– Что вы здесь делаете?
Флоренс поежилась.
– Извините. Я не хотела вас будить.
Он хмурился, пытаясь различить черты ее лица в ночном полумраке.
– Так что все-таки случилось? – с трудом сдерживая раздражение, спросил он.
– Ничего. Все в порядке. Спите.
Он приподнялся на локте.
– Спасибо, что разрешили. – Он фыркнул. – Как я могу спать, если вы на меня таращитесь?
– Извините. Я больше не буду на вас таращиться. Честное слово! Просто я… – Ну как объяснить ему, если и себе самой объяснить не можешь! – Просто мне надо, чтобы хоть кто-нибудь был рядом. Ничего не могу с собой поделать…
Мейсон пристально смотрел на нее, взвешивая, действительно ли она такая психопатка, как кажется, или ловко притворяется. Заметив, что она дрожит, сел и свесил ноги на пол, прикрываясь простыней.
– Вам холодно? – недоверчиво спросил он. Несмотря на грозу, ночь была довольно теплая.
– Нет, мне не холодно. Прошу вас, позвольте мне здесь остаться. – Голос у нее дрогнул. – Я не пикну, обещаю. Спите.
За окном снова полыхнуло, и Мейсон заметил у нее на лице слезы. Что бы это значило? Может, он ее чем-то обидел? Ну и морока же с этими бабами! Поди, пойми, что им нужно… И что теперь делать? Мейсон чувствовал себя так, словно его разбудил беспомощный щенок и теперь требует внимания. А ему хочется одного: спать. Но у этого проклятого щенка такая трогательная мордашка…
– Почему вы плачете? – грубоватым тоном спросил он.
Флоренс вздрогнула.
– С чего вы взяли? Я не плачу.
– Тогда почему у вас мокрое лицо? Я же вижу. Она быстро вытерла щеки и засопела.
– Все в порядке. Не обращайте на меня внимания.
Легче сказать, чем сделать.
– Закройте глаза! – не терпящим возражений тоном велел он.
От удивления она распахнула глаза еще шире.
– Зачем?
– Я хочу встать, а на мне ничего нет. – Но я все равно ничего не вижу в темноте, – возразила Флоренс, подавляя в себе желание захихикать.
– А я сказал, закройте!
Она подчинилась, закрыв лицо ладонями и крепко сжав веки, и удивилась: его скромность почему-то была ей приятна.
Встав с кровати, он подошел к комоду, нашел пижамные брюки и поспешно натянул их.
– Подождите, сейчас принесу вам стакан теплого молока, – пробормотал он. – В буфете есть коробка сухого молока. Пойду, подогрею чайник. Это поможет вам уснуть.
– Спасибо, только мне ничего не нужно, – слабо возразила Флоренс. Она терпеть не могла молоко, но его забота показалась ей приятной.
Через пару минут он вернулся с двумя стаканами и один протянул ей.
– Вот, выпейте. Между прочим, свет уже дали. Флоренс улыбнулась в темноте.
– Не хотите включить?
– Нет, – ответил он, садясь на край кровати. – Если я включу свет, со сном будет покончено. А я еще не выспался.
– А я люблю спать при свете, – не преминула сообщить Флоренс, но тут же спохватилась и смущенно буркнула: – Извините. Я понимаю, как вам надоела, но я на самом деле перепугалась, вот и пришла сюда: – Она с виноватым видом потупилась и зябко повела плечами.
Мейсон хмурился, пытаясь понять, что с ней происходит.
– Может, дать вам еще одеяло?
Флоренс затрясла головой.
– Нет, спасибо. Все в порядке, правда… – Она поставила нетронутый стакан на тумбочку. – Просто у меня был очень напряженный день.
– А, вот в чем дело… – Он немного оттаял. По крайней мере, выяснил, что ни в чем не виноват. – У меня тоже был жуткий день.
Мейсон припомнил багровое от злости лицо Артура в суде, как тот вопил, брызгая слюной:
– Что ты делаешь с моим клиентом? Есть у тебя хоть капля сострадания? Да у тебя нет сердца! Ты не человек, а бездушный робот! Ты меня уничтожил! И тебе на это наплевать, да?
Слова Артура до сих пор звенели в ушах Мейсона. Но самое забавное, что ему на самом деле наплевать. У него больше нет сердца. И с состраданием он покончил. С тех пор как понял, что с ним слишком много хлопот.
Однако гневная тирада Артура его задела. Он давно не брал отпуск и решил, что самое время отдохнуть, уединиться на лоне природы.
– Одно меня удивляет, – задумчиво заметил Мейсон, отхлебывая молоко. – С чего вы с Дэном взяли, будто меня вдохновит свадебное платье?
Флоренс тяжко вздохнула и повернулась к нему лицом. Пора поставить все на свои места.
– Никакого Дэна я не знаю.
До него не сразу дошел смысл ее признания.
– Как это не знаете?
– Я хотела сразу вам сказать, но вы так упивались вашей собственной версией, что у меня ничего не вышло. Никто меня сюда не присылал. – Как приятно говорить правду! – Просто мне было негде ночевать, вот я и влезла в окно.
