Говорю ему:
— Докладывай предложение.
Внимательно выслушав старшину, все согласились с ним. Решили засыпать уголь в мешки, через угольные шахты поднять их на верхнюю палубу, погрузить в шлюпку, доставить на берег, а там двести метров нести на своих плечах. Кочегары готовы были сделать это не по приказанию, а по велению души, по велению закона товарищества.
Это пример из жизни одного корабля, но так было на всем флоте. Подобных примеров можно привести тысячи…
В новогоднюю ночь
Декабрь 1932 года выдался суровым. Дули сильные норд-весты. На подходе к Владивостоку торговые суда обмерзали, превращались прямо-таки в айсберги. Кораблям поменьше приходилось и того хуже.
Мы тоже хлебнули лиха, возвращаясь и последней пятидневке декабря из очередного похода в Малый Улисс. Еле очистили «Томск» ото льда и стали готовиться к Новому году.
Накануне праздника под вечер норд-вест завыл с особым усердием. На «Томске» завели дополнительные швартовы. Начальство отпустило меня на берег только после ужина. А в два часа ночи раздался настойчивый стук в дверь и требовательный голос:
— Товарищ флагштур!.. Товарищ флагштур!.. Комбриг срочно вызывает вас на корабль.
Вышли вместе с рассыльным. Ночь темная. В городе идти было еще сносно: из окон падал свет. Зато, как только пошли через Гнилой угол, окунулись в полную темноту. Вот и причал. «Томск» дымит, из трубы стоящего у борта тральщика тоже валит дым. Бегом по трапу. В каюте комбрига кроме него самого Григорьев и Басистый. Оказывается, в море пропал сторожевой корабль «Красный вымпел». И нам предстоит выйти на поиск вместе с тральщиком «Геркулес». В море выйдем, как только на борт «Томска» прибудет начальник Морских сил.
— Вас, товарищ Андреев, прошу определить район поиска и проложить курсы, — обратился ко мне Васильев.
В штурманской рубке читаю последнее донесение, полученное с «Красного вымпела»: «Обледенел. Команда укачалась. Вперед двигаться не могу. Уносит в море». Далее указывались широта и время — 22 часа 30 минут. Место оказалось в 27 милях на зюйд-вест от острова Аскольд.
Было уже 3.30. За пять часов корабль унесло далеко. А пока мы дойдем до него, унесет еще дальше.
Рассчитал район и курсы поиска — двумя кораблями Строем фронта. Только нанес все на карту, как раздались авральные звонки и в рубку вошел одетый в кожаный реглай Михаил Владимирович Викторов. Он тут же подошел к карте и утвердил наши расчеты по поиску.
…Дует норд-вест — восемь баллов. Чем дальше уходим к югу, тем ветер становится сильнее, волна выше, а южнее параллели Аскольда началось такое, что и описать трудно. «Геркулес» то поднимется на гребень волны, то провалится вниз так, что видны одни только мачты. Мороз крепкий, водяные брызги разом стынут. Постепенно борта «Томска» становятся глазированными, а лебедки, трюмы, палубы одеваются в ледяной панцирь. Это у нас — на корабле с высоким бортом, а каково же малышу «Геркулесу»!.. Там уж давно вся команда работает ломиками, освобождая тральщик ото льда.
Подходим к району поиска. На корабле на каждом борту поставлено дополнительно по два наблюдателя. Но нет и нет «Красного вымпела». Море пустынно. Кроме нас — никого. Так мы ходим много часов, ищем…
— Куда он делся? Точно в воду канул, — вслух недоумевает командир корабля Ренталь.
— Типун вам на язык! — сердито бросает Викторов.
— Товарищ начальник Морских сил, дошли до южной границы района поиска, — докладываю я.
После некоторого раздумья Викторов приказывает еще час идти прежним курсом. Прошли. Ничего не обнаружили, кроме пустого бочонка из-под селедки.
— Штурман, пройдемте к карте.
Спустились в рубку. Стоим у штурманского стола. Викторов внимательно смотрит на карту, думает. Нахмурился, чувствую, что волнуется.
Волевой, преданный делу, умный и разносторонне образованный моряк, он бывал нередко суров, но мог проявить и удивительную заботу о человеке. Это я знал по себе. Хотелось сказать ему сейчас что-то утешительное. Раньше, когда я был под его непосредственным началом, пожалуй, мог бы, а сейчас не скажешь: дистанция увеличилась, а с нею и субординация…
— Что же мы с вами, штурман, будем делать? Нет нашего «Вымпела». Куда теперь путь держать? Остается приблизиться к Аскольду и запросить пост наблюдения, может, он видел, в каком направлении скрылся «Вымпел».
Повернули. Тут-то мы и почувствовали, что такое норд-вест, когда идешь навстречу ветру — в мордотык. «Томск» встает на дыбы, а на «Геркулес» смотреть страшно. Ход замедлился. Тральщик стал отставать. Ветер и брызги бьют в лицо с такой силой, что смотреть невозможно.
