.. Алексеев среагировал четко и мгновенно. Это была его первая операция в роли начальника штаба Ставки, и по мнению некоторых исследователей - лучшая его операция. Не имея ни резервов, ни дополнительных ресурсов, он "импровизировал" на ходу, наличными расстроенными и поредевшими силами. Приказал быстро отодвинуть весь фронт назад - войска оставляли Вильно, выскальзывая из очередного наметившегося "мешка", отводились к Сморгони, а соответственно и южнее отходили на 120 130 км к Барановичам и Пинску. А одновременно готовил контрманевр и "из ничего", за счет сокращений линии фронта и перебросок с других направлений, экстренно формировал две армии. Общевойсковую, ген. Смирнова, и первую в российской истории конную армию Орнановского из 20 тыс. сабель, 67 орудий и 56 пулеметов.
Одна должна была закрыть брешь, другая - ударить с севера, от Полоцка под основание прорыва, и одновременно продемонстрировать угрозу выхода в тылы германской группировки на Двине. Несколько магистралей были уже перехвачены противником, и Алексеев кружными путями, через Оршу, перебрасывал корпуса к местам сосредоточения. В первый, и наверное, единственный раз в жизни этот мягкий и уравновешенный человек позволил себе угрожать. Когда начальник военных сообщений полковник Амбургер стал демонстрировать ему нормативы чуть ли не мирного времени и доказывать, что в указанный срок перевезти артиллерию невозможно, Михаил Васильевич, по своему обыкновению спокойно, произнес: "Если она не будет перевезена, вы будете повешены". И в устах Алексеева это прозвучало настолько необычно, что стало ясно - ситуация исключительная и начальник штаба действительно не остановится ни перед чем.
Фланговые группировки были собраны вовремя и нанесли контрудары. В конной армии Орнановского Уссурийская дивизия Крымова атаковала вражеские позиции на р. Дресвятице. Под покровом ночи авангардная сотня 1-го Нерчинского полка во главе с сотником Жуковским, разобрав старые сараи и построив из них переправу, перемахнула через болотистую речку и внезапно свалилась на немецкие окопы, вызвав панику. Переправившиеся следом Нерчинский и Уссурийский полки кинулись в преследование отступающих германцев и захватили вторую линию окопов. Фронт был прорван. Но повторять ошибок германского командования и бросать конную массу в глубину неприятельской территории Алексеев не стал (чем, кстати, очень возмущались кавалерийские офицеры - дорога перед ними была открыта). Однако Михаил Васильевич добивался другого - немцы, узнавшие о сосредоточении конницы, испугались ее прорыва в тыл своей Двинской группировки и стали перебрасывать сюда пехоту. Ту самую, которая должна была войти в собственный прорыв и поддержать собственную кавалерию. Уссурийской дивизии пришлось выдержать жестокие атаки, погибли командиры полков Кузнецов и Куммант, казаки начали отступать - но ринувшиеся их преследовать враги уперлись у с. Воля-Каниговская в позиции двух выдвинутых сюда русских пехотных дивизий.
Отвлеченные этими действиями, германские соединения закрепить прорыв не успели. И уже 15.9, через 6 дней, дыра во фронте атаками с флангов была закрыта, а проникшие в русский тыл кавкорпуса, не получившие помощи пехотой и отсеченные от нее, были остановлены контратаками у Молодечно и Глубокого. Очутившись в окружении, заметались и начали пробиваться обратно, пока кольцо еще не успело уплотниться. А русская кавалерия наседала и громила оккупантов. В этих боях, кстати, отличился будущий маршал, пулеметчик 4-й кавдивизии Семен Тимошенко. Какие-то части противника прорвались к своим, понеся значительные потери, какие-то просочились проселками и лесными дорогами. Многие так и остались в белорусской земле. А вспомогательные немецкие удары, призванные дополнить кавалерийский прорыв, пришлись в пустоту. Как признала официальная германская история войны: "Несмотря на все усилия главнокомандующего Восточным фронтом, наступление против северного фронта русской армии никоим образом не соответствовало ожиданиям. Противнику удалось разгадать удар, направленный в глубину его фронта и выйти из-под задуманного разгрома благодаря своевременному отступлению".
Однако русские армии не просто отступили. На намеченных рубежах их ожидали уже подготовляемые сильные позиции и подведенные сюда резервы. И они получили приказы атаковать. Поэтому немецкие части, разохотившиеся гнать откатывающихся русских, на разных направлениях получили вдруг неожиданные встречные контрудары. Так, под Сморгонью отводимые от Вильно 26-й и 27-й корпуса 10-й армии получили в помощь лейб-гвардию и перешли в наступление на Солы, угрожая окружить противника, занявшего Сморгонь. В этом сражении был тяжело ранен пулеметчик 64-й дивизии Р.Я. Малиновский. И умело действовал, руководя атакующими цепями, начальник штаба его дивизии полковник Дроздовский, будущий герой Белой Гвардии. А совместно с 64-й действовал Преображенский полк, 2-й батальон которого лично вел в огонь А.П. Кутепов - награжденный за этот бой Георгиевским оружием и произведенный в полковники... Под Барановичами зарвавшихся немцев, продвигающихся от Бреста на Минск, контратаковали Гренадерский корпус 2-й армии и соединения 4-й армии ген. Рагозы. А на левом фланге Западного фронта, под Пинском - 31-й корпус ген. Мищенко. И повсюду враг был не только остановлен, но и отброшен назад.
В этих боях, положивших предел успехам захватчиков, совершила свой подвиг сестра милосердия Римма Михайловна Иванова. Она родилась в г. Ставрополе, в 1913 г. окончила Ольгинскую гимназию и начала работать учительницей начальных классов в селе Петровском. Но когда грянула война, прошла курсы медсестер и добровольно отправилась на фронт. Но в тыловом госпитале остаться не захотела, а ушла на передовую. Для чего ей сперва пришлось числиться "мужчиной" - в списки 83-го Самурского полка она была внесена как Римма Михайлович Иванов. Сохранились ее письма родным. К великому сожалению, ограниченный объем книги не позволяет привести их полностью. Разве что выдержки. Вот из первого, в январе 15-го: "...Беспокоиться обо мне нечего. Я - вне опасности. Наш полковой околодок, где я сейчас несу обязанности, находится всегда за линией огня... К солдатскому костюму и коротким волосам я уже привыкла... Доехала благополучно. Немного переволновалась. Принял меня командир полка очень хорошо. "Коль есть охота, так, пожалуйста, работайте", вот его слова. Доктор доволен моей работой и теперь все настаивает, чтобы я ехала учиться после войны в медицинский институт..."
Вот еще одно, конец февраля. "...Несу обязанности фельдшера... На меня не смотрят здесь как на женщину, а видят сестру милосердия, заслуживающую большого уважения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293