Мейсон пристально вглядывался в ее лицо в темноте. Кое-что проясняется… Значит, братец не нанимал ее, чтобы отравить ему жизнь. И она делает это по своей собственной инициативе и совершенно безвозмездно.
– Значит, вы… вы заурядная правонарушительница? – словно не веря в столь простое объяснение, произнес он и, чуть помедлив, добавил: – И, следовательно, никаких обязательств перед вами у меня нет.
– Верно, – подтвердила она.
Мейсон чертыхнулся. Не очень-то приятно быть в дураках! Ну почему он ее сразу не выставил вон? Ведь хотел же… Впрочем, еще не поздно.
– Пожалуй, я все-таки вызову полицию, – холодным тоном сообщил он. – И вам обеспечат теплый сухой кров.
Флоренс задрожала.
– Хотите вызвать полицию, пожалуйста, вызывайте. Но…
– Что «но»? – задыхаясь от ярости, спросил он.
– Но мне бы этого не хотелось, – кротко и печально призналась она.
Мейсон не собирался вызывать полицию, во всяком случае, до утра, но припугнуть эту штучку не помешает.
– Говорите, не хотелось бы? – Он фыркнул. – Ну, тогда хотя бы соблаговолите объяснить, какого черта вы влезли ко мне в дом? Что вам здесь понадобилось?
Флоренс задумалась, глядя в темноту, словно сама решала, какого черта ей здесь понадобилось, а потом тихо сказала:
– Сегодня я должна была выйти замуж. Так вот откуда свадебное платье.
– Ну и что же вам помешало?
– Я сбежала из церкви перед самым венчанием.
Нет, она определенно сумасшедшая! Ну, кто в здравом уме и твердой памяти до такого додумается?
– Сбежали из церкви? Не верю. Так никто не поступает.
Она тихонько рассмеялась.
– А я, представьте, сбежала.
– Зачем?! – рассердился он.
Действительно, зачем? Интересный вопрос…
Она бы и сама не прочь узнать ответ. Только спросить не у кого…
– Просто я вдруг поняла, что совершаю ошибку.
Мейсон отвернулся, и его рот скривился в злой усмешке. Нет, она точно ку-ку. Вдруг поняла… Как мило! Он терпеть не может таких баб. Никакой логики! Подчиняются лишь своим капризам. А он любит порядок. Или, выражаясь языком юриста, мотивацию. Порядок во всем, и особенно в мыслях. Во всяком случае, он прекрасно понимает поступки тех, с кем сталкивается в суде. Что до мотивов поведения женщин, то они для него были и остаются тайной за семью печатями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Флоренс поежилась.
– Извините. Я не хотела вас будить.
Он хмурился, пытаясь различить черты ее лица в ночном полумраке.
– Так что все-таки случилось? – с трудом сдерживая раздражение, спросил он.
– Ничего. Все в порядке. Спите.
Он приподнялся на локте.
– Спасибо, что разрешили. – Он фыркнул. – Как я могу спать, если вы на меня таращитесь?
– Извините. Я больше не буду на вас таращиться. Честное слово! Просто я… – Ну как объяснить ему, если и себе самой объяснить не можешь! – Просто мне надо, чтобы хоть кто-нибудь был рядом. Ничего не могу с собой поделать…
Мейсон пристально смотрел на нее, взвешивая, действительно ли она такая психопатка, как кажется, или ловко притворяется. Заметив, что она дрожит, сел и свесил ноги на пол, прикрываясь простыней.
– Вам холодно? – недоверчиво спросил он. Несмотря на грозу, ночь была довольно теплая.
– Нет, мне не холодно. Прошу вас, позвольте мне здесь остаться. – Голос у нее дрогнул. – Я не пикну, обещаю. Спите.
За окном снова полыхнуло, и Мейсон заметил у нее на лице слезы. Что бы это значило? Может, он ее чем-то обидел? Ну и морока же с этими бабами! Поди, пойми, что им нужно… И что теперь делать? Мейсон чувствовал себя так, словно его разбудил беспомощный щенок и теперь требует внимания. А ему хочется одного: спать. Но у этого проклятого щенка такая трогательная мордашка…
– Почему вы плачете? – грубоватым тоном спросил он.
Флоренс вздрогнула.
– С чего вы взяли? Я не плачу.
– Тогда почему у вас мокрое лицо? Я же вижу. Она быстро вытерла щеки и засопела.
– Все в порядке. Не обращайте на меня внимания.
Легче сказать, чем сделать.
– Закройте глаза! – не терпящим возражений тоном велел он.
От удивления она распахнула глаза еще шире.
– Зачем?
– Я хочу встать, а на мне ничего нет. – Но я все равно ничего не вижу в темноте, – возразила Флоренс, подавляя в себе желание захихикать.
– А я сказал, закройте!
Она подчинилась, закрыв лицо ладонями и крепко сжав веки, и удивилась: его скромность почему-то была ей приятна.
Встав с кровати, он подошел к комоду, нашел пижамные брюки и поспешно натянул их.
– Подождите, сейчас принесу вам стакан теплого молока, – пробормотал он. – В буфете есть коробка сухого молока. Пойду, подогрею чайник. Это поможет вам уснуть.
