Таким способом мне удалось передать некоторое количество разведывательных сведений из Будапешта. Будучи арестованной 18 сентября в Будапеште, я была заключена в военной тюрьме де ла Плас.
После года предварительного заключения я предстала перед военным судом и была приговорена к смертной казни.
Я была вынуждена придумать басню, чтобы не выдать тайны службы, к которой сама принадлежала, однако министерство общественной безопасности не поверило и потребовало для меня смертной казни (выдержка из этого приговора на венгерском и немецком языках у меня имеется).
Благодаря демаршам, предпринятым вне тюрьмы, где я отбывала предварительное заключение, я провела там один год.
Некоторое время спустя после приговора суда я была переведена в тюрьму Девы Марии и до декабря 1918 года страдала в ней от голода и холода в камере, в которую меня поместили.
Я настолько страдала от холода, что моя правая рука была отморожена и из-за этого увечья стала совсем неспособной к тяжелой работе.
Я так страдала от голода, что заболела анемией, и малейшее усилие меня изнуряет, а усталость вынуждает находиться в постели.
Только 27 декабря 1918 г. я была выпущена на свободу во исполнение соглашения о перемирии.
С величайшими трудностями мне удалось возвратиться во Францию в конце августа 1919 года, лишенной всяких средств к существованию, потерявшей здоровье, бодрость и силы.
Полностью истощенная, я была вынуждена лечиться, залезая в долги, и с удивлением узнала, что Служба, в которой я состояла, распущена и что я не могу рассчитывать ни на какую компенсацию, которую мне задолжало Французское правительство, которое завладело архивами и денежными средствами разведслужбы во время революции в России.
Наконец, Швейцарское правительство требует от меня возмещения расходов на адвоката, которого оно выделило мне во время судебного процесса (270 швейцарских франков).
В подтверждение моих высказываний у меня имеются документы Политического департамента Швейцарии. Повторяю, что я остаюсь без средств существования, вся в долгах и не могу, несмотря на все мои усилия и демарши, вот уже год добиться удовлетворения моей просьбы, а мое дело находится в подвешенном состоянии.
Больная, обессиленная в результате лишений, я имею честь почтительно просить у Вас справедливости и решения, которое Вы один в состоянии добиться для меня.
Добавлю, что генерал граф Игнатьев полностью убежден в справедливости моего дела и что он может подтвердить правдивость вышеизложенных фактов.
Будучи сторонником урегулирования этого вопроса, он не возражает против того, чтобы я, в конечном итоге, получила вознаграждение за оказанные мною услуги.
Поэтому я имею честь почтительнейше просить г-на Начальника 2-го бюро простой оплаты расходов, которая была мне обещана, накануне отъезда во вражескую страну.
Я позволю себе напомнить о них для сведения, а генерал граф Игнатьев может их подтвердить даже по телефону, если Вы сочтете это необходимым.
С 9 мая 1916 года по 28 августа я не получила целиком моего денежного содержания, т. е. 600 франков X 4 месяца - 2400. Мне остались должны 1000 франков, которые обещали выплатить по возвращении.
С сентября 1916 по 27 декабря 1918 года :
4 месяца (1916 год) - 12 месяцев (1917 год) - 12 месяцев (1918 год) по 600 франков в месяц:
Итого: 16 800 фр. - 1000 фр.
Всего: 17 800 франков.
Я полностью Вам доверяю, господин Начальник 2-го бюро, и поэтому предоставляю Вам судить, насколько вышеуказанная сумма (17 800 фр.) может компенсировать перенесенные мною физические и моральные лишения, страдания моей семьи, мои увечья, мою нынешнюю болезнь, долги, в которые я была вынуждена влезть, напрасно рассчитывая в продолжение целого года получить эту сумму денежного содержания за время, проведенное на службе у Союзников.
Неужели мне придется снова ждать?
Будут ли без конца продолжаться мое отчаяние, неуверенность в завтрашнем дне, в которых я оказалась?
Я так не считаю и поэтому уверена, что, обращаясь к Вашей справедливости, Господин Начальник 2-го бюро, обрету нужное решение просьбы несчастной женщины, которая едва не заплатила жизнью за свою преданность делу Союзников, которая в течение двух с половиной лет находилась в тюрьме и возвратилась больной, почти калекой, без средств к существованию в то время, когда жизнь является такой трудной со всех точек зрения, и которая почтительнейше ожидает, наконец, благоприятного ответа и остается Вашей самой преданной и покорной слугой.
