Про себя я думал: если уж инженер-ольфактоскопист может зарабатывать на жизнь таким способом, так почему бы и ветеринару-кокцидозисту не последовать его примеру? Пожалуй, мне стоило бы специализироваться на какой-нибудь еще малоосвоенной области ветеринарии, скажем, на самогонной диспепсии у коров-сосновок или стоматологии фоксхаундов. До чего забавно грезить о будущем и гадать, что мы с Джан и детишками будем поделывать, скажем, в двухтысячном году.
Подлаживаясь под роль консультанта, я повторил с Томом все причины, вызывающие понос у телят, а также варианты лечения и профилактические меры. Если мальчику лекция и наскучила, он ничем этого не показал. А я вдруг осознал, что прикидываю про себя, а не надумает ли мой сын в один прекрасный день изучать ветеринарию? А потом вернется домой и унаследует мою практику. На моей памяти многие сыновья ветеринаров шли тем же путем, и я всегда думал, что это — самый что ни на есть приемлемый способ постепенно сложить с себя бремя забот и выйти из дела. Вместо того, чтобы работать все семь дней в неделю и дежурить по двадцать четыре часа в сутки, можно ограничиться тремя днями и изредка выезжать на срочные вызовы. Позже, когда Том подрастет и станет в полную силу помогать в клинике и на вызовах, мы увидим, в самом ли деле ему мила жизнь столь тяжкая. А пятилетнему малышу интересно все, что делает папа.
Телочку мы обнаружили в трейлере для перевозки скота, подогнанном к телятнику Хеев; пациентка лежала пластом на подстилке из сена. Глаза запавшие, шерсть всклокочена, а под хвостом — грязная, свалявшаяся, словом, чего и следовало ожидать. Бедняжка не шевелилась; вот только тяжко вздымалась и опадала грудная клетка. Убедившись, что мигательный рефлекс слабый, я извлек градусник и попросил Тома измерить пациентке температуру.
— Фу, гадость! Да еще и воняет! — запротестовал он.
— Том, это нужно сделать, так что ничего не попишешь. Оботри грязь клоком сена. Ты отлично справишься. — Минуту спустя Том уже очистил подхвостье от засохшего навоза и мусора и вставил термометр в нужное место. Я двумя пальцами оттянул кожу на шее телочки, проверяя степень обезвоживания; в прежнее положение она так и не легла. Прослушав грудь, я убедился, что легкие чистые, но сердце слабое.
— Для термометра вполне достаточно, Том, — сказал я. — Давай посмотрим, сколько там набежало.
Я поднес градусник к самым глазам, медленно поворачивая его туда и сюда, пока не разглядел в сгущающихся сумерках серебристую черточку ртути.
— Девяносто четыре градуса, Том. Это мало; наверное, нам стоит попробовать еще раз.
Как и в первый раз, малыш подобрал пук сухого свинороя, обтер градусник и вернул его на прежнее место. Про себя я порадовался, что Том не воспользовался собственными штанами. Несколько минут спустя мы считали те же самые показания.
По дорожке стремительно прогрохотал трактор Бака; ловко маневрируя, фермер поставил сеноворошилку в аккурат рядом с трейлером. Вскорости Бак уже склонялся над смертельно больной телочкой. От него исходил запах смазки и свежескошенной люцерны, — именно так и полагается благоухать работнику молочной фермы жарким летним днем.
— Вижу, вы привезли смышленого помощника! — Усмехнувшись, Бак качнул головой в сторону Тома, который сосредоточенно щупал телочке уши и смотрел ей десны. Я подумал, что это хороший признак: передо мной и впрямь будущий студент ветеринарии.
— Думаю, здесь нам лишние руки не помешают, — отозвался я. — Ей совсем худо.
— А то я не знаю! Зачем, как вы думаете, я вас вызвал прямо сейчас, когда ужинать пора? Я ж с утра на сенокосе, тороплюсь сено убрать, пока дождь не полил. С голоду просто умираю!
— Тогда почему бы вам не пойти в дом перекусить, пока мы с Томом опробуем на пациентке так называемый героический подход? Вынужден вам признаться, что на той неделе куда-то задевал свою волшебную палочку, так что на многое не рассчитывайте.
— Уж сделайте, что сможете, Док; уж больно она нам дорога. Я и так поедом себя ем, что допустил такое; но у нас с Ди неделька выдалась — не приведи Боже! У нее мать в больницу попала; а впридачу один из моих дояров ввязался в драку, — не здесь, а в Кьюбе, и загремел в каталажку. Ну, не могу же я везде успеть!
