Нет, газовых камер в лагере еще не было. Но голод, побои, болезни, тяжелая и грязная работа уже были. Были поверки, когда тысячи мужчин и женщин часами стояли на "аппельплаце" под зноем, дождем, на холоде. А за какую-нибудь провинность могли поставить и на сутки - причем в одном белье. Был очень быстрый суд, выносивший смертные приговоры за "бунт" (в том числе и неповиновение). Были карцеры с кандалами, порками, подвешиванием за руки и ноги в горизонтальном положении, бастонадой по пяткам. Были садисты-надзиратели, забивавшие людей насмерть, доводившие до самоубийства. Словом, только техника еще "отставала" - но из Телергофа мало кто возвращался.
И между прочим, эта кампания тоже была сродни грандиозной этнической чистке. Без поголовного истребления - но в результате целенаправленного массированного удара по интеллигенции, уничтожения православных священников и прочих подобных мер уже через несколько десятилетий исчез... целый народ. Православные прикарпатские русины, говорившие на одном из наречий русского языка, изменились до неузнаваемости, превратившись в "западэньцев" ревностных униатов, ненавидящих "москалей" и считающих "ридной мовой" смесь украинского и польского, внедрявшуюся учителями-"мазепинцами".
Едва утвердившись в Луцке, австрийцы ознаменовали свое господство весьма символично - возвели в красивом городском саду напротив здания уездного суда целую шеренгу виселиц. Добротных, профессионально сколоченных саперами. И по свидетельствам очевидцев, не пустовали они никогда, а бывали дни, когда за разные прегрешения казнили по 40 чел.. На Юго-Западном фронте к своим удалось пробраться нескольким пленным - рассказывали, что их с товарищами пригнали на строительство укреплений. Пленные отказывались помогать врагу - тогда их держали по несколько дней без еды. Если и это не помогало, начинали расстреливать небольшими партиями. Причем осуществляли это не солдаты, а кадеты из военных училищ, будущие офицеры. И со второй-третьей расправы, видя, как на расстрел ставят земляков, обычно не выдерживали, соглашались работать. Российское правительство образовало чрезвычайную следственную комиссию по расследованию зверств оккупантов, и в 1916 г. она выпустила обзор собранных материалов, где приводились многочисленные факты убийств и истязаний гражданских лиц и пленных.
Но пожалуй, тут стоит еще раз вернуться к теме "сепаратного мира". В принципе, можно бы и не возвращаться, но уж слишком часто эта тема муссируется в литературе, причем с различных точек зрения. Кто обвиняет царя и царицу в попытках "предательства", кто наоборот, сетует по поводу упущенных возможностей выйти из войны. Дело в том, что по этому поводу немцы продолжали подъезжать и в конце 15-го. Министру двора Фредериксу было прислано письмо из Берлина от его знакомого Эйленбурга. Другим каналом стала фрейлина М.А. Васильчикова, застрявшая в войну в своем австрийском поместье. Через нее австро-германские предложения о мире рассылались министрам, Родзянко, членам царской семьи, а в декабре отправили в Россию и саму Васильчикову, вручив ей письма для царя и Сазонова от принца Гессенского (брата императрицы), от Франца-Иосифа и передав устные "приветы" от Вильгельма. Во всех посланиях гарантировались самые легкие и выгодные условия мира и следовали призывы "положить конец недоразумению" между Россией и Центральными Державами. Ответ царя был однозначным. В письме Эйленбурга, зачитанном ему Фредериксом, он подчеркнул слова о "старой дружбе" и написал на полях "Эта дружба умерла и похоронена", а Васильчикову за согласие взять на себя посредническую миссию выслал в поместье под Черниговом. Все письма были оставлены вообще без ответа, чтобы даже "нет" нельзя было истолковать как завязку диалога.
Но суть-то даже не в этом - для правильной оценки подобных шагов немецкой дипломатии достаточно сопоставить даты. Потому что германское правительство идею компромиссного мира с Россией отбросило еще в августе и больше к ней не возвращалось, напротив - активизировало планы по отчленению и германизации российских территорий. А значит, вся декабрьская возня с письмом Эйленбурга и Васильчиковой была обычной провокацией - чтобы вбить клин между державами Антанты и в самой России посеять недоверие к правительству. Впрочем, посудите сами, каким образом засылаются в страну "тайные эмиссары"? Попасть в Россию, не привлекая внимания, можно было через Швецию, Румынию, но Васильчикову переправили демонстративно... через фронт! С белыми флагами и парламентерами! Чтобы и солдаты видели, и офицеры, и разговоры пошли. И пусть царь на германские предложения реагировал отрицательно, это было и не важно - зато расползались слухи, что переговоры о сепаратном мире ведутся...
48. КУТ-ЭЛЬ-АМАРА, ХАМАДАН, КУМ
31.8. 1915 г. Талаат-паша, посетив германское посольство в Стамбуле, открытым текстом заявил: "Армянского вопроса больше не существует". Что и было добросовестно запротоколировано сотрудником посольства Кеппертом, а 4.9 включено в донесение поверенного в делах Лангенбурга рейхсканцлеру. Хотя надо отметить, тут Талаат прихвастнул. На самом деле "армянский вопрос" еще существовал и порождал массу новых проблем. Программа геноцида еще не была была завершена. К середине лета иттихадисты уничтожили основную массу христианского населения в восточных районах страны. Дальше там начались различного рода "зачистки".
Так, 1.7 шифровка министерства внутренних дел внесла ясность по поводу разночтений о переходе христиан в мусульманскую веру: "Некоторые армяне индивидуально и группами принимают ислам, чтобы не покидать своей родины. Их тоже следует депортировать". Уцелело значительное количество девушек и женщин, взятых убийцами в наложницы. И опять же вышел приказ, запрещающий сохранять жизнь таким способом. И попавший в русский плен врач-сириец из 36-й дивизии свидетельствовал, что у него на глазах была устроена резня "трофейных" армянок. Впрочем, те, кто уже попал в турецкие гаремы или в курдские деревни, оставались живыми - с чего бы хозяину уничтожать свое имущество? С остатками повстанцев, скрывающихся в горах Сасуна, покончили в конце сентября. Власти объявили об амнистии. И люди хоть не верили, но выходили - выгоняли голод и осенние холода. Сперва их действительно не трогали, ждали, пока придут остальные. Потом объявили, что амнистия амнистией, но веру придется сменить. И стали партиями отправлять якобы в Муш, "для перехода в ислам". Спаслась одна. Рассказала: "Нас увели 20 жандармов и доставили на берег реки Мурад; уже вечерело, когда нас остановили и начали обыскивать. Отняли все, что нашли. Затем, заставив отойти назад, стали в нас стрелять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293