- Давайте ей телеграмму пришлём: "Вызываем в Москву на пост министра обороны по пенсионерам". Она сразу умотает. И будет на нашей улице праздник.
- Да! - возражает дядя Фёдор. - А потом она узнает, что её никто не вызывал. Примотает обратно, и будет на нашей улице траур.
- У меня тоже есть план, - кричит Шарик. - Давайте ей записку пришлём: "Уезжай отсюда, а то плохо будет". И подпишем: "Трое неизвестных".
- Хороший план, - говорит дядя Фёдор. - Только опасный. И потом она, Шарик, сразу догадается, что трое неизвестных - это есть один ты, да ещё невоспитанный.
- А какой план у тебя? - спрашивает Матроскин.
- Какой, какой? - кричит Шарик.
- Я в селе Троицком большой дом пустой нашёл. В нём два года уже никто не живёт. Я со стариками поговорил, они разрешают его занимать. Дом большущий, но мы его освоим. У нас уже опыт есть. Там и школа есть. Все мы учиться начнём.
- Ура! - шёпотом закричали Шарик и Матроскин. Шёпотом, потому что дверь заскрипела. Это папа с мамой с лечебной прогулки пришли.
- Мы втроём целый санаторий пустой освоим, - сказал Матроскин под конец. - У нас уже большой опыт есть. А учиться я давно хочу. Я сразу в первый класс поступлю.
- А я не знаю, в какой мне поступать, - говорит Шарик. - Может, я уже до пятого дорос. А может, до десятого.
- А может, уже и до директора школы, - сказал дядя Фёдор.
Кот Матроскин на эти слова полчаса ехидно смеялся, а Шарик подумал: "А что? Если меня побрить хорошо, да причесать, да пиджак с галстуком накинуть, не только директор - сам министр просвещения выйдет старорежимный".
Во время лечебной прогулки мама говорила папе:
- Всё, мой милый Дима, пора домой двигать. Меня мой магазин ждёт. От такого количества событий я просто устала. Да и на сеновал пора отопление провести. По утрам я никак одеяло разогнуть не могу.
- Хорошо, - отвечал папа, - завтра рано встанем и поедем.
Они пришли на сеновал, упаковали свои рюкзаки и к тёте Тамаре на почту явились прощаться.
На почте в это время охотники отвальный праздник устраивали. И все про Печкина хорошие слова говорили. Они желали Печкину долгих лет жизни и большого почтового счастья.
Папа с мамой тихонько к Тамаре подошли:
- Ты уж, Тамара, за нашим мальчиком приглядывай. Если тебя в Думу изберут, ты его не бросай, оставь заместителем своего Иванова-оглы. А нас работа ждёт.
- Ладно, - говорит Тамара Семёновна, - поезжайте, работайте. О мальчике даже и не думайте. Я скоро из него чемпиона по музыке сделаю. В крайнем случае по боксу.
- Дядю Фёдора утром мы будить не станем, - говорит папа, - мы ему письмо пришлём.
- Правильно, - согласилась тётя Тамара, - чего ребёнка зря беспокоить. Идите себе и спите до утра спокойно.
...Утром у всех хлопот было больше головы.
Во-первых, уезжали охотники.
Во-вторых, уезжали папа с мамой. Их с большим трудом в охотничью машину запихнули.
В-третьих, уезжала тётя Тамара. За ней машину прислали из города для встречи кандидатов с президентом. Иванов-оглы с ней ехал.
В-четвёртых, уходил почтальон Печкин в село Троицкое за зарплатой.
Только дядя Фёдор, пёс и кот в Простоквашине оставались. Как в былые спокойные времена.
Пока тётя Тамара собиралась, папа с мамой собирались, Шарик к Иванову-оглы пристал: расскажите, мол, чем там история с собаками кончилась. С теми, которые у козы воспитывались и лаять не умели.
