В следующем году правительство может потребовать плату за аренду, и тогда программа может закрыться.
Ужин с сотрудниками УВКБ ООН
Во время этого путешествия меня попросили быть Послом Доброй Воли УВКБ ООН. Не могу выразить, как я была счастлива и какая это была честь для меня. Потом полевые сотрудники УВКБ ООН сказали мне: «Мы так счастливы быть первыми, кто поздравит вас с назначением на должность Посла Доброй Воли УВКБ ООН. Помните, мы — в 120 странах. У Вас теперь есть семья везде, куда бы вы ни поехали». Какая замечательная мысль. Разве не прекрасно, если бы весь мир был таким?
Уезжать из Камбоджи и говорить «до свидания» будет нелегко для меня. Здесь такие добрые, хорошие, трудолюбивые люди. Я буду скучать по каждому, с кем встретилась.
Сейчас я на пути в Бангкок, где я проведу ночь в отеле аэропорта. На следующее утро я возвращаюсь в Лос-Анджелес.
Пятница, 27 июля
Я проснулась вся в поту, трясясь от того же кошмара, который у меня был в Пномпене. Теперь я знаю, что это: воспоминания о том, что я видела в Музее геноцида. Я проснулась в страхе, едва могла дышать, точно так же, как в тех камерах. Мари-Ноэль сказала мне, что чувствовала себя так же, когда мы были там. Один день, проведенный в той тюрьме, продолжает мучить нас.
Так много камбоджийцев, которые будут помнить все это. Сложно представить, как нелегко им жить. Но они живут, живут с такой огромной силой воли, мужества и духа, что могут являться примером для всех нас.
Последняя фотография была сделана спустя два года после того, как был написан этот дневник о Камбодже. Моя жизнь изменилась; эта страна Камбоджа произвела на меня огромное впечатление. На этой фотографии я и мой сын Мэддокс снова возвращаемся домой, в Камбоджу. Сарат и я организовали заповедник для животных. Мы стали близкими друзьями с жертвами противопехотных мин, с которыми он познакомил меня, и сейчас мы соседи. Наши дети играют вместе. Мы также вместе работаем над жилищным и сельскохозяйственным проектами.
Для меня была большая честь, когда год назад Мун и его жена, которые поженились в лагере беженцев в Таиланде, захотели пожениться вновь, теперь на Родине, и пригласили меня на свадьбу. Они потеряли своих родителей во время войны, поэтому Мун попросил меня представлять его мать на церемонии. Я была чрезвычайно горда этим. Это был замечательный день. Традиционные камбоджийские свадьбы очень долгие и шумные. Даже в самых бедных деревнях они тщательно планируют и соблюдают все традиции.
Одна часть обряда заключалась в том, что руки жениха и невесты связывались веревкой. Мун, который потерял руки ниже локтя и зрение от взрыва мины, на протяжении всей церемонии был в солнечных очках. Когда они пытались привязать веревкой ее руки к верхним частям его рук, дети улыбались и смеялись.
Преодолев грусть и сожаления, эти люди принимают реальность своей жизни и благодарны за все, что имеют. Я горжусь тем, что могу назвать их друзьями, и буду стремиться воспитать своего сына с чувством гордости за его народ — с чувством гордости быть камбоджийцем.
Миссия в Пакистан
С 17 по 26 августа 2001 года от лица УВКБ ООН я совершила поездку в Пакистан, где посетила афганских беженцев.
Пятница, 17 августа
Завтра я еду в Пакистан. Я специально ждала до настоящего момента, чтобы начать тщательно читать о ситуации там и в соседнем Афганистане, откуда бегут люди, спасая свои жизни.
Мне немного стыдно, что я могу закрываться от проблем мира, находясь в безопасности своего дома.
В газетах я прочла несколько статей, которые, как обычно, были сфокусированы на текущих событиях. Но они не представляют всю ситуацию в развитии, в течение многих лет. Возможно, журналистам это кажется бесполезным, а что еще хуже, не очень важным.
Это недостойно новостей. События прошлого становятся просто фактами. Они становятся общепринятыми ситуациями, в которых люди этих стран просто будут жить и умирать от ужасных условий. Я прочитала о том, что практически два миллиона людей живут в Пакистане как беженцы. Они расположились вдоль границ и живут, ничего не имея.
Я прочитала о немецкой благотворительной организации, двадцать четыре сотрудника которой были арестованы Талибаном. Их офис был закрыт. Они приехали помогать беженцам, а их обвинили в распространении христианства.
Их судьбы до сих пор неизвестны. Надеюсь, что к тому времени, когда кто-нибудь будет читать эти строки, никто из них не погибнет.
