Казалось, все это он проделывает уже не в первый раз. Но такого просто не могло быть – она не давала ему такой возможности.
Одев Дилана в пижаму, Кэйро отступила, позволив Дункану самому укрыть малыша. Он осторожно укрыл Дилана одеялом, отвел со лба выбившуюся прядь младенчески-мягких черных волос. Рядом с личиком Дилана рука Дункана казалась огромной, сильной и надежной.
Выпрямившись, он долго смотрел на Дункана с теплой, нежной улыбкой. Но когда он обернулся, Кэйро вздрогнула.
На его лице отчетливо читалось презрение.
Он вышел из комнаты, а Кэйро осталась, надеясь хоть немного приглушить стремительное тревожное биение сердца. Она присела на край кровати, глядя на спящего сына. Его волосы стали влажными над ушами, щеки порозовели, он выглядел таким милым и невинным. Кэйро желала ему только добра, но невольно причинила вред, лишив отца.
Поправив одеяло на груди сына, она поцеловала его в лоб, шепнула: «Я люблю тебя» – и вышла в другую комнату, навстречу единственному мужчине в ее жизни.
Дункан сидел на диване, широко расставив колени и положив локти на спинку. В руке он держал рисунок Дилана.
– Что это? – спросил он.
Кэйро мельком взглянула на рисунок:
– Дилану нравится рисовать отца. Таких рисунков у него множество.
Дункан внимательно разглядывал красочную картинку.
– Он в джунглях, рубит высокие папоротники?
– Потому что заблудился.
– Значит, вот как считает Дилан? Думает, что его отец заблудился где-то в джунглях?
Кэйро кивнула:
– Я должна была что-то объяснить ему.
– Ты всегда лжешь родному сыну?
– Конечно, нет.
– А мне? Что бы ты солгала мне, если бы я случайно увидел Дилана? Наплела бы с три короба о сумасшедшем романе с каким-нибудь героем джунглей?
– Нет. – Кэйро пыталась подыскать верные слова, но безуспешно.
– Хотя бы сейчас скажи мне правду, Кэйро: он ведь мой сын?
– Да!
Несколько минут Дункан сидел неподвижно, глядя на Кэйро в упор и вызывая у нее желание повернуть время вспять и исправить ошибку.
Наконец Дункан тяжело вздохнул, с трудом сдерживая эмоции. Лучше бы Кэйро обо всем сказала ему в пещере, где он мог бы вылить досаду и ярость, кричать и потрясать кулаками, сколько вздумается.
Он потер ноющий висок.
– И когда же ты собиралась сообщить мне, что мы сотворили маленькое чудо?
– Завтра вечером.
Дункан усмехнулся:
– Завтра? А почему не сегодня? Почему не вчера вечером? Почему, черт возьми, ты молчала целых четыре года?
– Я пыталась объяснить…
– Когда?
– Помнишь, в первый вечер я спросила, хочешь ли ты иметь семью. Но ты не так понял меня. Ты решил, что от тебя требуется донорская сперма!
– Если бы ты хотела объясниться, ты заставила бы меня выслушать! Но ты этого не желала. Ты просто дала мне выговориться – это было проще, чем сказать правду.
– Не вини меня за это.
– С какой стати? – Он цедил слова сквозь угрожающе стиснутые зубы, всем существом излучая гнев.
Кэйро поняла, что никакими словами его не успокоить, но все-таки заговорила:
– Если бы ты не бросил меня, если бы не пренебрег обязанностями мужа, я не стала бы ничего скрывать от тебя! Но ты ринулся на поиски очередных приключений!
– Я же обещал вернуться, и вернулся бы, если бы не проклятая тюрьма!
– Так у меня появилась еще одна причина не доверять тебе.
– Ты ни разу не дала мне шанса объясниться. Вместо этого ты наняла дорогого адвоката, чтобы добиться развода – без моего разрешения. – Он саркастически усмехнулся. – Черт побери, Кэйро, с каких это пор беременным женщинам дают развод?
– Я узнала о беременности только после того, как брак расторгли. А что касается самого развода, у меня были серьезные причины.
– Да, я обо всем прочел в документах. Как там было сказано? Я женился на тебе с корыстными целями, охотясь за твоими деньгами. Но у тебя не было денег, и твои родители не собирались давать нам ни гроша.
– Это был легкий способ покончить с неудачным браком. В содержание бумаг я не вникала.
– Как я вижу, в последние пять лет ты вообще ни во что не вникала!
– Ты понятия не имеешь, что я пережила за эти пять лет.
Он нахмурился, его лицо исказилось ненавистью.
– Я просто не мог узнать, что ты пережила. Ты даже не позволила мне увидеть новорожденного сына. Не дала возможности посмотреть, как он делает первые шаги, лепечет первые слова! Может, мне понравилось бы учить его приемам тхеквондо или езде на велосипеде!
Кэйро смотрела на ковер, разноцветные узоры расплылись перед ее глазами в одно большое безобразное пятно.