У меня просто в голове не укладывается, как хозяин молочной фермы справляется со всеми своими обязанностями! Встает он на дойку в четыре утра, затем надраивает до блеска доильный зал, обихаживает заболевших животных, задает корма дойным коровам, сухостойным коровам, холостым и осемененным телкам и отъемышам, затем поит молоком опойков. А в промежутках он еще проверяет все оборудование, — уж не сломалось ли чего! — и прикидывает, как бы поскорее обеспечить починку. Словом, на молочной ферме всех дел никогда не переделаешь!
Тому, что Бак «слинял», я в душе порадовался: работать куда проще, если хозяин не отирается тут же, приставая к тебе с вопросами, пока ты пытаешься ввести катетер в яремную вену. Стенки вены спались, и я был уверен, что придется делать разрез на коже — точнехонько в верхней точке.
Пока Том дважды сбегал к грузовику за двумя галлонами электролитного раствора, я наскоро собрал приспособление для внутривенного вливания, а затем выбрил и продизенфицировал место для катетера на левой стороне шеи. После нескольких попыток катетер вошел-таки в вену, бутыли были благополучно закреплены на стене трейлера, и жидкость, тихонько побулькивая, потекла в организм пациентки.
На протяжении всего осмотра Сэди почитай что не шевельнулась, если не считать того, что тихонько, почти неслышно замычала, когда я при второй попытке ввел в нее иглу. Впридачу к потере электролитов и дисбалансу, телочка была в токсическом шоке, — ведь бактерии E.coli выделяют эндотоксины.
— Ну, Том, как на твой взгляд?
— Не думаю, — отозвался мальчуган. Мне оставалось лишь изумляться, сколь точно оценил он ситуацию. Но ведь Том имел дело с больными животными и соприкасался с реальностью ветеринарии куда больше, чем большинство дошколят. В прошлом году он не раз выезжал со мною на вызовы и наблюдал, как я лечу собак и кошек, делаю им кесарево сечение и другие операции, как на дому, так и в клинике. По чести говоря, знал он, наверное, больше, чем следовало и для его же собственного блага, и для блага его детсадовской группы. Воспитательница пару раз намекала, что лучше бы Тому не вдаваться в подробности о том, куда именно ветеринар, пользующий крупных животных, сует кисть и всю руку, и что тему рождения щенков они непременно изучат в рамках детсадовской программы, но чуть позже.
На пути назад мы с Томом прошли через дом. Бак обнаружился в кухне: в одной руке он сжимал наполовину съеденный бутерброд с сыром, в другой телефонную трубку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
Подлаживаясь под роль консультанта, я повторил с Томом все причины, вызывающие понос у телят, а также варианты лечения и профилактические меры. Если мальчику лекция и наскучила, он ничем этого не показал. А я вдруг осознал, что прикидываю про себя, а не надумает ли мой сын в один прекрасный день изучать ветеринарию? А потом вернется домой и унаследует мою практику. На моей памяти многие сыновья ветеринаров шли тем же путем, и я всегда думал, что это — самый что ни на есть приемлемый способ постепенно сложить с себя бремя забот и выйти из дела. Вместо того, чтобы работать все семь дней в неделю и дежурить по двадцать четыре часа в сутки, можно ограничиться тремя днями и изредка выезжать на срочные вызовы. Позже, когда Том подрастет и станет в полную силу помогать в клинике и на вызовах, мы увидим, в самом ли деле ему мила жизнь столь тяжкая. А пятилетнему малышу интересно все, что делает папа.
Телочку мы обнаружили в трейлере для перевозки скота, подогнанном к телятнику Хеев; пациентка лежала пластом на подстилке из сена. Глаза запавшие, шерсть всклокочена, а под хвостом — грязная, свалявшаяся, словом, чего и следовало ожидать. Бедняжка не шевелилась; вот только тяжко вздымалась и опадала грудная клетка. Убедившись, что мигательный рефлекс слабый, я извлек градусник и попросил Тома измерить пациентке температуру.
— Фу, гадость! Да еще и воняет! — запротестовал он.
— Том, это нужно сделать, так что ничего не попишешь. Оботри грязь клоком сена. Ты отлично справишься. — Минуту спустя Том уже очистил подхвостье от засохшего навоза и мусора и вставил термометр в нужное место. Я двумя пальцами оттянул кожу на шее телочки, проверяя степень обезвоживания; в прежнее положение она так и не легла. Прослушав грудь, я убедился, что легкие чистые, но сердце слабое.
— Для термометра вполне достаточно, Том, — сказал я. — Давай посмотрим, сколько там набежало.
