..
Японцы продолжали еще несколько часов оказывать яростное сопротивление в самом городе, но с подходом главных сил бригады и стрелков 50-го Читинского полка гарнизон противника был разгромлен, его остатки бежали в горы. К исходу 11 августа город Лишучжэнь со всеми его военными и промышленными объектами, в том числе крупными шахтами Маньчжурского угольного треста, полностью перешел в наши руки. Докладывая об этом, командир 59-го корпуса генерал Ксенофонтов обратил мое внимание на японских смертников и приемы борьбы с ними. О смертниках, или камикадзе, все мы уже знали из литературных источников, из описаний боевых действий на Тихом океане. Немало американских военных кораблей серьезно пострадало от специальных самолетов, начиненных взрывчаткой, и морских торпед, которыми управляли смертники. Но оказалось, что командование Квантунской армии готовило такие группы и для борьбы на сухопутном фронте, причем в больших масштабах. Отряды камикадзе формировались и штабами дивизий, и штабами полков, они были в каждом батальоне и роте. Главной их целью стали наши танки. Обычно смертники располагались цепочкой в горном проходе, вдоль дороги, в глубоких и узких ячейках, хорошо замаскированных сверху. Когда приближался танк, они либо подтягивали на веревке с той стороны дороги какой-нибудь старый снарядный ящик или другой привычный глазу предмет, в котором находилась мина, либо подталкивали мину под гусеницы длинным бамбуковым шестом, либо сами, обвязавшись взрывчаткой, бросались под танк. Генерал Ксенофонтов доложил, что 75-я бригада не понесла в Лишучжэне потерь только благодаря бдительности десантников, уничтожавших смертников огнем с брони танка. Этот прием был отработан нами еще в борьбе с немецко-фашистскими фаустниками и всегда давал хорошие результаты. Тем не менее должен сразу отметить, что в Маньчжурской операции наибольшие потери в танках мы понесли не на минных полях, не от огня японской артиллерии, но именно от действий этих смертников.
В докладе Ксенофонтова содержался и другой факт, очень важный с точки зрения оперативной: на станции города Лишучжэнь и дорогах к нему не было обнаружено эшелонов с войсками или колонн противника, отходящих из Мишаньского укрепрайона на запад и далее на юг, к Муданьцзяну. Между тем из поступавшей в наш штаб разведывательной информации явствовало, что японское командование продолжает отводить войска в этом направлении. Только за 10 августа авиационная разведка зарегистрировала в глубине укрепрайона две большие автоколонны с войсками, пехотную колонну - до полка, танковую колонну - около 50 машин и колонну автомашин, танков и артиллерии, растянувшуюся километра на три30. Столь же интенсивным было и движение воинских эшелонов по железной дороге. Все эти войска шли по разным дорогам, но в одном направлении - на запад, как бы обтекая и город Лишучжэнь, и весь фронт прорыва 1-й Краснознаменной армии. Вывод напрашивался сам: образно говоря, противник поставил крест на рокаде Ми-шань - Лишучжэнь - Мулин и всю перегруппировку совершал по дальней рокаде Мишань - Машаньчжань - Линькоу - Муданьцзян. Но его план обезопасить от наших ударов этот сплошной поток войсковых колонн и эшелонов имел один слабый пункт - гористую местность. Мы уже оседлали ближнюю рокаду и выходили на подступы ко второй в районе станции Машаньчжань. А других дорог здесь не было. К этой станции вплотную подступали отроги хребта Кэнтэй-Алинь, от него и далее на запад простирался громадный горный район с высотами более тысячи метров и совершенно безлюдный. Его не пересекали даже отдельные тропы. Если 59-й корпус оседлает и вторую рокаду, у мишаньской группировки японцев останется только два варианта: либо попытаться прорваться к Муданьцзяну по рокаде, либо, бросив артиллерию, танки, автотранспорт и прочую военную технику, уходить отдельными группами в горную тайгу. Оба варианта были для нас вполне приемлемыми, причем первый - более желателен. В боях 59-й корпус мог уничтожить крупные силы мишаньской группировки, чем значительно облегчил бы задачу 26-го корпуса по разгрому мулинско-мудань-цзянской группировки противника. Поэтому вечером 11 августа я поторопил генерала Ксенофонтова с выдвижением передового отряда к станции Машаньчжань и дальше - на город Линькоу.
- Отряд уже выступил, - ответил он.
Оказалось, еще в ходе боя за Лишучжэнь Ксенофонтов направил к станции Машаньчжань танковую роту с десантом автоматчиков, а затем двинул следом и главные силы 75-й танковой бригады с десантом стрелков 50-го Читинского полка.