Дункан провел пятерней по волосам, откинулся на спинку дивана и уставился в потолок. Затем вскочил и принялся вышагивать по комнате, сводя Кэйро с ума.
– Давай во всем разберемся, – вдруг объявил он, останавливаясь прямо перед ней. – Ты была оскорблена и в отместку добилась развода, не сообщила мне о беременности и о сыне – моем сыне.
– Не в отместку!
– Тогда зачем?
Слеза скатилась ей на щеку. Ей не хотелось плакать. Скорее бы все кончилось и Дункан сказал бы, что любит ее, несмотря ни на что! Но на это не стоит рассчитывать. Все, что было между ними сегодня, осталось в прошлом. И никогда не вернется.
– Ответь мне, Кэйро. Почему, черт возьми, ты прятала от меня малыша?
– Потому что боялась, что ты окажешься таким же отцом, как мои родители.
Минуту он стоял молча. Неужели он что-то понял? Но к сожалению, его глаза по-прежнему были налиты гневом.
– Ты забыла, что отчасти родителей тебе заменил я?
– Нет.
– Тогда как же ты могла сравнивать меня с ними? Ты считала, что я способен бросить на произвол судьбы собственного ребенка?
– Но ведь ты бросил меня, когда я так в тебе нуждалась. – Слеза покатилась по ее щеке, Кэйро смахнула ее ладонью. – Мне не хотелось, чтобы Дилану достался такой отец, как ты, который бродяжничает по всему свету. Не хотелось, чтобы ты заезжал к нам в Мендосино на пару дней – поздороваться, подарить Дилану какую-нибудь безделушку, погладить по головке, спросить, как он вел себя, и снова умчаться в очередную дурацкую экспедицию!
Дункан изумленно воззрился на нее. Кэйро стирала со щек неудержимо льющиеся слезы. Дункан молчал.
Он увидел на столе коробку с «сокровищами» Дилана.
– Это вещи Дилана?
Кэйро кивнула.
Он открыл крышку и небрежно разворошил содержимое коробки.
– Эти безделушки дарила ему ты, возвращаясь после очередной экскурсии?
Кэйро вскипела:
– Не смей обвинять меня в том, что я плохая мать!
– Ты судишь обо мне предубежденно. Почему мне нельзя следовать твоему примеру?
– Можешь думать обо мне все, что пожелаешь, Дункан. Я только хочу, чтобы ты знал: я поступала так, как было лучше для Дилана.
– Лучше для Дилана… или для тебя?
– Для Дилана.
Усмехнувшись, он отложил коробку.
– Мое имя указано в свидетельстве о рождении?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Одев Дилана в пижаму, Кэйро отступила, позволив Дункану самому укрыть малыша. Он осторожно укрыл Дилана одеялом, отвел со лба выбившуюся прядь младенчески-мягких черных волос. Рядом с личиком Дилана рука Дункана казалась огромной, сильной и надежной.
Выпрямившись, он долго смотрел на Дункана с теплой, нежной улыбкой. Но когда он обернулся, Кэйро вздрогнула.
На его лице отчетливо читалось презрение.
Он вышел из комнаты, а Кэйро осталась, надеясь хоть немного приглушить стремительное тревожное биение сердца. Она присела на край кровати, глядя на спящего сына. Его волосы стали влажными над ушами, щеки порозовели, он выглядел таким милым и невинным. Кэйро желала ему только добра, но невольно причинила вред, лишив отца.
Поправив одеяло на груди сына, она поцеловала его в лоб, шепнула: «Я люблю тебя» – и вышла в другую комнату, навстречу единственному мужчине в ее жизни.
Дункан сидел на диване, широко расставив колени и положив локти на спинку. В руке он держал рисунок Дилана.
– Что это? – спросил он.
Кэйро мельком взглянула на рисунок:
– Дилану нравится рисовать отца. Таких рисунков у него множество.
Дункан внимательно разглядывал красочную картинку.
– Он в джунглях, рубит высокие папоротники?
– Потому что заблудился.
– Значит, вот как считает Дилан? Думает, что его отец заблудился где-то в джунглях?
Кэйро кивнула:
– Я должна была что-то объяснить ему.
– Ты всегда лжешь родному сыну?
– Конечно, нет.
– А мне? Что бы ты солгала мне, если бы я случайно увидел Дилана? Наплела бы с три короба о сумасшедшем романе с каким-нибудь героем джунглей?
– Нет. – Кэйро пыталась подыскать верные слова, но безуспешно.
– Хотя бы сейчас скажи мне правду, Кэйро: он ведь мой сын?
– Да!
Несколько минут Дункан сидел неподвижно, глядя на Кэйро в упор и вызывая у нее желание повернуть время вспять и исправить ошибку.
Наконец Дункан тяжело вздохнул, с трудом сдерживая эмоции. Лучше бы Кэйро обо всем сказала ему в пещере, где он мог бы вылить досаду и ярость, кричать и потрясать кулаками, сколько вздумается.
Он потер ноющий висок.
