Но это оказалось невозможным, так как отсутствовали свидетели преступления.
Через несколько дней в Коринфе, в театре под открытым небом, тысячи зрителей зачарованно следили за действием. Случилось так, что в тот день артисты представляли Фурий, богинь мщения. И подобное представление, принимая во внимание гнев и возмущение народа, было поразительно уместно. Никто не знал, что в театре, где-то на верхних скамьях, сидят убийцы.
Торжественным шагом вышли на сцену участники хора. Они были облачены в черное, а в руках у них были ярко пылающие факелы. Их лица были бледны как смерть, а вместо волос у них были короны из извивающихся змей. Жуткая песнь мщения нарастала, и цепенели сердца и стыла кровь в жилах зрителей.
В эту минуту показавшаяся в небе стая журавлей низко опустилась над театром. И тут же с верхних скамей раздался крик ужаса: «Смотри, дружище! Смотри! Вон те самые журавли Ивика!»
Все головы повернулись в сторону этого самоизобличающего крика, убийцы донесли сами на себя. Атмосфера возмездия и внезапное появление журавлей — предвестников неизбежной расплаты оказались для них невыносимыми.
Вот поэтому Ивиковы журавли стали синонимом той истины, что вина всегда выйдет наружу.
Кто из нас не увидит, хотя бы отчасти, в этом мифе себя? Кто из нас в какой-то момент не был застигнут своими личными «ивиковыми журавлями» и не казнил себя мысленно: «Я виновен!»
И надо только открыть глаза, чтобы увидеть — даже в кругу семьи, среди друзей или коллег по работе — множество страдающих людей, совершенно подавленных сокрытой в глубинах сердца виной. Эта вина может быть реальной или воображаемой, определенной или смутной, осознанной или неосознанной. Но она есть. Вину усматривают иногда даже в самом факте существования, и это распространено гораздо шире, чем вы думаете.
Для человеческой личности вина может оказаться смертельной. В этом мире нет ничего более разрушительного для душевного покоя, чем чувство вины. Один писатель заметил, что «вина, такая же заразительная, как и во времена средневековых камер пыток, поставила себе на службу современную психологию».
Да, самыйупорный враг душевного покоя человека, почти не поддающийся искоренению, от которого не увильнешь и не отделаешься поверхностным объяснением, — это вина. Вина — вот что неотступно досаждает современным людям.
Кто не согласится с тем, что вина подсыпает песок в тонкий механизм сознания? А какое влияние она оказывает на весь организм в целом? Разве так уж непонятно, что вина, оказывающая разрушительное воздействие на сознание, наносит такой же ущерб и физическому здоровью?
Однако представление о том, что эмоциональное состояние влияет на весь организм, возникло в медицине сравнительно недавно. А знаете ли вы, что Писание более тысячи лет назад четко сформулировало его?
«Кроткое сердце — жизнь для тела, а зависть — гниль для костей». «Иссохло от печали око мое, обветшало от всех врагов моих». «Нет мира в костях моих от грехов моих» (Притч. 14:30; Пс. 6:8; Пс. 37:4).
Мне никогда не наскучит читать историю человека, которого принесли к Иисусу на носилках. Иисус проповедовал в одном из домов, как вы помните, но пробраться к Нему сквозь толпу было невозможно; тогда друзья больного разобрали крышу и опустили его прямо перед Целителем. Разобрать крышу в те дни было, разумеется, относительно несложным делом, и сведений о том, что хозяин дома выразил хоть какой-то протест, не сохранилось.
Интересно заметить, что Целитель откликнулся на эту решимость, напористость и явную веру не тем, что немедленно приступил к исцелению, а тем, что простил больному его грехи. «И видя Иисус веру их, сказал расслабленному: дерзай, чадо! прощаются тебе грехи твои» (Мф. 9:2).
Прощение. Разве ради него больной оказался здесь? Может быть, знание целого ряда существенных подробностей, не вошедших в краткое сообщение Писания, пролило бы на это свет?
Верно ли, что болезнь этого человека могла быть вызвана его прегрешениями? Неужели ему действительно было так важно получить прощение — важнее ли исцеления? Неужели Божественный Целитель сумел понять раскаяние этого человека, всего лишь наблюдая за тем, как его друзья медленно прокладывают свой путь с больным на носилках, как он убеждает друзей сорвать крышу, все, что угодно, только бы встретиться со Спасителем?