На рассвете 12 августа, пройдя за ночь около 20 км тяжелой горной дороги, танковая рота старшего лейтенанта Ермакова вышла к цели. Примерно за полчаса до этого он получил радиодонесение - разведка обнаружила противника: батальон пехоты и четыре артиллерийских батареи колонной двигались с востока к станции Машаньчжань. Разведчики доложили также, что преградившая путь река Сяомулинхэ сильно разлилась и затопила всю низину. Выехав вперед, Ермаков убедился, что это летнее половодье сковало маневр его танков. Куда ни глянешь - вода. Для атаки один путь - узкая дамба, выходящая на деревянный 25-метровый мост. Минирован ли он? Памятуя вчерашний успешный прорыв на лишучжаньскую переправу, Ермаков повел роту в атаку. Но едва первый танк выскочил по дамбе к мосту, грянул взрыв, два пролета рухнули в реку. Между тем вражеская колонна остановилась, пехота рассыпалась в цепь, артиллерия открыла сильный огонь по танкам. Те ответили. Огневая дуэль длилась более двух часов, танкисты подбили несколько орудий, но и сами потеряли один танк. Старший лейтенант Ермаков, получив приказ по радио, отвел машины в укрытие.
Начало боя за Машаньчжань складывалось неудачно, поэтому сюда, обогнав колонны главных сил, поспешили и командир 39-й стрелковой дивизии генерал В. А. Семенов, и командир танковой бригады подполковник Л. Д. Крупецкой. В их распоряжении пока что имелись лишь шесть танков да сотня автоматчиков. А противник, занявший оборону по реке Сяомулинхэ, располагал минимум трехкратным превосходством в пехоте, которую поддерживало 10-12 артиллерийских орудий. При таком соотношении сил прямая атака через заболоченную, открытую низину привела бы только к большим потерям. Между тем по дороге на Машаньчжань, в тылу своих обороняющихся подразделений, продолжали продвигаться все новые колонны японцев. В трудное положение попал Василий Александрович Семенов. У него на глазах противник выводил войска из-под удара, но достать их было нечем. Танковые пушки хороши для стрельбы прямой наводкой, а тут километра полтора-два расстояния. Далековато.
После полудня на танках 75-й бригады подоспели стрелки-читинцы батальона майора Ф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Японцы продолжали еще несколько часов оказывать яростное сопротивление в самом городе, но с подходом главных сил бригады и стрелков 50-го Читинского полка гарнизон противника был разгромлен, его остатки бежали в горы. К исходу 11 августа город Лишучжэнь со всеми его военными и промышленными объектами, в том числе крупными шахтами Маньчжурского угольного треста, полностью перешел в наши руки. Докладывая об этом, командир 59-го корпуса генерал Ксенофонтов обратил мое внимание на японских смертников и приемы борьбы с ними. О смертниках, или камикадзе, все мы уже знали из литературных источников, из описаний боевых действий на Тихом океане. Немало американских военных кораблей серьезно пострадало от специальных самолетов, начиненных взрывчаткой, и морских торпед, которыми управляли смертники. Но оказалось, что командование Квантунской армии готовило такие группы и для борьбы на сухопутном фронте, причем в больших масштабах. Отряды камикадзе формировались и штабами дивизий, и штабами полков, они были в каждом батальоне и роте. Главной их целью стали наши танки. Обычно смертники располагались цепочкой в горном проходе, вдоль дороги, в глубоких и узких ячейках, хорошо замаскированных сверху. Когда приближался танк, они либо подтягивали на веревке с той стороны дороги какой-нибудь старый снарядный ящик или другой привычный глазу предмет, в котором находилась мина, либо подталкивали мину под гусеницы длинным бамбуковым шестом, либо сами, обвязавшись взрывчаткой, бросались под танк. Генерал Ксенофонтов доложил, что 75-я бригада не понесла в Лишучжэне потерь только благодаря бдительности десантников, уничтожавших смертников огнем с брони танка. Этот прием был отработан нами еще в борьбе с немецко-фашистскими фаустниками и всегда давал хорошие результаты. Тем не менее должен сразу отметить, что в Маньчжурской операции наибольшие потери в танках мы понесли не на минных полях, не от огня японской артиллерии, но именно от действий этих смертников.