— Изменить курс поиска на сорок пять градусов вправо! — приказал Викторов.
Курс изменили. Корабли больше не вздыбливает. Зато увеличилась бортовая качка. Теперь уж волны, разбиваясь о борт, заливают палубу. Лед намерзает еще больше. Береговая черта заметно приблизилась. Показался маяк острова Аскольд.
Через двадцать минут Викторов читал донесение наблюдательного поста острова: «Ночью наблюдал один корабль, медленно идущий на север».
— Пожалуй, это и был «Вымпел». Как вы думаете, в какой бухте он мог укрыться? — обращается Викторов ко всем находящимся в штурманской рубке.
Посоветовавшись, решили идти в залив Стрелок. «Геркулес» следовал в кильватер.
Ветер немного стих. Волна слегка поубавилась. Вошли в залив Стрелок совсем благодать наступила. Но в бухтах никого не оказалось. Повернули вправо, чтобы осмотреть бухту Абрек, и разом несколько наблюдателей доложили:
— В бухте стоит «Красный вымпел».
Все с облегчением вздохнули. Приблизившись, увидели, что на палубе корабля ни души. Подошли еще ближе. Викторов берет мегафон:
— На «Красном вымпеле»! Командира наверх!
На палубу выскочил Барбарин.
— Корабль в порядке?
— Так точно.
— Сейчас же сняться с якоря и следовать в базу!
— Как был Барбарин анархистом, так и остался им, — в сердцах произнес Михаил Владимирович.
В базу мы пришли часом позже «Красного вымпела».
Вахтенный начальник доложил, что через пять минут спуск флага. Горнист заиграл «зорю». На палубе и мостике все стали «к борту», застыв в положении «смирно» и провожая глазами медленно спускающийся флаг. Ритуал подъема и спуска флага величествен и суров. Он прекрасен по своему содержанию: встреча с морским знаменем корабля и прощание с ним.
Уходя с корабля, начальник Морских сил приказал объявить, экипажам «Томска» и «Геркулеса» благодарность за отличные действия и дать два дня отдыха.
Такой была новогодняя ночь и первый день нового, 1933 года. К счастью, все обошлось благополучно. А это, если верить народной примете, было залогом того, что предстоящий год будет хотя и трудным, но благоприятным.
Де-Кастри
В один из сентябрьских дней 1933 года вместе с флагманским связистом Парийским и флагманским механиком Соколовым я был вызван к Басистому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
— Докладывай предложение.
Внимательно выслушав старшину, все согласились с ним. Решили засыпать уголь в мешки, через угольные шахты поднять их на верхнюю палубу, погрузить в шлюпку, доставить на берег, а там двести метров нести на своих плечах. Кочегары готовы были сделать это не по приказанию, а по велению души, по велению закона товарищества.
Это пример из жизни одного корабля, но так было на всем флоте. Подобных примеров можно привести тысячи…
В новогоднюю ночь
Декабрь 1932 года выдался суровым. Дули сильные норд-весты. На подходе к Владивостоку торговые суда обмерзали, превращались прямо-таки в айсберги. Кораблям поменьше приходилось и того хуже.
Мы тоже хлебнули лиха, возвращаясь и последней пятидневке декабря из очередного похода в Малый Улисс. Еле очистили «Томск» ото льда и стали готовиться к Новому году.
Накануне праздника под вечер норд-вест завыл с особым усердием. На «Томске» завели дополнительные швартовы. Начальство отпустило меня на берег только после ужина. А в два часа ночи раздался настойчивый стук в дверь и требовательный голос:
— Товарищ флагштур!.. Товарищ флагштур!.. Комбриг срочно вызывает вас на корабль.
Вышли вместе с рассыльным. Ночь темная. В городе идти было еще сносно: из окон падал свет. Зато, как только пошли через Гнилой угол, окунулись в полную темноту. Вот и причал. «Томск» дымит, из трубы стоящего у борта тральщика тоже валит дым. Бегом по трапу. В каюте комбрига кроме него самого Григорьев и Басистый. Оказывается, в море пропал сторожевой корабль «Красный вымпел». И нам предстоит выйти на поиск вместе с тральщиком «Геркулес». В море выйдем, как только на борт «Томска» прибудет начальник Морских сил.
— Вас, товарищ Андреев, прошу определить район поиска и проложить курсы, — обратился ко мне Васильев.
В штурманской рубке читаю последнее донесение, полученное с «Красного вымпела»: «Обледенел. Команда укачалась. Вперед двигаться не могу. Уносит в море». Далее указывались широта и время — 22 часа 30 минут. Место оказалось в 27 милях на зюйд-вест от острова Аскольд.
Было уже 3.30. За пять часов корабль унесло далеко. А пока мы дойдем до него, унесет еще дальше.
