Впрочем, трогала ли она их в первый раз? Скорее, ему показалось. Вот и портрет ее сына.
„Что за бредовые мысли?“ — подумал студент с иронией, усмехнулся и, насвистывая, прошел в кухню. Жаль, что он так нелепо заблудился, надо было купить чего-нибудь перекусить, он изрядно проголодался. Что делать, придется ложиться спать голодным. Кстати, не забыть оставить свет в ванной, раз уж эта ненормальная старуха считает его маяком. Он включил свет в ванной и открыл кран, вода полилась с каким-то озорным и успокоительным журчанием. Студент улыбнулся радостно и беспечно, посмотрел на зеркало и вдруг в зеркале же увидел, как его собственные глаза расширяются от ужаса. Это пришло одновременно — леденящее чувство ужаса внутри и его отражение в глазах. Пуговицы! Точно. Пуговицы. Это он помнил совершенно точно, за это он мог поручиться головой. На фотографии сын — или кто он там — был в расстегнутой рубашке, студент помнил точно, он обратил на это внимание. Сейчас же рубашка была застегнута на все пуговицы. Хотя во всем остальном ни малейших изменений на фотографии не было. „Этого не может быть“, — подумал студент, продолжая неподвижно стоять перед зеркалом. Страх, настоящий, леденящий страх сковал его ноги, и он не мог заставить себя пройти в комнату и взглянуть на фотографию он почти боялся, что увидит на ней другого человека, может быть уже в костюме или пальто. Или…
„Я схожу с ума!“
„А может быть, — пришла внезапная мысль, — может быть, кто-то пытается свести меня с ума?“ Эта мысль, как ни парадоксально, немного успокоила его. Если определить врага, с ним можно бороться. Но кто — враг? Конечно же старуха. Если она даже не зачинщик, то, несомненно, исполнитель какого-то очень сложного плана. Но кто его начертил, этот план, кто заинтересован в его осуществлении? А мало ли кто? Мало ли у нас врагов, о которых мы даже не подозреваем и которым, в сущности, мы ничего плохого не сделали. Ведь вражда возникает порой не из-за личных взаимоотношений. Вот он, студент, например, сам того не желая, сделал кому-то очень плохо — выдержал экзамены и занял чье-то место в институте. Взять хотя бы тех двоих, его соседей по комнате.
Не случайно он встретил одного из тех парней у доски объявлений. Может, все это его затея?
Бог ты мой, конечно же… Ведь это же он, бывший сосед по комнате, подвез его сейчас на машине. Теперь студент нисколько не сомневался, что это был он. И он просто-напросто выслеживал студента. Зачехленный автомобиль с двумя рулями, объявление, старуха, все эти фокусы с фотографиями. Целый заговор.
Но неужели они способны на такую изощренную месть? Если они способны додуматься до такого, то за одну только фантазию их следовало бы зачислить в институт без экзаменов. Ведь они, несомненно, знали, что он ищет жилье. Найти старуху, квартиру, все так искусно подстроить! Студент уже почти не сомневался, что это чья-то дьявольская игра и старуха в его отсутствие заходила и меняла фотографии. Остановившись на этой мысли, он как-то даже успокоился. Вернулся в комнату, зная, что за время его пребывания в кухне и ванной в фотографиях никаких изменений не могло произойти. Правда, уже в комнате он испытал некую робость, но, собрав всю свою волю, в упор посмотрел на фотографию молодого человека. Ну конечно, что за чепуха, ничего в ней не изменилось, разумеется, за это короткое время — рубашка застегнута на все пуговицы, лицо сосредоточенное, печальное. Студент стал рассматривать другие фотографии — поменяла ли их старуха? Вроде бы нет, хотя вот эта пара, очевидно жених и невеста, разве они не стояли? Теперь сидят, а впрочем, может, и сидели, он не помнит. „Мне надо точно запомнить все фотографии, когда я ухожу из квартиры, и, если подобное повторится, спросить у старухи о причинах ее столь странных поступков“.
Итак, вот отец, мать и дочь, видимо. Вот супружеская пара, она явно беременна. Два юнца, очевидно братья, очень похожи… Мужчина в военной форме. Девушка у фонтана. Дети — три девочки, два мальчика. Старик с тростью. Все. Понятно. Значит, отец, мать и дочь. Так. Супружеская пара. Жена беременна, муж… А разве он был в очках? Наверное, да, если он в очках. Что за чушь? Два юноши, да, они действительно похожи, братья. Мужчина в военной форме. Девушка у фонтана. Бог мой, так у нее же была сумка?! Куда она делась? Или не было? Тогда с кем же я ее путаю? Три девочки, один мальчик. Один мальчик? Видимо, так, да. Что-то было у этого старика, что-то… Что? Может быть, мне записать подробности?
