленного вне закона, может всякий убить без суда. Временное правительство решило его уничтожить.
- Надо уходить, Владимир Ильич! - твёрдо повторил Свердлов.
Снял пальто, накинул Владимиру Ильичу на плечи:
- Наденьте. В чужом не сразу узнают. Поднимите воротник.
Владимир Ильич поднял воротник. Обнял сестру и жену. Прощальным взглядом окинул свой трёхмесячный приют, квартиру сестры, похожую на плывущий корабль.
И ушёл неизвестно куда. У революционеров называлось это: в подполье.
ЛЕСНОЙ КАБИНЕТ
Под Петроградом, недалеко от финской границы, в посёлке Сестрорецке был большой оружейный завод. Рабочий Николай Александрович Емельянов работал на Сестрорецком заводе лет тридцать. А жил на станции Разлив, оттуда до завода пешком всего полчаса. Станция называлась по озеру Разливом. Озеро здесь начиналось и тянулось вёрст семь; в солнечные дни голубое, как небо. По берегам - ольха, да кусты, да болота.
Однажды к Емельянову приехал человек. Емельянов его знал: это был доверенный ЦК. По важному делу приехал доверенный. Центральный Комитет партии большевиков постановил: скорее укрыть вождя партии Ленина от преследований контрреволюционного Временного правительства.
- Поручено тебе, товарищ Емельянов. Сумеешь ли?
- Затем я и большевик, чтоб суметь, - ответил Емельянов.
На первое время он решил спрятать Владимира Ильича на сеновале у себя во дворе.
Но скоро понял: нет, не годится, опасно. Кругом соседи. Чужие ребятишки забегают во двор. У Емельянова своих детей семеро - по товарищу на каждого, считайте: малая ли команда составится? Нет, другое надо искать убежище.
Ранним утром Емельянов разбудил Владимира Ильича. Солнце ещё не взошло. Над прудом висел сизый тонкий туман. Пруд был сразу за домом. Емельянов отвязал лодку. Тихо плеснулась вода под веслом. Сонные дома бесшумно стояли вдоль пруда. Мимо сонных домов вывел Емельянов лодку по пруду в озеро Разлив. Озеро светлое, большое, безлюдное. Ночь только ушла. Люди спят. Птицы спят. Чуть заалела заря на востоке.
Емельянов торопился переправить Ленина на другой берег Разлива. Версты четыре туда. Волновался: не увидел бы кто из соседей, что раным-рано везёт чужого человека неизвестно куда, неизвестно зачем. Во всех газетах было напечатано, что власти ищут Ленина. Разные люди встречаются... Поэтому Емельянов спешил.
Владимир Ильич сидел за рулём. Утренний ветерок налетел, и седые туманы тронулись над Разливом. Яснее стали видны берега. Розового света зари прибывало.
В этот тихий час вспомнились Владимиру Ильичу давние годы, дорогие друзья. Вспомнился питерский рабочий Бабушкин. Вместе с Бабушкиным написал Владимир Ильич первую листовку "Союза борьбы". Твёрдым революционером и большевиком стал питерский пролетарий Иван Васильевич Бабушкин. Власти казнили его без суда в 1906 году.
И матрос Афанасий Матюшенко с броненосца "Потёмкин", который приезжал к Владимиру Ильичу в Женеву рассказать о восстании! После вернулся на родину, власти казнили его.
Ещё один товарищ вспомнился Владимиру Ильичу - молодой уфимский рабочий Иван Якутов. В революцию 1905 года Иван Якутов образовал в Уфе рабочую республику. Революцию подавили, Ивана Якутова казнили на тюремном дворе. Тысячи павших за революцию рабочих бойцов! Вечная память вам.
Владимир Ильич подумал, что сестрорецкий рабочий Емельянов тоже сильно рискует, укрывая его от буржуазных властей. Попадётся - не помилуют. А ведь семеро ребятишек останутся.
- Спасибо, Николай Александрович, - сказал Владимир Ильич.
Емельянов быстро взглянул на него, понял:
- Чего там, Владимир Ильич! Это честь для меня.
И повёл лодку к берегу. В осоку. Осока шуршала, раздвигаясь под лодкой.
Прямо у берега стоял лес. Не лес, а лесок из голенастых осинок, ольхи, тонкоствольных берёз. Невысокий, частый лесок.
Разгрузили лодку, оттащили провизию да одеяла с подушками в глубь леска, с полверсты. Да ещё Владимир Ильич нёс под мышкой кипу бумаг и синюю тетрадь.
Почти год работал в Цюрихе, в библиотеке, делал разные необходимые записи. Сейчас была кладом для Владимира Ильича эта синяя тетрадь с записями.
Однако куда же Емельянов ведёт? А вот куда. Прошагали леском, и открылась поляна. Большая зелёная поляна. На поляне шалаш. Возле шалаша врыты колышки в землю, подвешен на колышках котелок. Понимайте, что кухня.