Рассчитал район и курсы поиска — двумя кораблями Строем фронта. Только нанес все на карту, как раздались авральные звонки и в рубку вошел одетый в кожаный реглай Михаил Владимирович Викторов. Он тут же подошел к карте и утвердил наши расчеты по поиску.
…Дует норд-вест — восемь баллов. Чем дальше уходим к югу, тем ветер становится сильнее, волна выше, а южнее параллели Аскольда началось такое, что и описать трудно. «Геркулес» то поднимется на гребень волны, то провалится вниз так, что видны одни только мачты. Мороз крепкий, водяные брызги разом стынут. Постепенно борта «Томска» становятся глазированными, а лебедки, трюмы, палубы одеваются в ледяной панцирь. Это у нас — на корабле с высоким бортом, а каково же малышу «Геркулесу»!.. Там уж давно вся команда работает ломиками, освобождая тральщик ото льда.
Подходим к району поиска. На корабле на каждом борту поставлено дополнительно по два наблюдателя. Но нет и нет «Красного вымпела». Море пустынно. Кроме нас — никого. Так мы ходим много часов, ищем…
— Куда он делся? Точно в воду канул, — вслух недоумевает командир корабля Ренталь.
— Типун вам на язык! — сердито бросает Викторов.
— Товарищ начальник Морских сил, дошли до южной границы района поиска, — докладываю я.
После некоторого раздумья Викторов приказывает еще час идти прежним курсом. Прошли. Ничего не обнаружили, кроме пустого бочонка из-под селедки.
— Штурман, пройдемте к карте.
Спустились в рубку. Стоим у штурманского стола. Викторов внимательно смотрит на карту, думает. Нахмурился, чувствую, что волнуется.
Волевой, преданный делу, умный и разносторонне образованный моряк, он бывал нередко суров, но мог проявить и удивительную заботу о человеке. Это я знал по себе. Хотелось сказать ему сейчас что-то утешительное. Раньше, когда я был под его непосредственным началом, пожалуй, мог бы, а сейчас не скажешь: дистанция увеличилась, а с нею и субординация…
— Что же мы с вами, штурман, будем делать? Нет нашего «Вымпела». Куда теперь путь держать? Остается приблизиться к Аскольду и запросить пост наблюдения, может, он видел, в каком направлении скрылся «Вымпел».
Повернули. Тут-то мы и почувствовали, что такое норд-вест, когда идешь навстречу ветру — в мордотык. «Томск» встает на дыбы, а на «Геркулес» смотреть страшно. Ход замедлился. Тральщик стал отставать. Ветер и брызги бьют в лицо с такой силой, что смотреть невозможно.
— Изменить курс поиска на сорок пять градусов вправо! — приказал Викторов.
Курс изменили. Корабли больше не вздыбливает. Зато увеличилась бортовая качка. Теперь уж волны, разбиваясь о борт, заливают палубу. Лед намерзает еще больше. Береговая черта заметно приблизилась. Показался маяк острова Аскольд.
Через двадцать минут Викторов читал донесение наблюдательного поста острова: «Ночью наблюдал один корабль, медленно идущий на север».
— Пожалуй, это и был «Вымпел». Как вы думаете, в какой бухте он мог укрыться? — обращается Викторов ко всем находящимся в штурманской рубке.
Посоветовавшись, решили идти в залив Стрелок. «Геркулес» следовал в кильватер.
Ветер немного стих. Волна слегка поубавилась. Вошли в залив Стрелок совсем благодать наступила. Но в бухтах никого не оказалось. Повернули вправо, чтобы осмотреть бухту Абрек, и разом несколько наблюдателей доложили:
— В бухте стоит «Красный вымпел».
Все с облегчением вздохнули. Приблизившись, увидели, что на палубе корабля ни души. Подошли еще ближе. Викторов берет мегафон:
— На «Красном вымпеле»! Командира наверх!
На палубу выскочил Барбарин.
— Корабль в порядке?
— Так точно.
— Сейчас же сняться с якоря и следовать в базу!
— Как был Барбарин анархистом, так и остался им, — в сердцах произнес Михаил Владимирович.
В базу мы пришли часом позже «Красного вымпела».
Вахтенный начальник доложил, что через пять минут спуск флага. Горнист заиграл «зорю». На палубе и мостике все стали «к борту», застыв в положении «смирно» и провожая глазами медленно спускающийся флаг. Ритуал подъема и спуска флага величествен и суров. Он прекрасен по своему содержанию: встреча с морским знаменем корабля и прощание с ним.
Уходя с корабля, начальник Морских сил приказал объявить, экипажам «Томска» и «Геркулеса» благодарность за отличные действия и дать два дня отдыха.
Такой была новогодняя ночь и первый день нового, 1933 года. К счастью, все обошлось благополучно. А это, если верить народной примете, было залогом того, что предстоящий год будет хотя и трудным, но благоприятным.
Де-Кастри
В один из сентябрьских дней 1933 года вместе с флагманским связистом Парийским и флагманским механиком Соколовым я был вызван к Басистому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87