— Олег, мне нужно ехать домой, я поеду домой.
— Да ты что? Мы же все с тобой решили. Хочешь, я сейчас позвоню твоему мужу? — было видно, что Олег очень расстроен и встревожен.
— Нет, я сама все ему скажу. Сегодня же, как только приеду. Я не могу так… я всегда приходила домой ночевать. Я должна с ним поговорить. А завтра… хочешь, завтра я перееду к тебе, а послезавтра мы полетим в Прагу.
— Я не могу тебе ничего запретить, — грустно сказал Олег, — Ты конечно лучше знаешь, как решить проблему с твоей семьей. Я отвезу тебя.
— Но ты же выпил! Я поймаю машину, мы вместе поймаем машину, тут их полно на шоссе! — запротестовала я.
— Я не отпущу тебя с незнакомой ночной машиной! Черт, я в самом деле изрядно выпил, я же не знал, что ты захочешь ехать домой!
Я чувствовала, как в нем нарастало раздражение. Я раздваивалась, разрывалась от чувства двойной вины перед ним и перед Фаритом. И еще Тимурка. Я представила, как утром мой сын проснется, прошлепает в нашу комнату и замрет от удивления:
— А где же мама?!
Это было невыносимо.
— Прости, не сердись! Я все решила. Я ухожу к тебе. Дай мне только сегодня поговорить с мужем… — я прижалась к Олегу, зарылась головой у него на груди.
Он обмяк и вздохнул:
— Я придумал, тебя отвезет Алик. На моей или на своей машине, как хочет. Вот, возьми билеты, Янка, пусть у тебя будут. Завтра утром ко мне турки приезжают, это по нефти, потом надо в предвыборный штаб… Созваниваться не будем, жди меня на нашем месте. В три. Только не стой под солнцем, как сегодня, ладно? И давай вещи собирай. В Прагу. Ага?
— Угу, — улыбнулась я, почувствовав вдруг неимоверную свинцовую усталость.
Он вышел за Аликом и вскоре вернулся.
— Сейчас он тебя отвезет. Почему-то не захотел на моей машине, поедете на его развалюхе.
Мы вышли на крыльцо. Безлунная, теплая, душная ночь стояла над поселком. Закат еще слабо алел. Пройдет каких-то два часа, и начнет светать. Мошкара тучами вилась у ярких неоновых фонарей, освещавших двор.
Алик уже сидел в кабине своей старенькой девятки. Он завел мотор, и машина призывно мигнула задними фарами.
Олег стоял в дверях, освещенный бледным голубоватым светом фонаря. Он поцеловал меня, притянул к себе:
— Я люблю тебя. До завтра. До трех.
— И я люблю тебя. Не сердись, — прошептала я.
— Уже не сержусь, — он улыбнулся и помахал мне рукой.
Машина подъехала к воротам, и они медленно растворились. Я оглянулась — Олег все еще стоял в дверях. Что-то испуганно ворохнулось у меня в груди. Ворота медленно сомкнулись за нами, Алик выехал на дорогу, и машина, как почуявшая волю лошадь, рванула вперед.
XX. Исполнение снов
Мастер приметил этого худощавого смуглого парнишку с быстрыми глазами несколько месяцев назад. Похоже он тренировал многочисленных собак Игнатьева и ухаживал за всей этой псарней. Мастер был тонкий психолог, он отчетливо видел: глаза этого парнишки горят тоскливым огнем неудовлетворенности. Он навел кое-какие справки и узнал, что Алик не имеет практически ничего из дежурного набора респектабельного человека, а стать таким человеком он очень хочет. Узнал Мастер и о том, что Алик не раз по мелочам обманывал своего «босса», что он падок на лесть, на деньги и очень самолюбив.
Познакомиться с ним не составило для Мастера никакого труда. Мастер тщательно изучил литературу о боевых собаках и теперь мог свободно дискуссировать с Аликом на его любимую тему. Он назвался Константином, представился большим любителем и ценителем боев, изредка наезжающим в этот город из Прибалтики. Он делал для своего нового знакомого маленькие презенты. Например, продал ему свою девятку, пусть старенькую, но где бы за такие копейки Алик ее нашел? Он пообещал, что у Алика будет и другая машина, новая и дорогая. Иногда он забирал Алика пообедать в ресторан, иногда они ехали в казино или в ночной клуб и отрывались там на полную катушку. Мастер, словно паук, незаметно опутывал Алика мягкой и вязкой паутиной своей ненавязчивой мужской дружбы.
Он понимал, что очень рискует. Но в то же время он не хотел провала. И он не хотел лишний раз нажимать на курок. Зачем, если это можно сделать руками другого человека?
У Мастера было разработано множество вариантов ликвидации клиента. Заказчик уже начинал нервничать, торопил. Вариант в поселке Ясном Мастер рассчитал именно полагаясь на услуги Алика.
Кто был в сущности Игнатьев для Алика, этого недоделанного, но амбициозного деревенского паренька? Что хорошего сделал ему Игнатьев? Только помыкал им, как своим слугой, держал в постоянном напряжении, особенно после истории с воровством чужой собаки.
— У тебя светлая голова. Что ты забыл в этой дыре? Так и будешь всю жизнь лакеем у этого зажравшегося бандита? — тихонько вбивал Мастер в голову Алика крамольные мысли. — Ты и сам можешь свое дело открыть. Я устрою тебе выезд в Канаду, там у меня есть бизнес, на ноги встать помогу…
Алику нравилась эта идея. Конечно, он понимал, что Константин хочет получить от него взамен какую-то услугу. Алик смутно чувствовал, что услуга эта как-то связана с его шефом. Вот только как?
Настал момент, когда Мастер объяснил своему новому приятелю, чего он от него хочет. Мастер, ожидал чего угодно, но только не этой спокойной деловитости провинциального паренька. «Ого, да ты далеко пойдешь! Уж не взять ли мне тебя в напарники?» — в шутку про себя воскликнул он.
Алик потребовал у Мастера сумму, вдвое превышающую предложенный гонорар, и немедленный выезд в Канаду.
— О'кей, делай срочно загранпаспорт, — кивнул он.
— Вот только, — Алик замялся, — Яна, эта его девушка, она ведь ни в чем не виновата, а если они вместе…
— На все воля божья, — вздохнул Мастер, — Нечего таскаться по чужим мужикам! Жди моего сигнала.
Сигнал Алик получил как раз в день приезда Игнатьева из Москвы. Вместе с сигналом он получил и солидный аванс.
В разгар жаркого полдня, когда Игнатьев и Яна надолго исчезли в просторных и прохладных покоях огромного дома, Алик, заранее договорившись с шефом, погнал его сааб в автосервис. На обратном пути он ненадолго остановился, свернув на полузаросшую лесную дорогу. Там его ждал Мастер.
В то мгновенье, когда ночью Игнатьев вдруг приказал ему отвезти Яну домой, Алик ощутил себя на грани полного провала. Его обуял ужас. Не должен был никто садиться за руль сааба до самого утра, пока Игнатьев не соберется ехать по своим делам. Он, идиот, еще переживал за Яну, а она, сама того не ведая, чуть его не подставила!
Трясясь от страха, он сказал Игнатьеву, что отвезет Яну на своей машине. Это могло и не понравиться шефу. Но Игнатьев ничего не ответил, лишь кивнул головой.
Выруливая за ворота, Алик думал о Константине с благодарностью: а ведь он мог и ничего не сказать ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48