- А мне показалось: - Нет, нет. Я же г-говорю: - от волнения она начала слегка заикаться.
- Ладно, ладно, уговорила: Впрочем, ты всё равно будешь наказана:
- Но за что? - чуть не плача, прошептала Алёна.
- За что?.. Так, на будущее, чтоб впредь у тебя даже мыслей таких не было. Или просто потому что мне так хочется. Может запретишь?
Алёна лязгнула от страха зубами.
- Так вот. Там, на опушке стоят несколько берёз: Ну что пялишься? Захочешь - найдёшь, я ж тебе не снег в Африке предлагаю искать. Так вот. Наломаешь прутьев, принесёшь сюда. И смотри, без глупостей, а то так просто уже не отделаешься.
Усекла?
- Д-да.
Джон отвернулся к костру, не торопясь прикурил, потом вновь взглянул на Алёну.
- Ты ещё здесь?.. А ну, бегом: Алёна неуверенно шагнула во тьму.
- Вот что. Время от времени подавай голос, чтобы мы знали, где ты, крикнул ей вслед Дима.
Трава была мокрой, и Алёна старалась ступать аккуратнее. Разогнавшись сперва, она поскользнулась, чуть было не упала и теперь соблюдала осторожность. К тому же в траве полно было всякой гадости, которая поминутно колола ноги. Каждый раз, когда очередной камень или сучок впивались в её непривычные к ходьбе босиком ступни, Алёна вздрагивала и ёжилась, зябко поводя плечами. Чувствовала она себя препаршиво. Кружилась голова, тело сковывала какая-то предательская слабость, в животе угрожающе урчало, а с некоторых пор её начало и слегка подташнивать.
Должно быть, сказывался коньячок. А может - просто усталость и напряжение этой безумной ночи или то и другое одновременно. Алёна пару раз глубоко вздохнула всей грудью. Тошнота чуть отступила, затаилась.
- Ну где ты там? - донёсся до Алёны голос Бориса.
- Здесь, здесь, - поспешно отозвалась она. - Нашла берёзы.
- Молодец, возьми с полки пирожок, - съязвил Дима.
Алёна подошла к одной из берёз, попробовала отломить ветку, другую. Ветки гнулись так и этак, обдавали её холодным душем, но ломаться явно не собирались.
Алёна пустила в ход зубы. Теперь дело пошло успешнее, и вскоре она уже возвращалась с пучком прутьев к костру.
Очистив их по указанию Джона от веточек и листьев, она предъявила прутья ему на контроль. Джон легонько хлестнул себя по руке, улыбнулся, довольный, и кивнул ей:
- Давай сюда.
Он уложил Алёну к себе на колени - поперёк; так, что голова и ноги её свешивались по бокам над примятой травой - и нанёс первый удар по упругим розовым ягодицам. Взвизгнув в воздухе, пучок прутьев врезался в нежную девичью плоть, лихо расчерчивая её замысловатыми узорами.
Сперва Джон не слишком усердствовал, и Алёна лежала тихо, не позволяя себе ничего, кроме чуть слышного поскуливания. Но по мере того как ягодицы её краснели и наливались пунцом, парень распалялся всё сильнее, удары его становились всё более жестокими. Молчать больше не было сил, и Алёна закричала во весь голос. Она рыдала, ревела, молила о пощаде, просила остановиться хоть на секунду, но тщетно. Алёна больше ничего не видела, глаза её заволокла мутная пелена слёз. Потом девушку начало рвать. Изо рта хлынул пёстрый зловонный поток.
Ребята с интересом наблюдали за происходящим: Джон перестал хлестать её лишь тогда, когда она была уже на грани обморока:
Лежала, бессильно уронив голову в собственную блевотину, ничего не слыша и не видя вокруг. Он снял её обмякшее тело с колен и положил ничком рядом с собой на траву. Что-то острое - камень? Стекло? - резануло Алёне грудь, но ей было уже на всё наплевать.
Дальнейшее происходило и вовсе, как в тумане. По приказу Джона она подобрала под себя ноги и чуть приподняла разбитую в кровь задницу. И тут же почувствовала на своём бедре его твёрдый мускулистый хуй. Не помог-таки коньяк, вяло отметила про себя Алёна. Смирившись, она покорно ждала, когда мужской член вонзится ей в пизду, но тут произошло нечто непредвиденное. Окаянный отросток прочертил, не задерживаясь, снизу вверх её лоно и ухнул в задницу. Алёна испуганно ойкнула, ткнулась от резкого толчка носом в землю и в тот же миг взвыла от боли. Тугое отверстие не желало принимать незванного гостя, но Джон был настойчив и неумолим. Казалось он разорвёт её надвое. Алёна зашлась в крике, закашлялась, её снова стало рвать, на этот раз желчью, перед глазами поплыли чёрные круги: Сколько времени продолжался этот ад? Минут десять? Двадцать? А может тридцать?
Сорок? Алёна не знала. Она потеряла всякое чувство реальности, а в какой-то момент, кажется, и сознание. Однако наконец чудовищное истязание всё же прекратилось. Джон спустил, высвободил из её ягодиц свой обмякший член и, пресытившийся, сел у костра, не обращая на девушку больше никакого внимания.
Вслед за Джоном попробовал ещё раз овладеть Алёной и Борис, но, слава Богу, без особого успеха. Он долго драчил, дабы привести в чувство свой понурый хуй, но, когда тот наконец восстал, повёл себя как неопытный девственник и кончил, едва засадив Алёне между ног.
После Бориса некоторое время Алёну никто не беспокоил, и она стала понемногу оживать. Тяжело дыша, села на корточки и плотно сжала ноги вместе, точно пытаясь защитить таким образом пизду и немилосердно протараненный задний проход от дальнейших посягательств. Блики костра играли на её обнажённом теле. Она с тревогой ждала, что будет дальше, но ребята молча курили, лишь изредка поглядывая на неё: Наконец к ней подошёл Дима. Не вынимая изо рта сигареты, он жестом велел Алёне лечь на спину и раздвинуть ноги пошире. Девушка нехотя повиновалась. Дима опустился рядом и, упершись локтём Алёне в живот, принялся играть кудряшками, покрывавшими её пизду. Его пальцы медленно скользили по её лобку, бёдрам, внутренним поверхностям ног. Неожиданно Алёна поймала себя на том, что его прикосновения доставляют ей удовольствие. Она готова была убить себя за это, но поделать ничего не могла.
Осторожно раскрыв двумя пальцами половые губы, Дима проник в пизду и стал одновременно ласкать её изнутри и снаружи. И когда он коснулся клитора, Алёна не смогла сдержать сладострастного вздоха: Но тут её вдруг пронзила жуткая боль:
Это Дима затушил о её пизду бычок. Задыхаясь от боли и отчаяния, Алёна хватала широко раскрытым ртом воздух. По щекам её текли слёзы.
- В чём дело? Неужели больно? - с наигранным удивлением спросил Дима. - В таком случае надо срочно полизать обожжённое место. Я это точно знаю, ещё мамка в детстве учила.
Он начал клонить её затылок вниз.
- Давай, давай. Говорю тебе, сразу легче станет.
Согбенная до треска костей и звона в ушах Алёна склонила голову и послушно заработала языком. Сердце её билось часто-часто: того гляди выскочит из груди;
Перед глазами маячила увеличенная до невероятных размеров нежно-розовая пиздища, и язык ходил туда-сюда вдоль этой пиздищи, собирая с неё какую-то отвратительную слизь пополам с пылью, которая, проникая в рот, скрипела и похрустывала на зубах:
1 2 3 4 5 6 7 8