И ты, ЧеКа, не приставай! – Сью снова захныкала, а петух обиженно нахохлился.
– Всех нас могут выгнать, если не сдадим трансляторику, – вздохнул Ник, придвигая свое кресло поближе к камину, в котором потрескивали дрова.
– Ник, трансляторика – ерунда, – сказал Ратука. – Можно написать маленькую программку-подключалку, договориться с Арсеном, подключиться к его сознанию и сдать зачет. Седуксенша в жизни не догадается. Ты же с ним дружишь!
– Да, он точно не откажет, – согласился Ник.
– Тогда чего волноваться?
– Ладно, Ратука, тут ты прав. Но ведь Сью не сможет так сдать ни расшифровку кодов, ни усы. Багирову и Полуэктову на мякине не проведешь.
– Куда должны пройти по мякине профессора? – снова встрял ЧеКа.
– Это выражение, птичка, означает, что их трудно обмануть или перехитрить, – объяснил Ратука. – Так вот, у меня и на этот случай есть идея. – Он заговорщицки подмигнул друзьям.
– Ну, выкладывай! – Сью не терпелось услышать рецепт, как избавиться от неприятностей с зачетами.
– Ник, ты уже умеешь перемещать сознание из Реальности в Реальность? – спросил Ратука.
– Вообще да, но…
– А это значит, умеешь перемещать его из одного тела в другое, так?
– Ну да, в тело биотвинера.
– А что, если на время зачета переместить твое сознание не в биотвинера, а в Сью? – И Ратука замер, победно глядя на собеседников.
– Нкома, ну ты даешь! – Сью опять чуть не плакала. – Ты думаешь, что предлагаешь? Когда человек перемещается из Реальности в Реальность, он оперирует частями своего собственного сознания, а ты хочешь, чтобы наши с Ником сознания смешались у меня в мозгах?!
– М-да… пардон… – Ратука сник, даже задумался, прежде чем отправить в рот горстку жареного миндаля. – Исправлюсь.
– Может быть, просто помочь тебе потренироваться? – спросил Ник у Сью.
– Может быть. Больше все равно ничего не остается.
– Попробуй сосредоточиться с помощью пламени свечи – их тут вон сколько!
Сью взяла ту, что стояла на столике рядом с диваном. Она тяжело вздохнула, глянула на Ратуку, потом на Ника и уставилась на свечку.
Прошло несколько секунд, и Ник спросил:
– О чем ты сейчас думаешь?
– Думаю, что пастила была вкусная, а миндаль пережаренный, – ответила девочка, не отрывая взгляда от огня.
– Сью, в этом и есть твоя главная ошибка! Ты не должна думать! Ни о чем! Ни об орехах, ни о зачетах, ни о маме с папой.
– У меня нет мамы с папой. – Сью громко всхлипнула.
– Зато у тебя есть друзья! – Ник тоже схватил свечу. – Смотри, слушай и повторяй за мной!
Он сел на диван рядом со Сью, обеими руками обхватил подсвечник и, сосредоточив взгляд на пламени свечи, начал тихо говорить:
– Свеча горит… ее пламя движется… и мои мысли движутся вместе с ним… пламя есть – и его нет… оно вспыхивает и исчезает… и я думаю и не думаю… мои мысли есть и их нет… я слежу только за огнем… ничего нет, кроме огня… ни меня, ни мира… ничего нет… один огонь…
Ник обернулся посмотреть, внимательно ли следит за ним Сью, и побледнел. Он сидел… перед компьютером в квартире Альфонского! А сам Пал Палыч и оба его сына, Вадим и Иннокентий, стояли полукругом за его спиной и гадко ухмылялись.
– Добро пожаловать домой, голубчик! – радостно произнес Альфонский, потирая руки.
Вадик и Кеша глупо захихикали.
– Как… как я… – запинаясь, проговорил Никита.
– Хм, долгонько же пришлось ждать удобного момента! Когда ты окажешься вне контроля охранной системы Кибрэ, без поддержки всех этих Толмачей и Бушуевых. Да еще чтобы и сознание у тебя находилось в подходящем состоянии.
– Добренький Никита! Решил помочь этой дурочке Стрэйзи! – усмехнулся Кеша.
– Как все удачно складывается! – продолжал Пал Палыч. – Наставники успели научить тебя тому, в чем мы так нуждаемся. Теперь ты наш!
– Ну как, идиот, дошло, что с тобой случилось? – Вадик чуть не прыгал от радости.
– Но… Но кто вы? – Никита пытался отмести догадки, вертевшиеся у него в голове. «Нет, – думал он, – Денис предупредил бы меня… Но он не знал про беседку, не знал про письмо. А Альфонский связан с генералом Бладредом, Шарадов говорил мне еще при первой встрече. Как же я мог попасться на их удочку! Ведь я только хотел показать Сью, как надо сосредоточиваться…»
– Мы твои добрые соседи, а мой папочка – твой благодетель, – прервал его грустные мысли Кеша. – Это он помог тебе освоиться в Интернете!