Да нет, так с ума можно сойти. А я не сойду с ума назло всем моим завистникам и этой старой ведьме. Который час, кстати?
Двадцать пять минут одиннадцатого показывали его наручные часы. Почему-то студент подошел к стенным часам и сорвал простыню. На стенных часах было двадцать пять минут третьего. Они тикали, и маятник равномерно двигался. Студент впился глазами в длинную стрелку и не отрываясь смотрел на нее. Но, хотя он и смотрел на часы, он не мог сказать, сколько времени прошло, пока не увидел еле уловимое движение минутной стрелки в обратном направлении. Студент быстро подсчитал в уме. Так, точно. В последний раз, когда, собираясь выйти из квартиры, он фиксировал время, было двадцать пять восьмого на его наручных часах и двадцать пять шестого на стенных. Сейчас двадцать пять минут одиннадцатого на наручных и двадцать пять третьего на стенных. Выходит, часы шли с одинаковой скоростью — прошло ровно три часа, — но в обратном направлении на тех часах и в правильном на этих. Эти часы шли назад. Часы могут стоять, отставать, спешить. Но чтобы они с такой точностью шли назад — с этим студент сталкивался впервые. „Ничего себе выдумка у моих врагов, — подумал студент, — с такой изобретательностью им бы в Ньютоны, Эйнштейны податься, а они тратят пыл на какого-то студента, вся вина которого в том, что он лучше отвечал на экзаменах, потому что серьезно готовился к ним, а не занимался изобретением ловушек. Интересно, какой еще сюрприз они приготовили Мне в этой заколдованной комнате?“
Слово „заколдованной“ он мысленно произнес с оттенком иронической снисходительности. Студент был уверен, что все эти „невинные фокусы“ построены по четко продуманному плану. Скорее, он пытался уверить себя в этом, что его несколько успокаивало, хотя и не совсем. Конечно, если бы ему было куда пойти, он ни минуты не остался бы в проклятой квартире. Можно поехать в общежитие, кстати, он еще не выписался оттуда, но у студента пропала всякая охота к передвижению, стоило представить себе, что ему придется спускаться на этом зловещем лифте, может быть, впотьмах, что надо будет выйти на мрачный пустырь, пройти мимо сгоревшего дома с огромными тенями от лунного света и что вряд ли в такую пору он сможет найти автобус или такси, и тогда придется ему возвращаться в эту комнату, в которой старуха за время его отсутствия наверняка побывает еще раз и расставит новые ловушки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
„Что за бредовые мысли?“ — подумал студент с иронией, усмехнулся и, насвистывая, прошел в кухню. Жаль, что он так нелепо заблудился, надо было купить чего-нибудь перекусить, он изрядно проголодался. Что делать, придется ложиться спать голодным. Кстати, не забыть оставить свет в ванной, раз уж эта ненормальная старуха считает его маяком. Он включил свет в ванной и открыл кран, вода полилась с каким-то озорным и успокоительным журчанием. Студент улыбнулся радостно и беспечно, посмотрел на зеркало и вдруг в зеркале же увидел, как его собственные глаза расширяются от ужаса. Это пришло одновременно — леденящее чувство ужаса внутри и его отражение в глазах. Пуговицы! Точно. Пуговицы. Это он помнил совершенно точно, за это он мог поручиться головой. На фотографии сын — или кто он там — был в расстегнутой рубашке, студент помнил точно, он обратил на это внимание. Сейчас же рубашка была застегнута на все пуговицы. Хотя во всем остальном ни малейших изменений на фотографии не было. „Этого не может быть“, — подумал студент, продолжая неподвижно стоять перед зеркалом. Страх, настоящий, леденящий страх сковал его ноги, и он не мог заставить себя пройти в комнату и взглянуть на фотографию он почти боялся, что увидит на ней другого человека, может быть уже в костюме или пальто. Или…
„Я схожу с ума!“
„А может быть, — пришла внезапная мысль, — может быть, кто-то пытается свести меня с ума?“ Эта мысль, как ни парадоксально, немного успокоила его. Если определить врага, с ним можно бороться. Но кто — враг? Конечно же старуха. Если она даже не зачинщик, то, несомненно, исполнитель какого-то очень сложного плана. Но кто его начертил, этот план, кто заинтересован в его осуществлении? А мало ли кто? Мало ли у нас врагов, о которых мы даже не подозреваем и которым, в сущности, мы ничего плохого не сделали. Ведь вражда возникает порой не из-за личных взаимоотношений. Вот он, студент, например, сам того не желая, сделал кому-то очень плохо — выдержал экзамены и занял чье-то место в институте. Взять хотя бы тех двоих, его соседей по комнате.
Не случайно он встретил одного из тех парней у доски объявлений. Может, все это его затея?