«Дерзай, чадо! прощаются тебе грехи твои». Представьте этого измученного болезнью человека, распростертого на носилках, — теперь он спокоен и совершенно удовлетворен. Он прощен. Что ему теперь даже физическое исцеление? Или последующие слова Иисуса: «Возьми постель твою и иди» — это всего лишь дополнительное вознаграждение?
Я считаю именно так. Несомненно одно: Иисус понимал неразрывную связь вины и болезни. И Он показал, что вину можно исцелить.
Но чтобы излечить от тяжкой вины, ее нужно сначала признать. Современный же человек готов делать все что угодно, только бы не признавать ее. Он склонен отрицать всякую вину, увиливая от нее, не обращая на нее никакого внимания, подавляя или ища ей оправдание.
Но у совести цепкая память. Она постоянно мучает нас. Вот почему человек хочет избавиться от вины тем, что отказывается слушать саму совесть. Это напоминает попытку лечить высокую температуру, отказавшись от градусника.
Позвольте пояснить это следующим образом: на суде человек старается обосновать свою невиновность, доказывая либо то, что он не нарушал закон, либо то, что закона, который он якобы нарушил, не существует. Нечто подобное происходит и внутри человеческой личности. Совесть выступает в роли прокурора. Память — свидетель обвинения. А разум либо отрицает, что он нарушил закон, либо выражает обвинителю протест, поскольку, как было замечено выше, не существует закона, который он якобы нарушил. Предполагается, что последний аргумент вынудит суд прекратить дело, — если не считать того, что вину не так-то просто усмирить.
Мне не надо вам говорить, что стратегия защиты нынешнего поколения строится на предпосылке, что отсутствует соответствующий закон.
Видите, если у нас нет принципов, то не может быть и нарушения. Мы выбросили слово «грех» из своего лексикона и решили, что покончили с этой проблемой. Такой вещи, как грех, не существует, говорят нам. Грех — это либо плохие манеры, либо нечто из области психологии. Послушайте Дейвида Реддинга:
«Современные люди утвердились во мнении о своей невинности, окончательно упразднив слово «грех». Мы отбросили грех, — продолжает он, — как одно из недоразвитых представлений, которого придерживались наши прадеды. Грех — это всего лишь фантом, заставлявший хлопать ставни первых американцев».
И еще: «Непризнание вины порождает непредсказуемые последствия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Через несколько дней в Коринфе, в театре под открытым небом, тысячи зрителей зачарованно следили за действием. Случилось так, что в тот день артисты представляли Фурий, богинь мщения. И подобное представление, принимая во внимание гнев и возмущение народа, было поразительно уместно. Никто не знал, что в театре, где-то на верхних скамьях, сидят убийцы.
Торжественным шагом вышли на сцену участники хора. Они были облачены в черное, а в руках у них были ярко пылающие факелы. Их лица были бледны как смерть, а вместо волос у них были короны из извивающихся змей. Жуткая песнь мщения нарастала, и цепенели сердца и стыла кровь в жилах зрителей.
В эту минуту показавшаяся в небе стая журавлей низко опустилась над театром. И тут же с верхних скамей раздался крик ужаса: «Смотри, дружище! Смотри! Вон те самые журавли Ивика!»
Все головы повернулись в сторону этого самоизобличающего крика, убийцы донесли сами на себя. Атмосфера возмездия и внезапное появление журавлей — предвестников неизбежной расплаты оказались для них невыносимыми.
Вот поэтому Ивиковы журавли стали синонимом той истины, что вина всегда выйдет наружу.
Кто из нас не увидит, хотя бы отчасти, в этом мифе себя? Кто из нас в какой-то момент не был застигнут своими личными «ивиковыми журавлями» и не казнил себя мысленно: «Я виновен!»
И надо только открыть глаза, чтобы увидеть — даже в кругу семьи, среди друзей или коллег по работе — множество страдающих людей, совершенно подавленных сокрытой в глубинах сердца виной. Эта вина может быть реальной или воображаемой, определенной или смутной, осознанной или неосознанной. Но она есть. Вину усматривают иногда даже в самом факте существования, и это распространено гораздо шире, чем вы думаете.
Для человеческой личности вина может оказаться смертельной. В этом мире нет ничего более разрушительного для душевного покоя, чем чувство вины. Один писатель заметил, что «вина, такая же заразительная, как и во времена средневековых камер пыток, поставила себе на службу современную психологию».
Да, самыйупорный враг душевного покоя человека, почти не поддающийся искоренению, от которого не увильнешь и не отделаешься поверхностным объяснением, — это вина. Вина — вот что неотступно досаждает современным людям.