– Спасибо, только мне ничего не нужно, – слабо возразила Флоренс. Она терпеть не могла молоко, но его забота показалась ей приятной.
Через пару минут он вернулся с двумя стаканами и один протянул ей.
– Вот, выпейте. Между прочим, свет уже дали. Флоренс улыбнулась в темноте.
– Не хотите включить?
– Нет, – ответил он, садясь на край кровати. – Если я включу свет, со сном будет покончено. А я еще не выспался.
– А я люблю спать при свете, – не преминула сообщить Флоренс, но тут же спохватилась и смущенно буркнула: – Извините. Я понимаю, как вам надоела, но я на самом деле перепугалась, вот и пришла сюда: – Она с виноватым видом потупилась и зябко повела плечами.
Мейсон хмурился, пытаясь понять, что с ней происходит.
– Может, дать вам еще одеяло?
Флоренс затрясла головой.
– Нет, спасибо. Все в порядке, правда… – Она поставила нетронутый стакан на тумбочку. – Просто у меня был очень напряженный день.
– А, вот в чем дело… – Он немного оттаял. По крайней мере, выяснил, что ни в чем не виноват. – У меня тоже был жуткий день.
Мейсон припомнил багровое от злости лицо Артура в суде, как тот вопил, брызгая слюной:
– Что ты делаешь с моим клиентом? Есть у тебя хоть капля сострадания? Да у тебя нет сердца! Ты не человек, а бездушный робот! Ты меня уничтожил! И тебе на это наплевать, да?
Слова Артура до сих пор звенели в ушах Мейсона. Но самое забавное, что ему на самом деле наплевать. У него больше нет сердца. И с состраданием он покончил. С тех пор как понял, что с ним слишком много хлопот.
Однако гневная тирада Артура его задела. Он давно не брал отпуск и решил, что самое время отдохнуть, уединиться на лоне природы.
– Одно меня удивляет, – задумчиво заметил Мейсон, отхлебывая молоко. – С чего вы с Дэном взяли, будто меня вдохновит свадебное платье?
Флоренс тяжко вздохнула и повернулась к нему лицом. Пора поставить все на свои места.
– Никакого Дэна я не знаю.
До него не сразу дошел смысл ее признания.
– Как это не знаете?
– Я хотела сразу вам сказать, но вы так упивались вашей собственной версией, что у меня ничего не вышло. Никто меня сюда не присылал. – Как приятно говорить правду! – Просто мне было негде ночевать, вот я и влезла в окно.
Мейсон пристально вглядывался в ее лицо в темноте. Кое-что проясняется… Значит, братец не нанимал ее, чтобы отравить ему жизнь. И она делает это по своей собственной инициативе и совершенно безвозмездно.
– Значит, вы… вы заурядная правонарушительница? – словно не веря в столь простое объяснение, произнес он и, чуть помедлив, добавил: – И, следовательно, никаких обязательств перед вами у меня нет.
– Верно, – подтвердила она.
Мейсон чертыхнулся. Не очень-то приятно быть в дураках! Ну почему он ее сразу не выставил вон? Ведь хотел же… Впрочем, еще не поздно.
– Пожалуй, я все-таки вызову полицию, – холодным тоном сообщил он. – И вам обеспечат теплый сухой кров.
Флоренс задрожала.
– Хотите вызвать полицию, пожалуйста, вызывайте. Но…
– Что «но»? – задыхаясь от ярости, спросил он.
– Но мне бы этого не хотелось, – кротко и печально призналась она.
Мейсон не собирался вызывать полицию, во всяком случае, до утра, но припугнуть эту штучку не помешает.
– Говорите, не хотелось бы? – Он фыркнул. – Ну, тогда хотя бы соблаговолите объяснить, какого черта вы влезли ко мне в дом? Что вам здесь понадобилось?
Флоренс задумалась, глядя в темноту, словно сама решала, какого черта ей здесь понадобилось, а потом тихо сказала:
– Сегодня я должна была выйти замуж. Так вот откуда свадебное платье.
– Ну и что же вам помешало?
– Я сбежала из церкви перед самым венчанием.
Нет, она определенно сумасшедшая! Ну, кто в здравом уме и твердой памяти до такого додумается?
– Сбежали из церкви? Не верю. Так никто не поступает.
Она тихонько рассмеялась.
– А я, представьте, сбежала.
– Зачем?! – рассердился он.
Действительно, зачем? Интересный вопрос…
Она бы и сама не прочь узнать ответ. Только спросить не у кого…
– Просто я вдруг поняла, что совершаю ошибку.
Мейсон отвернулся, и его рот скривился в злой усмешке. Нет, она точно ку-ку. Вдруг поняла… Как мило! Он терпеть не может таких баб. Никакой логики! Подчиняются лишь своим капризам. А он любит порядок. Или, выражаясь языком юриста, мотивацию. Порядок во всем, и особенно в мыслях. Во всяком случае, он прекрасно понимает поступки тех, с кем сталкивается в суде. Что до мотивов поведения женщин, то они для него были и остаются тайной за семью печатями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36