Иванов рассказал второпях:
- Мы этих собачек списывать не хотели. Товарищ полковник велела на них специальные намордники выковать с рогами. Идея такая: как только нарушитель подойдёт, собачки на него бросаются и рогами его бабах в грудь. Здорово придумано?
- Неплохо, - соглашается Шарик.
- Да, я тоже так думал, - говорит оглы. - Сначала. А потом дело до смешного дошло: как наши собачки заблеют, так все волки из округи сбегаются. Зубами щёлкают. Наши собачки на них с рогами. Цепи рвут и за волками в леса. Только волки ловкие, а собачки цепные неуклюжие. Они то и дело рогами в деревья. Приходилось их по следу разыскивать, от деревьев отрывать и домой приводить.
- Ну и что же вы сделали? - спросил Шарик. - Чтобы это исправить?
- Товарищ полковник сутки не спала, но придумала. Мы стали на них шлемы мотоциклетные надевать. Как враг придёт, они его этим шлемом в грудь - и кранты!
- А волки? - спросил дядя Фёдор. - Тоже кранты?
- А что волки? Как наши собачки блеять начинают, волки сбегаются. Наши собачки - за ними, волки - бежать! Ну и пусть. Ничего страшного. В шлемах они, как шары бильярдные, от деревьев и от волков отлетают. Так что очень скоро волки наши края покинули. А собачки до сих пор в армии служат, склад охраняют.
Шарик очень долго благодарил Иванова-оглы-Писемского за рассказ и за приятную компанию. После многократного общения с Ивановым-оглы объём знаний у Шарика заметно возрос.
Наконец все разъехались. Печкин разъехался пешком. Тётя Тамара с Ивановым на чёрной "Волге", охотники с папой и мамой на "рафике" вездеходном.
"Авторафик" с охотниками на главное шоссе заспешил, чтобы в Москву ехать. Ехали они, ехали по ледяной дороге, и вдруг их занесло из-за перегруженности, и они в сугроб свалились.
Опытные охотники вышли из "рафика", подняли его на плечи и снова на дорогу поставили. Папа с мамой даже понять ничего не успели.
Добродушные охотники решили размяться и перекусить. Стали термосы доставать, бутерброды. Папа в это время попросил бинокль военный и начал окрестности осматривать.
Мама говорит папе:
- Это ничего, что мы убежали. Мы ребёнка в хорошие руки отдаём. При Тамаре он не пропадёт.
- Не пропадёт, я просто в этом уверен, - говорит папа, а сам в бинокль смотрит.
- Почему ты в этом так уверен? - спрашивает мама.
- Потому что твой сынишка сзади нас на своём тракторе в другую деревню едет. Переселяется.
Мама бинокль у папы вырвала и тоже стала смотреть.
- Верно, это дядя Фёдор на тракторе едет. С ним Матроскин и Шарик. Но почему ты решил, что они переселяются. Может, они просто кататься выехали.
- Очень может быть, что кататься выехали, - соглашается папа. - И Мурку они решили прогулять, и Гаврюшу по морозцу. И сено на кровати с колесиками решили покатать. И телевизор решили проветрить, чтобы в нём моль не завелась.
Папа всегда с мамой соглашался во всём, не спорил. Но как-то так получалось, что его согласие наоборот выходило жутким несогласием. Хорошо, что мама в последнее время на него совсем сердиться перестала. А если была недовольна, она просто говорила: "Спасибо тебе, Димочка второй степени!"
А в этот раз она подумала и вдруг сказала такое:
- Всё ясно. Бедная моя Тамарочка! Как я её люблю!
ЕЩЁ НЕ КОНЕЦ.
- Дядя Фёдор, или ты, Матроскин, - спрашивал Шарик, - ответьте, с чего начинается дом?
- С дыма из печки, - сказал кот.
- С калитки, - сказал дядя Фёдор.
- Эх вы, - рассмеялся Шарик, - глухомань!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17