В докладе Ксенофонтова содержался и другой факт, очень важный с точки зрения оперативной: на станции города Лишучжэнь и дорогах к нему не было обнаружено эшелонов с войсками или колонн противника, отходящих из Мишаньского укрепрайона на запад и далее на юг, к Муданьцзяну. Между тем из поступавшей в наш штаб разведывательной информации явствовало, что японское командование продолжает отводить войска в этом направлении. Только за 10 августа авиационная разведка зарегистрировала в глубине укрепрайона две большие автоколонны с войсками, пехотную колонну - до полка, танковую колонну - около 50 машин и колонну автомашин, танков и артиллерии, растянувшуюся километра на три30. Столь же интенсивным было и движение воинских эшелонов по железной дороге. Все эти войска шли по разным дорогам, но в одном направлении - на запад, как бы обтекая и город Лишучжэнь, и весь фронт прорыва 1-й Краснознаменной армии. Вывод напрашивался сам: образно говоря, противник поставил крест на рокаде Ми-шань - Лишучжэнь - Мулин и всю перегруппировку совершал по дальней рокаде Мишань - Машаньчжань - Линькоу - Муданьцзян. Но его план обезопасить от наших ударов этот сплошной поток войсковых колонн и эшелонов имел один слабый пункт - гористую местность. Мы уже оседлали ближнюю рокаду и выходили на подступы ко второй в районе станции Машаньчжань. А других дорог здесь не было. К этой станции вплотную подступали отроги хребта Кэнтэй-Алинь, от него и далее на запад простирался громадный горный район с высотами более тысячи метров и совершенно безлюдный. Его не пересекали даже отдельные тропы. Если 59-й корпус оседлает и вторую рокаду, у мишаньской группировки японцев останется только два варианта: либо попытаться прорваться к Муданьцзяну по рокаде, либо, бросив артиллерию, танки, автотранспорт и прочую военную технику, уходить отдельными группами в горную тайгу. Оба варианта были для нас вполне приемлемыми, причем первый - более желателен. В боях 59-й корпус мог уничтожить крупные силы мишаньской группировки, чем значительно облегчил бы задачу 26-го корпуса по разгрому мулинско-мудань-цзянской группировки противника. Поэтому вечером 11 августа я поторопил генерала Ксенофонтова с выдвижением передового отряда к станции Машаньчжань и дальше - на город Линькоу.
- Отряд уже выступил, - ответил он.
Оказалось, еще в ходе боя за Лишучжэнь Ксенофонтов направил к станции Машаньчжань танковую роту с десантом автоматчиков, а затем двинул следом и главные силы 75-й танковой бригады с десантом стрелков 50-го Читинского полка.
На рассвете 12 августа, пройдя за ночь около 20 км тяжелой горной дороги, танковая рота старшего лейтенанта Ермакова вышла к цели. Примерно за полчаса до этого он получил радиодонесение - разведка обнаружила противника: батальон пехоты и четыре артиллерийских батареи колонной двигались с востока к станции Машаньчжань. Разведчики доложили также, что преградившая путь река Сяомулинхэ сильно разлилась и затопила всю низину. Выехав вперед, Ермаков убедился, что это летнее половодье сковало маневр его танков. Куда ни глянешь - вода. Для атаки один путь - узкая дамба, выходящая на деревянный 25-метровый мост. Минирован ли он? Памятуя вчерашний успешный прорыв на лишучжаньскую переправу, Ермаков повел роту в атаку. Но едва первый танк выскочил по дамбе к мосту, грянул взрыв, два пролета рухнули в реку. Между тем вражеская колонна остановилась, пехота рассыпалась в цепь, артиллерия открыла сильный огонь по танкам. Те ответили. Огневая дуэль длилась более двух часов, танкисты подбили несколько орудий, но и сами потеряли один танк. Старший лейтенант Ермаков, получив приказ по радио, отвел машины в укрытие.
Начало боя за Машаньчжань складывалось неудачно, поэтому сюда, обогнав колонны главных сил, поспешили и командир 39-й стрелковой дивизии генерал В. А. Семенов, и командир танковой бригады подполковник Л. Д. Крупецкой. В их распоряжении пока что имелись лишь шесть танков да сотня автоматчиков. А противник, занявший оборону по реке Сяомулинхэ, располагал минимум трехкратным превосходством в пехоте, которую поддерживало 10-12 артиллерийских орудий. При таком соотношении сил прямая атака через заболоченную, открытую низину привела бы только к большим потерям. Между тем по дороге на Машаньчжань, в тылу своих обороняющихся подразделений, продолжали продвигаться все новые колонны японцев. В трудное положение попал Василий Александрович Семенов. У него на глазах противник выводил войска из-под удара, но достать их было нечем. Танковые пушки хороши для стрельбы прямой наводкой, а тут километра полтора-два расстояния. Далековато.
После полудня на танках 75-й бригады подоспели стрелки-читинцы батальона майора Ф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63