Это первое путешествие, в которое мне разрешили взять с собой видеокамеру. Мне немного неловко, но я знаю, что во время моих миссий мне приходится видеть так много, что часто это сложно выразить на бумаге. Я не могу объяснить людям, что значит сидеть рядом с изувеченными мужчинами и брошенными женщинами, детьми, голодными и отчаянно пытающимися выжить, продолжающими бороться за свое достоинство, цельность и надежды. Это люди, о которых ты плачешь и которые дают тебе силу.
Они знают о жизни что-то такое, что многие из нас, слава Богу, никогда не узнают, они обращают внимание на многие вещи, о которых мы забыли. Они знают, за что быть благодарными. Они ценят важность семьи и общества. Они понимают силу веры и любви.
Я продолжаю читать статистику. Я не знаю, что писать и что я чувствую. Я не могу поверить в то, что читаю. Я не понимаю, как подобное еще возможно в наши дни.
Суббота, 18 августа
В 8.40 вечера я улетаю в Лондон, лететь 10 часов. Затем двухчасовая остановка.
Потом я вылетаю в Исламабад, до которого восемь с половиной часов.
Понедельник, 20 августа
Когда мы начали заходить на посадку в Исламабаде, из громкоговорителей раздалось: «Примите антималярийные таблетки. Фотографировать Пакистан с воздуха не разрешается. Провозить алкоголь запрещено».
В 4.32 утра я прибыла в Пакистан, в Исламабад.
Около ворот я встретила Юсуфа Хассана, сотрудника УВКБ ООН. Он родом из Кении.
Он сказал: «Мужчины не будут пожимать женщинам руку. Лучше не встречаться глазами с мужчинами. Накройте голову платком. Потом мы купим вам необходимые вещи. Нас постоянно будет сопровождать вооруженный сотрудник в штатском».
Услышав все это, я спрашиваю себя, почему я здесь?
Но я знаю ответ:
• чтобы лучше понимать;
• чтобы затем рассказать об этом людям.
Мне сказали, что УВКБ ООН в Афганистане не разрешается нанимать на работу женщин, и мужчинам позволен лишь минимальный контакт с женщинами, поэтому оказывать помощь бывает затруднительно. Сейчас я со всех сторон окружена охраной, которая очень обходительна со мной, а еще я ношу паранджу. Я уже чувствую себя неловко, будто принцесса под охраной. Я привыкла к свободе и независимости.
Офис УВКБ ООН в Исламабаде
Все в офисе УВКБ ООН добры и гостеприимны.
Когда-то это здание было складом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Ужин с сотрудниками УВКБ ООН
Во время этого путешествия меня попросили быть Послом Доброй Воли УВКБ ООН. Не могу выразить, как я была счастлива и какая это была честь для меня. Потом полевые сотрудники УВКБ ООН сказали мне: «Мы так счастливы быть первыми, кто поздравит вас с назначением на должность Посла Доброй Воли УВКБ ООН. Помните, мы — в 120 странах. У Вас теперь есть семья везде, куда бы вы ни поехали». Какая замечательная мысль. Разве не прекрасно, если бы весь мир был таким?
Уезжать из Камбоджи и говорить «до свидания» будет нелегко для меня. Здесь такие добрые, хорошие, трудолюбивые люди. Я буду скучать по каждому, с кем встретилась.
Сейчас я на пути в Бангкок, где я проведу ночь в отеле аэропорта. На следующее утро я возвращаюсь в Лос-Анджелес.
Пятница, 27 июля
Я проснулась вся в поту, трясясь от того же кошмара, который у меня был в Пномпене. Теперь я знаю, что это: воспоминания о том, что я видела в Музее геноцида. Я проснулась в страхе, едва могла дышать, точно так же, как в тех камерах. Мари-Ноэль сказала мне, что чувствовала себя так же, когда мы были там. Один день, проведенный в той тюрьме, продолжает мучить нас.
Так много камбоджийцев, которые будут помнить все это. Сложно представить, как нелегко им жить. Но они живут, живут с такой огромной силой воли, мужества и духа, что могут являться примером для всех нас.
Последняя фотография была сделана спустя два года после того, как был написан этот дневник о Камбодже. Моя жизнь изменилась; эта страна Камбоджа произвела на меня огромное впечатление. На этой фотографии я и мой сын Мэддокс снова возвращаемся домой, в Камбоджу. Сарат и я организовали заповедник для животных. Мы стали близкими друзьями с жертвами противопехотных мин, с которыми он познакомил меня, и сейчас мы соседи. Наши дети играют вместе. Мы также вместе работаем над жилищным и сельскохозяйственным проектами.
Для меня была большая честь, когда год назад Мун и его жена, которые поженились в лагере беженцев в Таиланде, захотели пожениться вновь, теперь на Родине, и пригласили меня на свадьбу. Они потеряли своих родителей во время войны, поэтому Мун попросил меня представлять его мать на церемонии. Я была чрезвычайно горда этим. Это был замечательный день. Традиционные камбоджийские свадьбы очень долгие и шумные. Даже в самых бедных деревнях они тщательно планируют и соблюдают все традиции.