Берта Дуссе
Париж, 15-й район ул. Тартр, д. 100
ЦХИДК Ф. 7. Оп. 1. Д. 1041. Л. 274-276.
№93
Ферма замка Валадьер
ул. де ля Плен, 50
Карш, деп. Сена-и-Уаза
тел. 141
1 ноября 1920 г Г-н граф Игнатьев
Сударь!
В ответ на Ваш № 10397 от 29 октября с. г.*37 спешу сообщить мое мнение относительно двух вопросов, которые Вы в нем подняли.
1. Разрешив в апреле 1918 г. оплату чеком 163 800 франков, из которых 8000 были выплачены в качестве аванса лицу, согласившемуся перейти на службу его 2-го бюро, французский Генеральный штаб отлично представлял себе, что с помощью этой суммы можно закрыть только самые срочные дела.
Как мне помнится, эта цифра была установлена в результате уменьшения, по крайней мере вдвое, первоначально намеченной суммы.
В нынешних условиях я считаю, что урегулирование всех требований является совершенно невозможным, поскольку в подобном случае я должен бы вступить снова в контакт с сотрудниками, начать переписку, поездки, изучение архивных материалов и т. п., что совершенно невозможно с учетом нынешней жизни.
Тем не менее, в крайне важных случаях, когда, например, от ликвидации агентуры зависит доброе имя или состояние сотрудника, я готов прийти ему на помощь и получить от Вас уплату того или другого сотрудника.
Подобный случай имел недавно место в Голландии, однако, насколько мне известно, нам было отказано в этих выплатах, вероятно, из-за недостаточного доверия французского Генерального штаба ко мне.
2. Что же касается мадемуазель Дуссе, я нахожу, что в ее просьбе материальная сторона дела и важность оказанных ею услуг изложены самым точным образом.
Что до остального, то я подтверждаю, что она представила один или два отчета, не имеющих никакой ценности; она не исполнила своей миссии исключительно по своей вине.
Как только мне доложили о ее аресте, все возможные в подобной ситуации меры были приняты перед швейцарским правительством, чтобы ее спасти.
Исходя из вышеизложенного, я думаю, что не может быть и речи о выплате ей той крупной суммы, которую она запросила. Ей можно было бы выплатить сумму в одну тысячу франков, которую ей задолжали после возвращения с задания.
Примите выражение моей преданности и искреннего уважения.
Подпись:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
После года предварительного заключения я предстала перед военным судом и была приговорена к смертной казни.
Я была вынуждена придумать басню, чтобы не выдать тайны службы, к которой сама принадлежала, однако министерство общественной безопасности не поверило и потребовало для меня смертной казни (выдержка из этого приговора на венгерском и немецком языках у меня имеется).
Благодаря демаршам, предпринятым вне тюрьмы, где я отбывала предварительное заключение, я провела там один год.
Некоторое время спустя после приговора суда я была переведена в тюрьму Девы Марии и до декабря 1918 года страдала в ней от голода и холода в камере, в которую меня поместили.
Я настолько страдала от холода, что моя правая рука была отморожена и из-за этого увечья стала совсем неспособной к тяжелой работе.
Я так страдала от голода, что заболела анемией, и малейшее усилие меня изнуряет, а усталость вынуждает находиться в постели.
Только 27 декабря 1918 г. я была выпущена на свободу во исполнение соглашения о перемирии.
С величайшими трудностями мне удалось возвратиться во Францию в конце августа 1919 года, лишенной всяких средств к существованию, потерявшей здоровье, бодрость и силы.
Полностью истощенная, я была вынуждена лечиться, залезая в долги, и с удивлением узнала, что Служба, в которой я состояла, распущена и что я не могу рассчитывать ни на какую компенсацию, которую мне задолжало Французское правительство, которое завладело архивами и денежными средствами разведслужбы во время революции в России.
Наконец, Швейцарское правительство требует от меня возмещения расходов на адвоката, которого оно выделило мне во время судебного процесса (270 швейцарских франков).
В подтверждение моих высказываний у меня имеются документы Политического департамента Швейцарии. Повторяю, что я остаюсь без средств существования, вся в долгах и не могу, несмотря на все мои усилия и демарши, вот уже год добиться удовлетворения моей просьбы, а мое дело находится в подвешенном состоянии.
Больная, обессиленная в результате лишений, я имею честь почтительно просить у Вас справедливости и решения, которое Вы один в состоянии добиться для меня.
Добавлю, что генерал граф Игнатьев полностью убежден в справедливости моего дела и что он может подтвердить правдивость вышеизложенных фактов.
