Та молча и скорбно сидела в углу. Чашка остывшего чая стояла на краешке стола.
- А? Чего обязана? - переспрашивала Юлия Михайловна.
- Вкалывать обязана? Всю жизнь вкалывать, значит, а я учиться буду. За чужой-то счет...
Лидка стояла, прислонившись к дверному косяку, смотрела мрачновато, исподлобья.
- Разве мать чужая тебе? - повысила голос Юлия Михайловна. - Ты не должна так обижать мать, запомни это!
- Ну, мам, я пошла. - Лидка резким кивком попрощалась со всеми, вышла.
Я догнал ее у самых дверей.
- Ты что, и вправду из школы уходишь?
- Ну и что? Если даже и ухожу, так что?
- Да так... Как-то это бессмысленно получается...
Карякина слушать не стала, выскочила, хлопнув дверью перед самым моим носом.
Я ушел в свою комнату, принялся за уроки. Но почему-то все время думал о Лидке. Задумался и о жизни вообще. Если присмотреться к жизни, замечаешь, какая она у всех разная. И люди разные, и судьбы их, и даже внешний вид. Резко друг от друга отличаются. А когда-то тоже в классах сидели и были, как мы, школьниками... И еще подумалось мне, что сейчас, в восьмом, и наступил тот самый момент, когда каждый начинает сворачивать на свою собственную дорожку. Вот она, развилка, мы уже добрались до нее. Теперь начнем разбредаться, кто раньше, а кто чуть позже. Разница невелика. Потом когда-нибудь встретимся и, чего доброго, даже не узнаем друг друга... Как-то раньше об этом я не думал, тем более что мой-то путь ясен: наверное, буду инженером, как отец и мать. Это главное...
Меня позвали ужинать. На кухне ситуация изменилась. Теперь Юлия Михайловна почему-то уговаривала тетю Аню, что Лидке просто необходимо устроиться на работу.
- Девочка молодая, - пела Юлия Михайловна, - ей и одеться хочется, и погулять. Ее тоже понять надо... Ну, поучилась, и довольно. Я, бывало, тоже науки терпеть не могла. И сейчас-то как раскрою книгу, так и засну...
- Да что вы, Юлия Михайловна.
Тетя Аня вытащила из кармана платочек, приложила к глазам. Нос у нее был распухшим.
- Как это вы говорите, Юлия Михайловна, - вмешалась мама. - Вот если бы ваша дочь...
- Моя дочь, слава богу, замужем. И удачно: муж - завгар, сейчас вот в трехкомнатную переезжают... Я считаю, расстраиваться незачем, все к лучшему. Ну, поработает девочка, что тут такого. Каждому свое. Может, сын образованным станет. Мой вам совет, Аня, надейтесь на сына, раз уж так получилось...
Юлия Михайловна только что закончила массаж лица и теперь промакивала кожу бумажкой салфеткой: скомкала салфетку, нагнулась к маленькому зеркальцу на столе, оттянула пальцами левое веко.
- Опять ячмень. Досада какая! Простудилась, что ли? Или обмен? Обмен, не иначе. Лыжами заняться срочно. Что-то я в этом году отстаю. Пойдемте вместе на лыжах, Мария Николаевна!
Моя мать торопливо чистила картошку - готовила на завтра обед. На сковородке что-то шипело.
- Да некогда, Юлия Михайловна. И потом, у меня костюма нет.
- Костюмчик чудный я себе выбрала, - оживилась Юлия Михайловна. - С полосочкой тут и вот тут, просто прелесть! Пошли мы вчера, месткомовцы, и купили себе по костюму. Я примерила - как хорошо! Нам пять костюмов положено в год, ну, как раз нас четверо. Расписались и разобрали по домам. Один на всякий случай, про запас...
- Значит, казенные костюмы? - удивилась мама. - А вдруг порвете? Как же тогда?.. И ведь костюмы-то на всех?