Я поднес градусник к самым глазам, медленно поворачивая его туда и сюда, пока не разглядел в сгущающихся сумерках серебристую черточку ртути.
— Девяносто четыре градуса, Том. Это мало; наверное, нам стоит попробовать еще раз.
Как и в первый раз, малыш подобрал пук сухого свинороя, обтер градусник и вернул его на прежнее место. Про себя я порадовался, что Том не воспользовался собственными штанами. Несколько минут спустя мы считали те же самые показания.
По дорожке стремительно прогрохотал трактор Бака; ловко маневрируя, фермер поставил сеноворошилку в аккурат рядом с трейлером. Вскорости Бак уже склонялся над смертельно больной телочкой. От него исходил запах смазки и свежескошенной люцерны, — именно так и полагается благоухать работнику молочной фермы жарким летним днем.
— Вижу, вы привезли смышленого помощника! — Усмехнувшись, Бак качнул головой в сторону Тома, который сосредоточенно щупал телочке уши и смотрел ей десны. Я подумал, что это хороший признак: передо мной и впрямь будущий студент ветеринарии.
— Думаю, здесь нам лишние руки не помешают, — отозвался я. — Ей совсем худо.
— А то я не знаю! Зачем, как вы думаете, я вас вызвал прямо сейчас, когда ужинать пора? Я ж с утра на сенокосе, тороплюсь сено убрать, пока дождь не полил. С голоду просто умираю!
— Тогда почему бы вам не пойти в дом перекусить, пока мы с Томом опробуем на пациентке так называемый героический подход? Вынужден вам признаться, что на той неделе куда-то задевал свою волшебную палочку, так что на многое не рассчитывайте.
— Уж сделайте, что сможете, Док; уж больно она нам дорога. Я и так поедом себя ем, что допустил такое; но у нас с Ди неделька выдалась — не приведи Боже! У нее мать в больницу попала; а впридачу один из моих дояров ввязался в драку, — не здесь, а в Кьюбе, и загремел в каталажку. Ну, не могу же я везде успеть!
У меня просто в голове не укладывается, как хозяин молочной фермы справляется со всеми своими обязанностями! Встает он на дойку в четыре утра, затем надраивает до блеска доильный зал, обихаживает заболевших животных, задает корма дойным коровам, сухостойным коровам, холостым и осемененным телкам и отъемышам, затем поит молоком опойков. А в промежутках он еще проверяет все оборудование, — уж не сломалось ли чего! — и прикидывает, как бы поскорее обеспечить починку. Словом, на молочной ферме всех дел никогда не переделаешь!
Тому, что Бак «слинял», я в душе порадовался: работать куда проще, если хозяин не отирается тут же, приставая к тебе с вопросами, пока ты пытаешься ввести катетер в яремную вену. Стенки вены спались, и я был уверен, что придется делать разрез на коже — точнехонько в верхней точке.
Пока Том дважды сбегал к грузовику за двумя галлонами электролитного раствора, я наскоро собрал приспособление для внутривенного вливания, а затем выбрил и продизенфицировал место для катетера на левой стороне шеи. После нескольких попыток катетер вошел-таки в вену, бутыли были благополучно закреплены на стене трейлера, и жидкость, тихонько побулькивая, потекла в организм пациентки.
На протяжении всего осмотра Сэди почитай что не шевельнулась, если не считать того, что тихонько, почти неслышно замычала, когда я при второй попытке ввел в нее иглу. Впридачу к потере электролитов и дисбалансу, телочка была в токсическом шоке, — ведь бактерии E.coli выделяют эндотоксины.
— Ну, Том, как на твой взгляд?
— Не думаю, — отозвался мальчуган. Мне оставалось лишь изумляться, сколь точно оценил он ситуацию. Но ведь Том имел дело с больными животными и соприкасался с реальностью ветеринарии куда больше, чем большинство дошколят. В прошлом году он не раз выезжал со мною на вызовы и наблюдал, как я лечу собак и кошек, делаю им кесарево сечение и другие операции, как на дому, так и в клинике. По чести говоря, знал он, наверное, больше, чем следовало и для его же собственного блага, и для блага его детсадовской группы. Воспитательница пару раз намекала, что лучше бы Тому не вдаваться в подробности о том, куда именно ветеринар, пользующий крупных животных, сует кисть и всю руку, и что тему рождения щенков они непременно изучат в рамках детсадовской программы, но чуть позже.
На пути назад мы с Томом прошли через дом. Бак обнаружился в кухне: в одной руке он сжимал наполовину съеденный бутерброд с сыром, в другой телефонную трубку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84