Бог ты мой, конечно же… Ведь это же он, бывший сосед по комнате, подвез его сейчас на машине. Теперь студент нисколько не сомневался, что это был он. И он просто-напросто выслеживал студента. Зачехленный автомобиль с двумя рулями, объявление, старуха, все эти фокусы с фотографиями. Целый заговор.
Но неужели они способны на такую изощренную месть? Если они способны додуматься до такого, то за одну только фантазию их следовало бы зачислить в институт без экзаменов. Ведь они, несомненно, знали, что он ищет жилье. Найти старуху, квартиру, все так искусно подстроить! Студент уже почти не сомневался, что это чья-то дьявольская игра и старуха в его отсутствие заходила и меняла фотографии. Остановившись на этой мысли, он как-то даже успокоился. Вернулся в комнату, зная, что за время его пребывания в кухне и ванной в фотографиях никаких изменений не могло произойти. Правда, уже в комнате он испытал некую робость, но, собрав всю свою волю, в упор посмотрел на фотографию молодого человека. Ну конечно, что за чепуха, ничего в ней не изменилось, разумеется, за это короткое время — рубашка застегнута на все пуговицы, лицо сосредоточенное, печальное. Студент стал рассматривать другие фотографии — поменяла ли их старуха? Вроде бы нет, хотя вот эта пара, очевидно жених и невеста, разве они не стояли? Теперь сидят, а впрочем, может, и сидели, он не помнит. „Мне надо точно запомнить все фотографии, когда я ухожу из квартиры, и, если подобное повторится, спросить у старухи о причинах ее столь странных поступков“.
Итак, вот отец, мать и дочь, видимо. Вот супружеская пара, она явно беременна. Два юнца, очевидно братья, очень похожи… Мужчина в военной форме. Девушка у фонтана. Дети — три девочки, два мальчика. Старик с тростью. Все. Понятно. Значит, отец, мать и дочь. Так. Супружеская пара. Жена беременна, муж… А разве он был в очках? Наверное, да, если он в очках. Что за чушь? Два юноши, да, они действительно похожи, братья. Мужчина в военной форме. Девушка у фонтана. Бог мой, так у нее же была сумка?! Куда она делась? Или не было? Тогда с кем же я ее путаю? Три девочки, один мальчик. Один мальчик? Видимо, так, да. Что-то было у этого старика, что-то… Что? Может быть, мне записать подробности?
Да нет, так с ума можно сойти. А я не сойду с ума назло всем моим завистникам и этой старой ведьме. Который час, кстати?
Двадцать пять минут одиннадцатого показывали его наручные часы. Почему-то студент подошел к стенным часам и сорвал простыню. На стенных часах было двадцать пять минут третьего. Они тикали, и маятник равномерно двигался. Студент впился глазами в длинную стрелку и не отрываясь смотрел на нее. Но, хотя он и смотрел на часы, он не мог сказать, сколько времени прошло, пока не увидел еле уловимое движение минутной стрелки в обратном направлении. Студент быстро подсчитал в уме. Так, точно. В последний раз, когда, собираясь выйти из квартиры, он фиксировал время, было двадцать пять восьмого на его наручных часах и двадцать пять шестого на стенных. Сейчас двадцать пять минут одиннадцатого на наручных и двадцать пять третьего на стенных. Выходит, часы шли с одинаковой скоростью — прошло ровно три часа, — но в обратном направлении на тех часах и в правильном на этих. Эти часы шли назад. Часы могут стоять, отставать, спешить. Но чтобы они с такой точностью шли назад — с этим студент сталкивался впервые. „Ничего себе выдумка у моих врагов, — подумал студент, — с такой изобретательностью им бы в Ньютоны, Эйнштейны податься, а они тратят пыл на какого-то студента, вся вина которого в том, что он лучше отвечал на экзаменах, потому что серьезно готовился к ним, а не занимался изобретением ловушек. Интересно, какой еще сюрприз они приготовили Мне в этой заколдованной комнате?“
Слово „заколдованной“ он мысленно произнес с оттенком иронической снисходительности. Студент был уверен, что все эти „невинные фокусы“ построены по четко продуманному плану. Скорее, он пытался уверить себя в этом, что его несколько успокаивало, хотя и не совсем. Конечно, если бы ему было куда пойти, он ни минуты не остался бы в проклятой квартире. Можно поехать в общежитие, кстати, он еще не выписался оттуда, но у студента пропала всякая охота к передвижению, стоило представить себе, что ему придется спускаться на этом зловещем лифте, может быть, впотьмах, что надо будет выйти на мрачный пустырь, пройти мимо сгоревшего дома с огромными тенями от лунного света и что вряд ли в такую пору он сможет найти автобус или такси, и тогда придется ему возвращаться в эту комнату, в которой старуха за время его отсутствия наверняка побывает еще раз и расставит новые ловушки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17