Одна часть обряда заключалась в том, что руки жениха и невесты связывались веревкой. Мун, который потерял руки ниже локтя и зрение от взрыва мины, на протяжении всей церемонии был в солнечных очках. Когда они пытались привязать веревкой ее руки к верхним частям его рук, дети улыбались и смеялись.
Преодолев грусть и сожаления, эти люди принимают реальность своей жизни и благодарны за все, что имеют. Я горжусь тем, что могу назвать их друзьями, и буду стремиться воспитать своего сына с чувством гордости за его народ — с чувством гордости быть камбоджийцем.
Миссия в Пакистан
С 17 по 26 августа 2001 года от лица УВКБ ООН я совершила поездку в Пакистан, где посетила афганских беженцев.
Пятница, 17 августа
Завтра я еду в Пакистан. Я специально ждала до настоящего момента, чтобы начать тщательно читать о ситуации там и в соседнем Афганистане, откуда бегут люди, спасая свои жизни.
Мне немного стыдно, что я могу закрываться от проблем мира, находясь в безопасности своего дома.
В газетах я прочла несколько статей, которые, как обычно, были сфокусированы на текущих событиях. Но они не представляют всю ситуацию в развитии, в течение многих лет. Возможно, журналистам это кажется бесполезным, а что еще хуже, не очень важным.
Это недостойно новостей. События прошлого становятся просто фактами. Они становятся общепринятыми ситуациями, в которых люди этих стран просто будут жить и умирать от ужасных условий. Я прочитала о том, что практически два миллиона людей живут в Пакистане как беженцы. Они расположились вдоль границ и живут, ничего не имея.
Я прочитала о немецкой благотворительной организации, двадцать четыре сотрудника которой были арестованы Талибаном. Их офис был закрыт. Они приехали помогать беженцам, а их обвинили в распространении христианства.
Их судьбы до сих пор неизвестны. Надеюсь, что к тому времени, когда кто-нибудь будет читать эти строки, никто из них не погибнет.
Это первое путешествие, в которое мне разрешили взять с собой видеокамеру. Мне немного неловко, но я знаю, что во время моих миссий мне приходится видеть так много, что часто это сложно выразить на бумаге. Я не могу объяснить людям, что значит сидеть рядом с изувеченными мужчинами и брошенными женщинами, детьми, голодными и отчаянно пытающимися выжить, продолжающими бороться за свое достоинство, цельность и надежды. Это люди, о которых ты плачешь и которые дают тебе силу.
Они знают о жизни что-то такое, что многие из нас, слава Богу, никогда не узнают, они обращают внимание на многие вещи, о которых мы забыли. Они знают, за что быть благодарными. Они ценят важность семьи и общества. Они понимают силу веры и любви.
Я продолжаю читать статистику. Я не знаю, что писать и что я чувствую. Я не могу поверить в то, что читаю. Я не понимаю, как подобное еще возможно в наши дни.
Суббота, 18 августа
В 8.40 вечера я улетаю в Лондон, лететь 10 часов. Затем двухчасовая остановка.
Потом я вылетаю в Исламабад, до которого восемь с половиной часов.
Понедельник, 20 августа
Когда мы начали заходить на посадку в Исламабаде, из громкоговорителей раздалось: «Примите антималярийные таблетки. Фотографировать Пакистан с воздуха не разрешается. Провозить алкоголь запрещено».
В 4.32 утра я прибыла в Пакистан, в Исламабад.
Около ворот я встретила Юсуфа Хассана, сотрудника УВКБ ООН. Он родом из Кении.
Он сказал: «Мужчины не будут пожимать женщинам руку. Лучше не встречаться глазами с мужчинами. Накройте голову платком. Потом мы купим вам необходимые вещи. Нас постоянно будет сопровождать вооруженный сотрудник в штатском».
Услышав все это, я спрашиваю себя, почему я здесь?
Но я знаю ответ:
• чтобы лучше понимать;
• чтобы затем рассказать об этом людям.
Мне сказали, что УВКБ ООН в Афганистане не разрешается нанимать на работу женщин, и мужчинам позволен лишь минимальный контакт с женщинами, поэтому оказывать помощь бывает затруднительно. Сейчас я со всех сторон окружена охраной, которая очень обходительна со мной, а еще я ношу паранджу. Я уже чувствую себя неловко, будто принцесса под охраной. Я привыкла к свободе и независимости.
Офис УВКБ ООН в Исламабаде
Все в офисе УВКБ ООН добры и гостеприимны.
Когда-то это здание было складом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50