Оба парня снова загоготали.
– Ладно, мальчики, – Альфонский посерьезнел, – пошутили и хватит. А ты, Орлов, сейчас отправишься со мной.
– Никуда я не пойду, – тихо, но твердо ответил Ник.
– Не зли меня, идиот! Неужто не дотумкал своими гениальными мозгами, что у меня все куплено: надо будет, и родная милиция отвезет тебя туда, куда я скажу.
Никита понял, что сопротивление ни к чему хорошему не приведет. Он молча встал и последовал за Пал Палычем.
Его темно-синяя БМВ с затемненными стеклами полчаса кружила по Москве, пока не остановилась наконец у недостроенного здания. Стены успели уже порасти мхом, а кое-где торчали даже хилые деревца. Выйдя из автомобиля, Альфонский и Ник направились к заброшенной стройке, то и дело спотыкаясь об обломки каких-то труб и бетонных конструкций. Завернув за очередной простенок, Альфонский остановился и достал из кармана сотовый телефон. Быстро набрал номер и произнес в трубку:
– Я на месте. Открыть шлюз!
В то же мгновение у его ног образовался крохотный вихрь, очищая поверхность от мусора, и вскоре стали видны очертания люка. Дверца люка со скрипом приоткрылась, и из щели хлынул ослепительный бело-голубой свет. Никита невольно зажмурился.
– Надень! – Альфонский протянул ему защитные темные очки и точно такие же нацепил себе на нос.
Сквозь очки свет из люка не казался уже таким ярким, но все равно оставался неприятно холодным. Вниз вела винтовая лестница. Пал Палыч и Ник спустились в узкий коридор, вдоль стен которого тянулись плотно закрытые двери. Подойдя к одной из них, Альфонский снова вынул сотовый телефон, однако на сей раз говорить не стал, а только набрал какие-то цифры. Дверь отворилась с таким же скрипом, как и люк. Просторное помещение за дверью напоминало операционную в больнице: посреди потолка мощная лампа, излучающая такой же противный бело-голубой свет, серый кафельный пол, в стенах несколько тяжелых металлических дверей, вся мебель – блестящие металлические столы и такие же стулья.
– Садись, ваше величество! – с издевкой сказал Пал Палыч, указывая Нику на ближайший стул.
Ник мысленно содрогнулся. Такую обстановку показывают обычно в триллерах или в фильмах про Вторую мировую войну, где фашисты пытают советских разведчиков. Альфонский будто угадал его мысли:
– Ну что, гениальный крысеныш, – прошипел он, – думаешь, сейчас тебя резать будут?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
– Всех нас могут выгнать, если не сдадим трансляторику, – вздохнул Ник, придвигая свое кресло поближе к камину, в котором потрескивали дрова.
– Ник, трансляторика – ерунда, – сказал Ратука. – Можно написать маленькую программку-подключалку, договориться с Арсеном, подключиться к его сознанию и сдать зачет. Седуксенша в жизни не догадается. Ты же с ним дружишь!
– Да, он точно не откажет, – согласился Ник.
– Тогда чего волноваться?
– Ладно, Ратука, тут ты прав. Но ведь Сью не сможет так сдать ни расшифровку кодов, ни усы. Багирову и Полуэктову на мякине не проведешь.
– Куда должны пройти по мякине профессора? – снова встрял ЧеКа.
– Это выражение, птичка, означает, что их трудно обмануть или перехитрить, – объяснил Ратука. – Так вот, у меня и на этот случай есть идея. – Он заговорщицки подмигнул друзьям.
– Ну, выкладывай! – Сью не терпелось услышать рецепт, как избавиться от неприятностей с зачетами.
– Ник, ты уже умеешь перемещать сознание из Реальности в Реальность? – спросил Ратука.
– Вообще да, но…
– А это значит, умеешь перемещать его из одного тела в другое, так?
– Ну да, в тело биотвинера.
– А что, если на время зачета переместить твое сознание не в биотвинера, а в Сью? – И Ратука замер, победно глядя на собеседников.
– Нкома, ну ты даешь! – Сью опять чуть не плакала. – Ты думаешь, что предлагаешь? Когда человек перемещается из Реальности в Реальность, он оперирует частями своего собственного сознания, а ты хочешь, чтобы наши с Ником сознания смешались у меня в мозгах?!
– М-да… пардон… – Ратука сник, даже задумался, прежде чем отправить в рот горстку жареного миндаля. – Исправлюсь.
– Может быть, просто помочь тебе потренироваться? – спросил Ник у Сью.
– Может быть. Больше все равно ничего не остается.
– Попробуй сосредоточиться с помощью пламени свечи – их тут вон сколько!
Сью взяла ту, что стояла на столике рядом с диваном. Она тяжело вздохнула, глянула на Ратуку, потом на Ника и уставилась на свечку.
Прошло несколько секунд, и Ник спросил:
– О чем ты сейчас думаешь?
– Думаю, что пастила была вкусная, а миндаль пережаренный, – ответила девочка, не отрывая взгляда от огня.