- Ба! - воскликнул Владимир Ильич. - Знатное жильё, Николай Александрович! Лучше и вообразить невозможно.
- Это видали? - спросил Емельянов.
И показал косу, приставленную к шалашу. И брусок...
- Владимир Ильич, я в косцы вас нанял. Поляну эту заарендовал, скосить, стало быть, надо. В случае, если ягодники или грибники на шалаш набредут, вы, Владимир Ильич, ни полслова. Финна я в косцы подыскал. Ничегошеньки по-русски финн не кумекает. Ни словечка не смыслит.
- А похож я на финна? - спросил Владимир Ильич.
Емельянов внимательно, в который уж раз, Владимира Ильича с ног до головы оглядел. Владимир Ильич бороду сбрил, подстриг усы. В косоворотке, поношенном пиджачке - рабочий, да и только.
- Здорово на финна-рабочего смахиваете, - одобрил Емельянов. И дальше: - Провизию будем возить на заре или ночью.
- Непременно газеты, все, какие выходят! - сказал Владимир Ильич.
- Будет исполнено. Мальчишек своих мобилизую. Одного-то нельзя. Заметят, что больно много один газет набирает. Распределю, какие кому доставать. Да на лодку. Да к вам.
Солнце поднялось. На траве засверкала роса. Казалось, вся поляна обрызнута была драгоценными камушками.
- Вот что ещё, - сказал Владимир Ильич. - Косцу вашему необходимо много писать. Где бы пристроиться?
- Гляньте, - с удовольствием заявил Емельянов.
Раздвинул вблизи шалаша густые кусты, развёл в сторону ветви, и Владимир Ильич увидал вырубленную в кустах уютную площадку. И два чурбана. Один пониже, другой повыше. Пониже табурет, а это будет стол.
- Лесной кабинет ваш, - сказал Емельянов. - И не видно. И тишь, чтобы мысли не спугивать.
Через некоторое время, наладив в шалаше порядок, Емельянов уехал. Владимир Ильич пошёл к озеру проводить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Только революция освободила из тяжёлой ссылки Свердлова. Умный, талантливый, он был страстным большевиком и помощником Ленина.
Вот какой человек утром 5 июля пришёл к Елизаровым.
- Юнкера разгромили редакцию "Правды". Выбили стёкла. Всё искололи штыками. По городу аресты, обыски. Юнкера бесчинствуют. С минуты на минуту могут нагрянуть сюда. Надо уходить, Владимир Ильич!
Владимир Ильич в раздумье молчал. Снова охота за революционерами. Слежка, тюрьмы. Снова скрываться. Как при царизме.
Владимир Ильич колебался. Но слишком серьёзна угроза. Человека, объявленного вне закона, может всякий убить без суда. Временное правительство решило его уничтожить.
- Надо уходить, Владимир Ильич! - твёрдо повторил Свердлов.
Снял пальто, накинул Владимиру Ильичу на плечи:
- Наденьте. В чужом не сразу узнают. Поднимите воротник.
Владимир Ильич поднял воротник. Обнял сестру и жену. Прощальным взглядом окинул свой трёхмесячный приют, квартиру сестры, похожую на плывущий корабль.
И ушёл неизвестно куда. У революционеров называлось это: в подполье.
ЛЕСНОЙ КАБИНЕТ
Под Петроградом, недалеко от финской границы, в посёлке Сестрорецке был большой оружейный завод. Рабочий Николай Александрович Емельянов работал на Сестрорецком заводе лет тридцать. А жил на станции Разлив, оттуда до завода пешком всего полчаса. Станция называлась по озеру Разливом. Озеро здесь начиналось и тянулось вёрст семь; в солнечные дни голубое, как небо. По берегам - ольха, да кусты, да болота.
Однажды к Емельянову приехал человек. Емельянов его знал: это был доверенный ЦК. По важному делу приехал доверенный. Центральный Комитет партии большевиков постановил: скорее укрыть вождя партии Ленина от преследований контрреволюционного Временного правительства.
- Поручено тебе, товарищ Емельянов. Сумеешь ли?
- Затем я и большевик, чтоб суметь, - ответил Емельянов.
На первое время он решил спрятать Владимира Ильича на сеновале у себя во дворе.
Но скоро понял: нет, не годится, опасно. Кругом соседи. Чужие ребятишки забегают во двор. У Емельянова своих детей семеро - по товарищу на каждого, считайте: малая ли команда составится? Нет, другое надо искать убежище.
Ранним утром Емельянов разбудил Владимира Ильича. Солнце ещё не взошло. Над прудом висел сизый тонкий туман. Пруд был сразу за домом. Емельянов отвязал лодку. Тихо плеснулась вода под веслом. Сонные дома бесшумно стояли вдоль пруда. Мимо сонных домов вывел Емельянов лодку по пруду в озеро Разлив. Озеро светлое, большое, безлюдное. Ночь только ушла. Люди спят. Птицы спят. Чуть заалела заря на востоке.
