- А сосны у вас есть?
- Поищем!
- Поедешь?
- Н-не знаю.
- Если надумаешь, то позвони во вторую квартиру, вот этому, Сереге.
Сереге?.. Юльку Серега не интересовал ни капельки.
- Я п-подумаю, - сказала она.
* * *
Ровно два битых-убитых часа провела она перед зеркалом, придумывая новую прическу. Она укладывала волосы на голове то башней, то валиками-крендельками, то просто связывала их хвостом на затылке, то распускала по плечам - все было плохо, все ей не нравилось, и, значит, ему не понравилось бы.
Она возненавидела свои волосы. Лучше уж постричься - гладенько и просто, как у Дюк.
Зачем эти крендели-завитки на голове? Все равно никто не верит, что это свои кудри! Вот Дюк повезло - никаких кудрей, и волосы пышные.
В конце концов она все-таки смастерила кое-что на голове, надела костюм с плиссе, новые туфли, соскребла в прихожей со стенки немного мела, чтобы припудрить расцарапанные вчера о кусты коленки, и выбежала на улицу. Но у подъезда было пусто и совсем тоскливо, как на осеннем пляже, когда он начинает напоминать пустыню...
На почтамте Юлька испортила пять или шесть бланков, но так и не смогла придумать, какими словами дать понять матери, что ей хочется обратно домой. Пусть даже в одну комнату с таран-торпедой! Пусть! Они уживутся!
Она мучилась над пустыми бланками до тех пор, пока ее не согнали с подоконника, на котором она устроилась. Она ушла с почтамта, так ничего и не придумав.
Зеленую площадь Юлька не искала, эта площадь попалась ей на глаза сама, когда Юлька, набродившись по шумным центральным улицам и съев две порции мороженого в маленьком стеклянном кафе, выбралась на одну из тихих улочек и пошла по ней, для интереса никуда не сворачивая. Улочка и вывела ее к тихой Зеленой площади.
Музей стоял за низенькой металлической оградой маленького сада. Старинная, вросшая в землю пушка у входа под навесом глянула грозным черным жерлом прямо Юльке в лицо, когда та подходила к крыльцу, напомнив Юльке почему-то Дюк. И Юлька ответила ей таким же бесцеремонным взглядом, заглянув в пустое черное жерло. Ничего она там не увидела!
Музей был не очень большой - меньше, чем Юлькин в Саратове. Посетителей в маленьких залах было немного. Все, что находилось в этих залах, Юлька давным-давно видела в других музеях. Самый же интересный зал Юльке так и не удалось рассмотреть толком. Восковые фигуры в человеческий рост, в старинных одеждах заполнили этот зал, расположившись вокруг стола, заставленного глиняной посудой. Они напомнили Юльке жителей уснувшего царства. В зале, кроме Юльки, никого больше не было, и она поторопилась поскорее из него уйти, пожалев, что рядом нет Любки с Наташей. Уж втроем они нашли бы над чем посмеяться в этом музее. Они всегда умели смеяться, даже над самым несмешным, когда были втроем.
А в соседнем зале было совсем скучно. На стенках висели фотографии, лежали под стеклом какие-то бумаги, стальная каска. Подальше, на самом видном месте, под стеклом висела шашка с витой блестящей рукоятью и лопнувшим клинком. Табличка, прибитая под нею, сообщала, что шашка не принадлежит музею, а принадлежит ученику восьмого класса восемнадцатой школы Коле Антропову, который получил ее по наследству от своего деда.
Неприязнь шевельнулась в Юльке к этому Антропову-наследнику, пролезшему в музей на плечах своего, наверно, знаменитого деда. А может быть, это была просто зависть?
Юлька отвернулась, хотя шашка с витой рукоятью была самым интересным экспонатом в этом маленьком, заполненном фотографиями зале, машинально скользнула взглядом по табличкам, развешанным под фотографиями на противоположной стене, и тут же испуганно отпрянула назад, чуть не выдавив локтем стекло витрины с шашкой. В одном из коротеньких столбцов печатного текста она увидела свою фамилию. "Витанович!" - кричала табличка под нижней фотографией слева. "Ви-та-но-вич!"
Юлька на цыпочках подошла.
Табличка сухо и официально доводила до Юлькиного сведения, что на фотографии, висящей перед ней, - старший лейтенант Егор Витанович, бывший ученик десятой средней школы и бывший студент педагогического института, ушедший в 1941 году добровольцем на фронт и погибший смертью героя в 1943 году под городом Черниговом...
Егор, старший брат отца, которого Юлька не видела никогда и не могла видеть и о котором она никогда не думала раньше, смотрел на нее с фотографии из-под коротких и, наверно, очень жестких ресниц пристальным, застывшим взглядом, воскресшим для Юльки совсем недавно в упрямом взгляде Дюк! У него были светлые глаза и совсем светлые, прямые волосы, откинутые назад со лба... Юльке показалось - это Дюк посмотрела на нее с фотографии!
Значит, был в их роду человек, оставивший Дюк свое лицо, и свой взгляд, и еще что-то непонятное, суровое и гордое, тревожащее Юльку... Все нормальные дочери похожи на отцов. В крайнем случае - на матерей. А эта на дядю... Странно, наверно, знать, что ты похожа на человека, который умер задолго до того, как ты родилась. Не умер! Его убили фашисты. Может быть, осколком в сердце - тяжелым, как топор, с рваными, острыми, как у ножа, краями... Или пулей - не той, которую выдумала Юлька и которая входила в сердце легко, а настоящей, несущей настоящую смерть навсегда. И он не бежал, не спасался... "Но ведь нельзя же все время помнить об этом! Так и жить нельзя будет!" - "Так не живи!"
Через зал с шумом и топотом прошла группа мальчишек, бесцеремонно задевая Юльку локтями. Мальчишки искали какой-то старинный мушкет. "Настоящий! Мушкетерский!"
Внезапный гнев вырос в Юлькиной душе. Словно держала она в руках что-то большое, драгоценное, как сердце, а они, толкая ее, не заметили этого, а если заметили, то отнеслись к этому беспечно и равнодушно...
7. Находка
В сквере у кинотеатра, где когда-то Юлька встретила своего золотого, было полно народу - киносеанс еще не начался. Скамейка, на которой Юлька сидела когда-то, была занята стайкой девчонок в мини-платьях и с модными прическами.
- А он плохо танцует! Плохо! Плохо! Не спорьте!
- А все равно с ним танцевать всегда приятно!
- Не всегда, а только в жаркую погоду. У него руки всегда холодные-холодные...
Юлька остановилась у скамьи. Девчонки эти показались ей очень хорошими, ужасно своими, чем-то похожими на Любку с Наташей. Если бы она заговорила с ними, они сразу бы поняли друг друга и сразу нашли бы общий язык. Они ничем не были похожи на странную и жестокую Дюк. Свое, родное, привычное, саратовское, возникло перед Юлькой вместе с этими веселыми девчонками! Юлька хотела заговорить с ними о чем-нибудь, о каком-нибудь родном пустячке, вроде того, что "мини" в будущем сезоне будут и не модными вовсе и платья будут шить в талию, но из фойе кинотеатра раздался пронзительный звонок, и стайка девчонок с веселым родным визгом снялась с места.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26