Лопатин уже восстановил связь с полком Рубцова, при мне допросил доставленного оттуда пленного. Он был из 273-го полка 95-й пехотной дивизии. В этом полку, как показал пленный, были созданы два отряда автоматчиков, перед которыми ставилась задача внезапной ночной атакой овладеть горой Бисмарка и удержать ее до подхода главных сил.
По телефону связываюсь с Рубцовым, выясняю обстановку.
- Держимся, - докладывает он. - Фашисты в сотне метров от моего блиндажа. Опять лезут к вышке.
- Ни шагу назад! Держись, Иван Иванович, выручим...
Связь с ним опять прервалась. Уже после боя я узнал, что фашисты окружили блиндаж, Рубцов и несколько связистов отбивались гранатами. Выручил начальник разведки полка капитан Храбров, возвращавшийся в это время из штаба дивизии. Он собрал группу бойцов и возглавил контратаку. Гитлеровцы бежали от блиндажа, и командир полка восстановил управление батальонами.
О тактическом значении высоты 111,4 я уже говорил. Добавлю, что отличный обзор, открывавшийся с каменной вышки в сторону противника, был таким же и в нашу сторону. Овладев горой Бисмарка, фашисты смогли бы корректировать огонь артиллерии не только по ближним, но и по дальним тыловым коммуникациям 43-й и 39-й армий. Поэтому, как только я приехал на НП Лопатина, сразу же приказал минировать вышку.
В саперном батальоне 13-го гвардейского корпуса служил младший лейтенант А. М. Родителев - хладнокровный воин, умный и требовательный командир. Под огнем противника он со своими саперами минировал вышку, а в шесть часов утра, когда фашисты, подбадривая себя криками, полезли вверх по ее каменным ступеням, запалил бикфордов шнур. Грохот взрыва заглушил звуки боя. Стрелки Рубцова вместе с подоспевшим подкреплением атаковали высоту и выбили с нее противника.
А на рассвете, когда к горе Бисмарка подошли вражеские танки, их встретил хорошо организованный артиллерийский огонь.
Бои на этом направлении продолжались еще несколько дней, но продвинуться фашистам не удалось ни на шаг. Наоборот, контратакуя, стрелки 13-го гвардейского и 90-го корпусов улучшили свои позиции. С 7 марта немецко-фашистская группа войск "Земланд" была вынуждена перейти к обороне.
В ожесточенной и многодневной схватке за господствующую над всем Земландским полуостровом гряду высот противник понес большие потери. Лучшие его дивизии были обескровлены.
Это подтверждает и документ, хранящийся в архивах 43-й армии. Он был составлен сразу же после падения Кенигсберга. Наши разведчики опросили пленных немцев из числа старших офицеров. Вопрос перед ними был поставлен так: "Оцените действия вашего командования в ходе борьбы на Земландском полуострове".
В документе, обобщающем полученные ответы, указывается, что, по мнению большинства опрошенных, их командование допустило две главные ошибки:
1. "Все ожидали, что командование земландской группы войск, взаимодействуя с гарнизоном Кенигсберга, предпримет наступление на Гранц, чем обеспечит левый фланг Кенигсбергского укрепленного района, получит свободу маневра и пути подвоза через гавани Земландского полуострова. Вместо этого наиболее боеспособные дивизии - 95, 93, 58-я пехотные и 5-я танковая - были брошены в лоб группировке русских. Но активные действия в районе горы Бисмарка ничего не дали и привели к разгрому этих дивизий".
2. "Использование 95, 93, 58-й пехотных и 5-й танковой-дивизий в качестве гарнизона Кенигсберга позволило бы оказать более стойкое сопротивление штурму русских. Но вследствие разгрома этих дивизий оборону крепости приняли на себя фольксгренадеры и батальоны фольксштурма, имевшие на протяжении всего своего существования только поражения"115.
Разумеется, ответы, эти надо принимать с поправкой на состояние отвечавших, на горечь от поражения не только под Кенигсбергом, но и в войне вообще. Неверно, к примеру, сваливать вину за падение крепости на фольксформирования. Не они составляли основу 130-тысячного гарнизона. Уместнее было бы назвать среди главных причин падение боеспособности немецко-фашистских войск в целом.
И все же большая доля истины содержится в этих показаниях.
Действительно, земландская группа войск в ходе февральско-мартовских боев в районе горы Бисмарка была до предела истощена. Поэтому в апреле она уже не могла удержать коридор-, пробитый от Фишхаузена до Кенигсберга.
Но не будем опережать хронологию событий. В конце февраля в советских войсках, действовавших в Восточной Пруссии, произошли крупные организационные изменения. 1-й Прибалтийский фронт был преобразован в Земландскую группу войск, вошедшую в состав 3-го Белорусского фронта. В числе армий, переданных Земландской группе, была и наша 43-я. Главные силы фронта еще продолжали бои по ликвидации хейльсбергской группировки противника, а мы уже начали подготовку к очередной операции - к штурму Кенигсберга.
Победный залп над Балтикой
В двадцатых числах марта 1945 года, когда мы получили приказ о передислокации под Кенигсберг, войска 11-й гвардейской, 50-й и 39-й армий уже готовились к штурму крепости. До начала штурма оставалось всего десять суток.
Погода в марте нас не баловала. Балтийские ветры гнали с северо-запада серые облака, моросили дожди, туманы стояли почти до полудня, болотистая земля пропиталась водой, как губка. А тут вдруг выдался ясный солнечный день. Не теряя времени, я выехал на рекогносцировку отведенной нам полосы.
Самой высокой точкой северо-западнее Кенигсберга была гора Фухсберг (отметка - 68,9 м над уровнем моря) близ одноименного поселка. Отсюда до передовой - около трех километров. Сюда же вслед за нами приехали офицеры оперативной группы штаба, связисты, саперы. На вершине горы был оборудован наблюдательный пункт, у ее подножия, в старинном помещичьем доме, разместился вспомогательный пункт управления.
Объехав передний край, который еще занимали левофланговые соединения 39-й армии, изучив карту с последними разведданными, мы получили представление об укреплениях Кенигсберга на участке прорыва. На карте были помечены ступенчатой вязью траншеи и многочисленные отсечные позиции, скопления опорных пунктов, многокилометровые линии противотанковых рвов, кружками - дзоты, четырехугольниками - доты, щетинистыми овалами - крепостные форты. А кроме того, карта была буквально испещрена синими значками, которыми обозначались пулеметы, минометы, артиллерийские батареи. Она наглядно отражала очень насыщенную огневыми средствами оборону.
Противник создал здесь три оборонительные позиции: первую - в 6 - 8 км от города, вторую - по его окраинам, третью - в центре Кенигсберга. Однако трудно было отделить первую, например, позицию от второй, так как сплошные траншеи, прикрытые проволочными и минными заграждениями, шли одна за другой через каждые 200 - 300 метров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117