Емельянов торопился переправить Ленина на другой берег Разлива. Версты четыре туда. Волновался: не увидел бы кто из соседей, что раным-рано везёт чужого человека неизвестно куда, неизвестно зачем. Во всех газетах было напечатано, что власти ищут Ленина. Разные люди встречаются... Поэтому Емельянов спешил.
Владимир Ильич сидел за рулём. Утренний ветерок налетел, и седые туманы тронулись над Разливом. Яснее стали видны берега. Розового света зари прибывало.
В этот тихий час вспомнились Владимиру Ильичу давние годы, дорогие друзья. Вспомнился питерский рабочий Бабушкин. Вместе с Бабушкиным написал Владимир Ильич первую листовку "Союза борьбы". Твёрдым революционером и большевиком стал питерский пролетарий Иван Васильевич Бабушкин. Власти казнили его без суда в 1906 году.
И матрос Афанасий Матюшенко с броненосца "Потёмкин", который приезжал к Владимиру Ильичу в Женеву рассказать о восстании! После вернулся на родину, власти казнили его.
Ещё один товарищ вспомнился Владимиру Ильичу - молодой уфимский рабочий Иван Якутов. В революцию 1905 года Иван Якутов образовал в Уфе рабочую республику. Революцию подавили, Ивана Якутова казнили на тюремном дворе. Тысячи павших за революцию рабочих бойцов! Вечная память вам.
Владимир Ильич подумал, что сестрорецкий рабочий Емельянов тоже сильно рискует, укрывая его от буржуазных властей. Попадётся - не помилуют. А ведь семеро ребятишек останутся.
- Спасибо, Николай Александрович, - сказал Владимир Ильич.
Емельянов быстро взглянул на него, понял:
- Чего там, Владимир Ильич! Это честь для меня.
И повёл лодку к берегу. В осоку. Осока шуршала, раздвигаясь под лодкой.
Прямо у берега стоял лес. Не лес, а лесок из голенастых осинок, ольхи, тонкоствольных берёз. Невысокий, частый лесок.
Разгрузили лодку, оттащили провизию да одеяла с подушками в глубь леска, с полверсты. Да ещё Владимир Ильич нёс под мышкой кипу бумаг и синюю тетрадь.
Почти год работал в Цюрихе, в библиотеке, делал разные необходимые записи. Сейчас была кладом для Владимира Ильича эта синяя тетрадь с записями.
Однако куда же Емельянов ведёт? А вот куда. Прошагали леском, и открылась поляна. Большая зелёная поляна. На поляне шалаш. Возле шалаша врыты колышки в землю, подвешен на колышках котелок. Понимайте, что кухня.
- Ба! - воскликнул Владимир Ильич. - Знатное жильё, Николай Александрович! Лучше и вообразить невозможно.
- Это видали? - спросил Емельянов.
И показал косу, приставленную к шалашу. И брусок...
- Владимир Ильич, я в косцы вас нанял. Поляну эту заарендовал, скосить, стало быть, надо. В случае, если ягодники или грибники на шалаш набредут, вы, Владимир Ильич, ни полслова. Финна я в косцы подыскал. Ничегошеньки по-русски финн не кумекает. Ни словечка не смыслит.
- А похож я на финна? - спросил Владимир Ильич.
Емельянов внимательно, в который уж раз, Владимира Ильича с ног до головы оглядел. Владимир Ильич бороду сбрил, подстриг усы. В косоворотке, поношенном пиджачке - рабочий, да и только.
- Здорово на финна-рабочего смахиваете, - одобрил Емельянов. И дальше: - Провизию будем возить на заре или ночью.
- Непременно газеты, все, какие выходят! - сказал Владимир Ильич.
- Будет исполнено. Мальчишек своих мобилизую. Одного-то нельзя. Заметят, что больно много один газет набирает. Распределю, какие кому доставать. Да на лодку. Да к вам.
Солнце поднялось. На траве засверкала роса. Казалось, вся поляна обрызнута была драгоценными камушками.
- Вот что ещё, - сказал Владимир Ильич. - Косцу вашему необходимо много писать. Где бы пристроиться?
- Гляньте, - с удовольствием заявил Емельянов.
Раздвинул вблизи шалаша густые кусты, развёл в сторону ветви, и Владимир Ильич увидал вырубленную в кустах уютную площадку. И два чурбана. Один пониже, другой повыше. Пониже табурет, а это будет стол.
- Лесной кабинет ваш, - сказал Емельянов. - И не видно. И тишь, чтобы мысли не спугивать.
Через некоторое время, наладив в шалаше порядок, Емельянов уехал. Владимир Ильич пошёл к озеру проводить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55