Она перенесла на ту сторону обоих детей. Руки болели, как гнилые зубы, так что ей хотелось вынуть их из плеч, чтобы стало хоть чуточку легче.
Одно дело сделано, впереди еще один холм.
Ей не хотелось на него взбираться, но выбора не было.
Осторожно, потому что склон оказался скользким и был усеян плоскими камнями, абсолютно не подходящими для того, чтобы за них цепляться, но очень опасными для того, кто упал бы на них и ударился головой, она поползла по-крабьи наверх, взяв с собой Тину и по временам бросая беспокойные взгляды назад, на Алекса, который уже начал понемногу терять силы, хотя продолжал упрямо карабкаться следом. Один раз она потеряла равновесие и, стараясь удержать девочку, не дать ей пораниться, сама сильно ударилась головой о плоский камень, который старалась обойти.
Голова закружилась...
Ей показалось, что она вот-вот упадет в обморок или заснет.
Соня стиснула зубы, прикусив губу, рванулась вперед, отчаянно хватая ртом воздух, выдыхая с громкими стонами, которые, к счастью, не были слышны из-за грохота бури. Она не вынесла бы этого звука, полного отчаяния. Только не сейчас, когда требовалась каждая капля оптимизма.
На вершине холма ей показалось, что силы оставляют ее, захотелось отдохнуть, поспать.
Но Соня знала, что поддаваться этому желанию нельзя.
Ей хотелось просто лечь, растянуться на мягкой земле и на пару минут закрыть глаза.
Нет, она не будет спать, потому что не смеет, но почему нельзя просто лечь и отдохнуть?..
Нет, даже этого не стоит делать.
Самое большее, что можно себе позволить, – это на секунду остановиться и перевести дух.
Она положила Тину на землю. Девочка вздрогнула, что-то пробормотала и на секунду открыла глаза, чтобы тут же снова погрузиться в сон.
Этому примеру хотелось последовать.
Она оглядела себя.
Потерла заднюю часть шеи, затем глаза, место, где к нежной плоти прижималось острое лезвие ножа. Кровь уже перестала течь, но края раны вспухли и побагровели.
Соня посмотрела на небо.
Чернота, но не ночь...
Она была похожа на жадный рот, быстро спускающийся вниз, чтобы поглотить всю землю. Девушка все еще не могла себе представить, что из этих туч может вылиться такое количество дождя. Она уже наполовину оглохла от его шума и сильно вымокла. Даже тогда, когда она смотрела вниз, дождь заливал запрокинутое лицо, заставлял закрыть глаза, чтобы не ослепнуть.
Девушка опустила голову.
Она прислонилась к пальмовому стволу и жадно хватала сырой воздух, в котором, казалось, можно было просто утонуть.
Хотя ураган Грета и путешествие из "Морского стража" были очень реальными и болезненными, она не могла заставить себя поверить в то, что все это происходит на самом деле. Как могла девушка вроде нее, старавшаяся всегда получать удовольствие от жизни, не слишком сильная и не интересующаяся героическими поступками любого вида, попасть в такую переделку? Она повернулась, чтобы посмотреть назад, туда, откуда они пришли, и не смогла найти ответа. Пожалуй, легче всего можно было бы поверить, что все это просто игра фантазии.
С грохотом, который заставил ее вскрикнуть и отпрыгнуть с того места, где только что стояла, три больших кокоса упали на землю с ветки примерно в пяти ярдах от девушки и разбудили Тину, которая начала плакать, правда, голоса все равно не было слышно.
Она могла спать под звуки бури, потому что они не прекращались ни на минуту и походили на успокаивающую колыбельную, хотя и слишком громкую. Однако внезапный гром упавших орехов ворвался в нее фальшивой нотой, звучным аккордом, прогнавшим сон.
Хотя Соня надеялась отдохнуть еще минуту-другую, прежде чем снова взять девочку на руки, ноющие от боли, она без промедления подняла ее, крепко прижала к себе и стала что-то нежно мурлыкать, хотя это и было совершенно бесполезно в окружающем грохоте.
Тина постепенно успокоилась и перестала плакать.
Соня вытерла капли дождя у нее с лица только для того, чтобы увидеть, как его заливают очередные капли, и задумалась, смогут ли они пережить это чудовищное путешествие, даже если все-таки доберутся до "Дома ястреба". Оказавшись в теплом, сухом доме, нужно будет немедленно принять все возможные меры против пневмонии и вызвать с Гваделупы врача, как только море успокоится настолько, что он сможет сюда добраться.
Сквозь завесу воды Тина взглянула на молодую женщину, которая держала ее на руках, темные глаза встретились с голубыми и за короткие секунды передали все богатство обуревавших девочку эмоций, несмотря на то что она не смогла бы выразить то же самое словами в разговоре со взрослым: страхи и надежды, которые Соня могла сразу же понять и разделить.
Она крепче прижала к себе Тину. "Я помогу вам выбраться отсюда", – подумала Соня.
Приблизительно в тот же самый момент она вдруг поняла, что Алекс стоит рядом и пытается привлечь ее внимание. Соня наклонилась, пытаясь разобрать, что он говорит, потом увидела, что он отчаянно машет рукой в сторону залитой водой впадины, из которой они только что вылезли.
Еще прежде, чем увидеть, она поняла, что их ждет. Соня повернулась и встретилась глазами с Петерсоном.
Глава 31
Кеннет Блендуэлл сидел перед окном, не закрытым ставнями, и смотрел на залитую дождем лужайку перед домом, на деревья, которые под ветром качались и гнулись, напоминая танцоров на дискотеке. Каждую минуту он ждал, что что-нибудь: лист, маленькая веточка, кусок бумаги, принесенный бог знает откуда, облака пыли или мелкая галька – мощно ударят в стекло со всей силой урагана Грета. Он знал, что любой предмет может ударить в окно под нужным углом и с большой вероятностью разбить его, осыпав сидящего смертоносным дождем осколков, но старался следить за подобными вещами, оставаясь, несмотря ни на что, на своем посту.
Один раз он отошел, чтобы сделать чашечку кофе, мысленно назвав себя полным дураком, который думает, что что-то может случиться за те три минуты, пока его не будет на месте.
Тем не менее к окну Блендуэлл возвращался бегом, с трудом переводя дыхание и проливая кофе на руки, уверенный, что выбрал для этого перерыва самый критический момент и пропустил именно то, чего ждал все время.
Лужайка была пуста.
Он сел.
Выпил кофе.
Ждал.
Время тянулось для него так же медленно, как и для Сони тем же утром, но несколько раньше, когда она ждала на кухне Рудольфа Сэйна и Билла Петерсона, ушедших наверх вместе с детьми. Он продолжал смотреть на часы и хмурился, прижимая их к уху, стараясь понять, не сломались ли они.
С часами все было в порядке.
Он поднялся и принес себе еще чашку кофе, не слишком торопясь к окну, чтобы не выглядеть полным идиотом, выглянув из окна и увидев, что снаружи по-прежнему ничего нет и буря является единственным актером на этой сцене.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59