Юлия Михайловна выдвинула ящик стола, забросила туда зеркальце и тюбик с кремом.
- Порвем - спишем. Списываем все равно каждый год. И что значит - на всех? Мы ведь тоже сотрудники. Расписались и получили в личное пользование. - Она хихикнула. - Фаина Петровна, старшая наша, толстая, как домна. Размера такого не было, так она для племянницы взяла...
- Это же нельзя, ведь нечестно, - высказался я.
- Допил? Уходи, не мешай, - распорядилась мама.
- Почему нечестно? - спокойно возразила Юлия Михайловна. - Для сотрудников - стало быть, для нас. Да еще и покупаем, заботимся. Мы общественники. А без нас никому и дела нет. Всю работу на нас взвалили...
- Ну, я пошла. - Тетя Аня встала, забрала свой медицинский чемоданчик. - Так это был последний укол, Юлия Михайловна. Десятый. Ваш курс закончен, завтра зайдите, покажитесь врачу. Мне кажется, вам назначат вливание алоэ.
- Вызову на дом, - решила Юлия Михайловна.
- Что вы, это нельзя, терапевт наш занят по горло, сорок вызовов на день. Вы же не температурите...
- Пустяки, - отмахнулась Юлия Михайловна. - В конце концов, у меня давление. Не сидеть же там в очереди.
- У нас процедурная пропускает быстро, запишитесь только к терапевту.
Лицо Юлии Михайловны как будто окаменело. Широкое, чуть раскосое, с выпяченным подбородком, неумолимое лицо.
- Да что вы мне там говорите! - вспылила она. - Человек больной, с давлением, и на дому обслуживать не хотят! Это же безобразие! Посмотрите, она обращалась к маме, - что такое творится! Вот бы Танечку Тэсс бы сюда! Материал для фельетона первый сорт! Написать ей, что ли?
Я даже фыркнул: имя известной журналистки она называет запросто, будто та приходится ей ближайшей родственницей...
- Какой же тут материал? Тетя Аня права, - не выдержал я, - терапевт наш, ясно, перегружен. Микрорайон большой.
- Сережа, иди в комнату, - сухо сказала мама. - Принимайся за уроки!
Я вышел вместе с тетей Аней. В дверях она задержалась, зашептала жалостно:
- Сережа, милый, поговори ты с Лидкой, пожалуйста... Может, ты на нее воздействуешь, уж очень я прошу, поговори...
- Да я что же... Я готов, только вот она не больно слушает. Она знаете какая...
- Да знаю, знаю. Ты все-таки побеседуй...
Я обещал, но, честно говоря, не очень-то верил в успех этого дела. Почему-то я больше надеялся на Витьку.
В марте в нашем классе случилось ЧП: Карякина прошибла голову Вадиму Цыбульнику. И сделала это она при всех, прямо на классном собрании. Тут и родители Цыбульника присутствовали.
Цыбульник поступил к нам этой осенью. Здоровенный такой детина, красивый, румянец во всю щеку, самый лучший в классе спортсмен... Учится Цыбульник хорошо, одежка на нем всегда первый сорт - форма на заказ, башмаки на платформе, свитера самые дорогие, часы какие-то необыкновенные... Сразу видно, обожают родители своего Цыбульника, души не чают.
И вдруг один второклассник пожаловался отцу, что Вадим отбирает у него двугривенные. Каждый день по двугривенному. Мальчишка этот уже и в буфет перестал ходить; утром как явится в школу, наш Вадим тут как тут: гони монету! И не только у него одного отбирал. Были у Вадима и другие данники: все из первого, второго и третьего классов. Дальше - больше. Первоклассник Мишка, брат Карякиной, объявил, что Цыбульник время от времени собирает всю эту малышню, загоняет на лестничную площадку около чердака и гоняет туда-сюда. Заставит, например, на четвереньках ползать - и ползают все в ряд, один за другим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15