Кто не согласится с тем, что вина подсыпает песок в тонкий механизм сознания? А какое влияние она оказывает на весь организм в целом? Разве так уж непонятно, что вина, оказывающая разрушительное воздействие на сознание, наносит такой же ущерб и физическому здоровью?
Однако представление о том, что эмоциональное состояние влияет на весь организм, возникло в медицине сравнительно недавно. А знаете ли вы, что Писание более тысячи лет назад четко сформулировало его?
«Кроткое сердце — жизнь для тела, а зависть — гниль для костей». «Иссохло от печали око мое, обветшало от всех врагов моих». «Нет мира в костях моих от грехов моих» (Притч. 14:30; Пс. 6:8; Пс. 37:4).
Мне никогда не наскучит читать историю человека, которого принесли к Иисусу на носилках. Иисус проповедовал в одном из домов, как вы помните, но пробраться к Нему сквозь толпу было невозможно; тогда друзья больного разобрали крышу и опустили его прямо перед Целителем. Разобрать крышу в те дни было, разумеется, относительно несложным делом, и сведений о том, что хозяин дома выразил хоть какой-то протест, не сохранилось.
Интересно заметить, что Целитель откликнулся на эту решимость, напористость и явную веру не тем, что немедленно приступил к исцелению, а тем, что простил больному его грехи. «И видя Иисус веру их, сказал расслабленному: дерзай, чадо! прощаются тебе грехи твои» (Мф. 9:2).
Прощение. Разве ради него больной оказался здесь? Может быть, знание целого ряда существенных подробностей, не вошедших в краткое сообщение Писания, пролило бы на это свет?
Верно ли, что болезнь этого человека могла быть вызвана его прегрешениями? Неужели ему действительно было так важно получить прощение — важнее ли исцеления? Неужели Божественный Целитель сумел понять раскаяние этого человека, всего лишь наблюдая за тем, как его друзья медленно прокладывают свой путь с больным на носилках, как он убеждает друзей сорвать крышу, все, что угодно, только бы встретиться со Спасителем?
«Дерзай, чадо! прощаются тебе грехи твои». Представьте этого измученного болезнью человека, распростертого на носилках, — теперь он спокоен и совершенно удовлетворен. Он прощен. Что ему теперь даже физическое исцеление? Или последующие слова Иисуса: «Возьми постель твою и иди» — это всего лишь дополнительное вознаграждение?
Я считаю именно так. Несомненно одно: Иисус понимал неразрывную связь вины и болезни. И Он показал, что вину можно исцелить.
Но чтобы излечить от тяжкой вины, ее нужно сначала признать. Современный же человек готов делать все что угодно, только бы не признавать ее. Он склонен отрицать всякую вину, увиливая от нее, не обращая на нее никакого внимания, подавляя или ища ей оправдание.
Но у совести цепкая память. Она постоянно мучает нас. Вот почему человек хочет избавиться от вины тем, что отказывается слушать саму совесть. Это напоминает попытку лечить высокую температуру, отказавшись от градусника.
Позвольте пояснить это следующим образом: на суде человек старается обосновать свою невиновность, доказывая либо то, что он не нарушал закон, либо то, что закона, который он якобы нарушил, не существует. Нечто подобное происходит и внутри человеческой личности. Совесть выступает в роли прокурора. Память — свидетель обвинения. А разум либо отрицает, что он нарушил закон, либо выражает обвинителю протест, поскольку, как было замечено выше, не существует закона, который он якобы нарушил. Предполагается, что последний аргумент вынудит суд прекратить дело, — если не считать того, что вину не так-то просто усмирить.
Мне не надо вам говорить, что стратегия защиты нынешнего поколения строится на предпосылке, что отсутствует соответствующий закон.
Видите, если у нас нет принципов, то не может быть и нарушения. Мы выбросили слово «грех» из своего лексикона и решили, что покончили с этой проблемой. Такой вещи, как грех, не существует, говорят нам. Грех — это либо плохие манеры, либо нечто из области психологии. Послушайте Дейвида Реддинга:
«Современные люди утвердились во мнении о своей невинности, окончательно упразднив слово «грех». Мы отбросили грех, — продолжает он, — как одно из недоразвитых представлений, которого придерживались наши прадеды. Грех — это всего лишь фантом, заставлявший хлопать ставни первых американцев».
И еще: «Непризнание вины порождает непредсказуемые последствия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61