– Сью, в этом и есть твоя главная ошибка! Ты не должна думать! Ни о чем! Ни об орехах, ни о зачетах, ни о маме с папой.
– У меня нет мамы с папой. – Сью громко всхлипнула.
– Зато у тебя есть друзья! – Ник тоже схватил свечу. – Смотри, слушай и повторяй за мной!
Он сел на диван рядом со Сью, обеими руками обхватил подсвечник и, сосредоточив взгляд на пламени свечи, начал тихо говорить:
– Свеча горит… ее пламя движется… и мои мысли движутся вместе с ним… пламя есть – и его нет… оно вспыхивает и исчезает… и я думаю и не думаю… мои мысли есть и их нет… я слежу только за огнем… ничего нет, кроме огня… ни меня, ни мира… ничего нет… один огонь…
Ник обернулся посмотреть, внимательно ли следит за ним Сью, и побледнел. Он сидел… перед компьютером в квартире Альфонского! А сам Пал Палыч и оба его сына, Вадим и Иннокентий, стояли полукругом за его спиной и гадко ухмылялись.
– Добро пожаловать домой, голубчик! – радостно произнес Альфонский, потирая руки.
Вадик и Кеша глупо захихикали.
– Как… как я… – запинаясь, проговорил Никита.
– Хм, долгонько же пришлось ждать удобного момента! Когда ты окажешься вне контроля охранной системы Кибрэ, без поддержки всех этих Толмачей и Бушуевых. Да еще чтобы и сознание у тебя находилось в подходящем состоянии.
– Добренький Никита! Решил помочь этой дурочке Стрэйзи! – усмехнулся Кеша.
– Как все удачно складывается! – продолжал Пал Палыч. – Наставники успели научить тебя тому, в чем мы так нуждаемся. Теперь ты наш!
– Ну как, идиот, дошло, что с тобой случилось? – Вадик чуть не прыгал от радости.
– Но… Но кто вы? – Никита пытался отмести догадки, вертевшиеся у него в голове. «Нет, – думал он, – Денис предупредил бы меня… Но он не знал про беседку, не знал про письмо. А Альфонский связан с генералом Бладредом, Шарадов говорил мне еще при первой встрече. Как же я мог попасться на их удочку! Ведь я только хотел показать Сью, как надо сосредоточиваться…»
– Мы твои добрые соседи, а мой папочка – твой благодетель, – прервал его грустные мысли Кеша. – Это он помог тебе освоиться в Интернете!
Оба парня снова загоготали.
– Ладно, мальчики, – Альфонский посерьезнел, – пошутили и хватит. А ты, Орлов, сейчас отправишься со мной.
– Никуда я не пойду, – тихо, но твердо ответил Ник.
– Не зли меня, идиот! Неужто не дотумкал своими гениальными мозгами, что у меня все куплено: надо будет, и родная милиция отвезет тебя туда, куда я скажу.
Никита понял, что сопротивление ни к чему хорошему не приведет. Он молча встал и последовал за Пал Палычем.
Его темно-синяя БМВ с затемненными стеклами полчаса кружила по Москве, пока не остановилась наконец у недостроенного здания. Стены успели уже порасти мхом, а кое-где торчали даже хилые деревца. Выйдя из автомобиля, Альфонский и Ник направились к заброшенной стройке, то и дело спотыкаясь об обломки каких-то труб и бетонных конструкций. Завернув за очередной простенок, Альфонский остановился и достал из кармана сотовый телефон. Быстро набрал номер и произнес в трубку:
– Я на месте. Открыть шлюз!
В то же мгновение у его ног образовался крохотный вихрь, очищая поверхность от мусора, и вскоре стали видны очертания люка. Дверца люка со скрипом приоткрылась, и из щели хлынул ослепительный бело-голубой свет. Никита невольно зажмурился.
– Надень! – Альфонский протянул ему защитные темные очки и точно такие же нацепил себе на нос.
Сквозь очки свет из люка не казался уже таким ярким, но все равно оставался неприятно холодным. Вниз вела винтовая лестница. Пал Палыч и Ник спустились в узкий коридор, вдоль стен которого тянулись плотно закрытые двери. Подойдя к одной из них, Альфонский снова вынул сотовый телефон, однако на сей раз говорить не стал, а только набрал какие-то цифры. Дверь отворилась с таким же скрипом, как и люк. Просторное помещение за дверью напоминало операционную в больнице: посреди потолка мощная лампа, излучающая такой же противный бело-голубой свет, серый кафельный пол, в стенах несколько тяжелых металлических дверей, вся мебель – блестящие металлические столы и такие же стулья.
– Садись, ваше величество! – с издевкой сказал Пал Палыч, указывая Нику на ближайший стул.
Ник мысленно содрогнулся. Такую обстановку показывают обычно в триллерах или в фильмах про Вторую мировую войну, где фашисты пытают советских разведчиков. Альфонский будто угадал его мысли:
– Ну что, гениальный крысеныш, – прошипел он, – думаешь, сейчас тебя резать будут?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65