Будучи сторонником урегулирования этого вопроса, он не возражает против того, чтобы я, в конечном итоге, получила вознаграждение за оказанные мною услуги.
Поэтому я имею честь почтительнейше просить г-на Начальника 2-го бюро простой оплаты расходов, которая была мне обещана, накануне отъезда во вражескую страну.
Я позволю себе напомнить о них для сведения, а генерал граф Игнатьев может их подтвердить даже по телефону, если Вы сочтете это необходимым.
С 9 мая 1916 года по 28 августа я не получила целиком моего денежного содержания, т. е. 600 франков X 4 месяца - 2400. Мне остались должны 1000 франков, которые обещали выплатить по возвращении.
С сентября 1916 по 27 декабря 1918 года :
4 месяца (1916 год) - 12 месяцев (1917 год) - 12 месяцев (1918 год) по 600 франков в месяц:
Итого: 16 800 фр. - 1000 фр.
Всего: 17 800 франков.
Я полностью Вам доверяю, господин Начальник 2-го бюро, и поэтому предоставляю Вам судить, насколько вышеуказанная сумма (17 800 фр.) может компенсировать перенесенные мною физические и моральные лишения, страдания моей семьи, мои увечья, мою нынешнюю болезнь, долги, в которые я была вынуждена влезть, напрасно рассчитывая в продолжение целого года получить эту сумму денежного содержания за время, проведенное на службе у Союзников.
Неужели мне придется снова ждать?
Будут ли без конца продолжаться мое отчаяние, неуверенность в завтрашнем дне, в которых я оказалась?
Я так не считаю и поэтому уверена, что, обращаясь к Вашей справедливости, Господин Начальник 2-го бюро, обрету нужное решение просьбы несчастной женщины, которая едва не заплатила жизнью за свою преданность делу Союзников, которая в течение двух с половиной лет находилась в тюрьме и возвратилась больной, почти калекой, без средств к существованию в то время, когда жизнь является такой трудной со всех точек зрения, и которая почтительнейше ожидает, наконец, благоприятного ответа и остается Вашей самой преданной и покорной слугой.
Берта Дуссе
Париж, 15-й район ул. Тартр, д. 100
ЦХИДК Ф. 7. Оп. 1. Д. 1041. Л. 274-276.
№93
Ферма замка Валадьер
ул. де ля Плен, 50
Карш, деп. Сена-и-Уаза
тел. 141
1 ноября 1920 г Г-н граф Игнатьев
Сударь!
В ответ на Ваш № 10397 от 29 октября с. г.*37 спешу сообщить мое мнение относительно двух вопросов, которые Вы в нем подняли.
1. Разрешив в апреле 1918 г. оплату чеком 163 800 франков, из которых 8000 были выплачены в качестве аванса лицу, согласившемуся перейти на службу его 2-го бюро, французский Генеральный штаб отлично представлял себе, что с помощью этой суммы можно закрыть только самые срочные дела.
Как мне помнится, эта цифра была установлена в результате уменьшения, по крайней мере вдвое, первоначально намеченной суммы.
В нынешних условиях я считаю, что урегулирование всех требований является совершенно невозможным, поскольку в подобном случае я должен бы вступить снова в контакт с сотрудниками, начать переписку, поездки, изучение архивных материалов и т. п., что совершенно невозможно с учетом нынешней жизни.
Тем не менее, в крайне важных случаях, когда, например, от ликвидации агентуры зависит доброе имя или состояние сотрудника, я готов прийти ему на помощь и получить от Вас уплату того или другого сотрудника.
Подобный случай имел недавно место в Голландии, однако, насколько мне известно, нам было отказано в этих выплатах, вероятно, из-за недостаточного доверия французского Генерального штаба ко мне.
2. Что же касается мадемуазель Дуссе, я нахожу, что в ее просьбе материальная сторона дела и важность оказанных ею услуг изложены самым точным образом.
Что до остального, то я подтверждаю, что она представила один или два отчета, не имеющих никакой ценности; она не исполнила своей миссии исключительно по своей вине.
Как только мне доложили о ее аресте, все возможные в подобной ситуации меры были приняты перед швейцарским правительством, чтобы ее спасти.
Исходя из вышеизложенного, я думаю, что не может быть и речи о выплате ей той крупной суммы, которую она запросила. Ей можно было бы выплатить сумму в одну тысячу франков, которую ей задолжали после возвращения с задания.
Примите выражение моей преданности и искреннего уважения.
Подпись:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75