– И когда же ты собиралась сообщить мне, что мы сотворили маленькое чудо?
– Завтра вечером.
Дункан усмехнулся:
– Завтра? А почему не сегодня? Почему не вчера вечером? Почему, черт возьми, ты молчала целых четыре года?
– Я пыталась объяснить…
– Когда?
– Помнишь, в первый вечер я спросила, хочешь ли ты иметь семью. Но ты не так понял меня. Ты решил, что от тебя требуется донорская сперма!
– Если бы ты хотела объясниться, ты заставила бы меня выслушать! Но ты этого не желала. Ты просто дала мне выговориться – это было проще, чем сказать правду.
– Не вини меня за это.
– С какой стати? – Он цедил слова сквозь угрожающе стиснутые зубы, всем существом излучая гнев.
Кэйро поняла, что никакими словами его не успокоить, но все-таки заговорила:
– Если бы ты не бросил меня, если бы не пренебрег обязанностями мужа, я не стала бы ничего скрывать от тебя! Но ты ринулся на поиски очередных приключений!
– Я же обещал вернуться, и вернулся бы, если бы не проклятая тюрьма!
– Так у меня появилась еще одна причина не доверять тебе.
– Ты ни разу не дала мне шанса объясниться. Вместо этого ты наняла дорогого адвоката, чтобы добиться развода – без моего разрешения. – Он саркастически усмехнулся. – Черт побери, Кэйро, с каких это пор беременным женщинам дают развод?
– Я узнала о беременности только после того, как брак расторгли. А что касается самого развода, у меня были серьезные причины.
– Да, я обо всем прочел в документах. Как там было сказано? Я женился на тебе с корыстными целями, охотясь за твоими деньгами. Но у тебя не было денег, и твои родители не собирались давать нам ни гроша.
– Это был легкий способ покончить с неудачным браком. В содержание бумаг я не вникала.
– Как я вижу, в последние пять лет ты вообще ни во что не вникала!
– Ты понятия не имеешь, что я пережила за эти пять лет.
Он нахмурился, его лицо исказилось ненавистью.
– Я просто не мог узнать, что ты пережила. Ты даже не позволила мне увидеть новорожденного сына. Не дала возможности посмотреть, как он делает первые шаги, лепечет первые слова! Может, мне понравилось бы учить его приемам тхеквондо или езде на велосипеде!
Кэйро смотрела на ковер, разноцветные узоры расплылись перед ее глазами в одно большое безобразное пятно.
Дункан провел пятерней по волосам, откинулся на спинку дивана и уставился в потолок. Затем вскочил и принялся вышагивать по комнате, сводя Кэйро с ума.
– Давай во всем разберемся, – вдруг объявил он, останавливаясь прямо перед ней. – Ты была оскорблена и в отместку добилась развода, не сообщила мне о беременности и о сыне – моем сыне.
– Не в отместку!
– Тогда зачем?
Слеза скатилась ей на щеку. Ей не хотелось плакать. Скорее бы все кончилось и Дункан сказал бы, что любит ее, несмотря ни на что! Но на это не стоит рассчитывать. Все, что было между ними сегодня, осталось в прошлом. И никогда не вернется.
– Ответь мне, Кэйро. Почему, черт возьми, ты прятала от меня малыша?
– Потому что боялась, что ты окажешься таким же отцом, как мои родители.
Минуту он стоял молча. Неужели он что-то понял? Но к сожалению, его глаза по-прежнему были налиты гневом.
– Ты забыла, что отчасти родителей тебе заменил я?
– Нет.
– Тогда как же ты могла сравнивать меня с ними? Ты считала, что я способен бросить на произвол судьбы собственного ребенка?
– Но ведь ты бросил меня, когда я так в тебе нуждалась. – Слеза покатилась по ее щеке, Кэйро смахнула ее ладонью. – Мне не хотелось, чтобы Дилану достался такой отец, как ты, который бродяжничает по всему свету. Не хотелось, чтобы ты заезжал к нам в Мендосино на пару дней – поздороваться, подарить Дилану какую-нибудь безделушку, погладить по головке, спросить, как он вел себя, и снова умчаться в очередную дурацкую экспедицию!
Дункан изумленно воззрился на нее. Кэйро стирала со щек неудержимо льющиеся слезы. Дункан молчал.
Он увидел на столе коробку с «сокровищами» Дилана.
– Это вещи Дилана?
Кэйро кивнула.
Он открыл крышку и небрежно разворошил содержимое коробки.
– Эти безделушки дарила ему ты, возвращаясь после очередной экскурсии?
Кэйро вскипела:
– Не смей обвинять меня в том, что я плохая мать!
– Ты судишь обо мне предубежденно. Почему мне нельзя следовать твоему примеру?
– Можешь думать обо мне все, что пожелаешь, Дункан. Я только хочу, чтобы ты знал: я поступала так, как было лучше для Дилана.
– Лучше для Дилана… или для тебя?
– Для Дилана.
Усмехнувшись, он отложил коробку.
– Мое имя указано в свидетельстве о рождении?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53