Убийство Прозорова могло сыграть в этой истории свою заметную роль. Ведь теперь, как казалось, доктор вплотную приблизился к деньгам Варвары Платоновны, которая полностью находилась под его влиянием.
Именно Венера проследила за развитием отношений богатой наследницы и домашнего лекаря.
Полиции были известны все их интимные тайны, вплоть до операции, на которой ассистировала «прекрасная» Венера.
Итак, мотив стал понятен. Доктор охотился за богатым наследством не только из собственной алчности, но из идейных побуждений, полагая, тем самым откупиться от своих бывших товарищей. А товарищей его давно приметили стражи порядка, потому что именно они стреляли в городских и полицейских начальников, наводя ужас на обывателя и приводя в восторг сумасбродных студентов и либеральных газетных писак!
Расставшись с секретным агентом, Сердюков, продолжая размышлять, взял извозчика и поехал в следственное управление. По прибытии он вновь приказал привести для допроса мужика Кондратия.
– Ну, что надумал? – спросил он колдуна, когда тот ввалился в кабинет и заполнил собой и своей вонью все пространство.
– Многие мысли приходили ко мне, ваше благородие. Только не знаю, которые вам интересны? – медленно ответил арестованный.
– Мне интересно все, связанное и с убийством Прозорова, и несчастным случаем, сделавшим калекой его дочь.
– Стало быть, поверили в мою соль? В мою силу? – возопил мужик.
– Оставь, оставь этот бред! Довольно, что оба они оказались отравлены неким веществом.
Вот ты нам и скажи, что это такое?
– Я же говорил вам, ваше благородие, это не яд вовсе. Это сила зла девицу покалечила. Ревность и отчаяние соперницы.
– Ну хорошо, а Прозорова тоже отравила сила зла?
– Не-е, там меня не было! Ежели он и отравлен, то обычным ядом. Но думается мне, что он помер не оттого.
– А отчего же?
– Так у него самого можно и узнать! – пожал плечами Кондратий..
– Мерзавец! Ты издеваться тут вздумал! Насмехаться надо мной! Словно речь идет о любом простом человеке, пойди к покойнику и спроси: «Скажи, батюшка, имя душегубца твоего»! – Бледно-желтое лицо следователя даже порозовело от злобы и досады.
– А вы напрасно на меня кричите, сударь!
Можно ведь покойничка, прости Господи, из его последнего пристанища изъять. И доктор бы посмотрел еще раз, да и я бы вам сгодился опять же!
– А ты-то что там делать собрался?
– Вы, господин следователь, приземленными материями пользуетесь. Ну, это понятно, работа у вас такая. Но не хотите поверить, что есть "неведомые нам великие силы, а также люди, способные этими силами управлять. Правда, пока только частично, – скромно добавил колдун.
Сердюков аж взвыл, как его раздражал этот мистический бред. Однако мысль об эксгумации тела Прозорова показалась ему вполне реальной.
Прошло некоторое время, прежде чем Сердюков успокоился, и они завершили разговор тем, что полицейский, сам того не ожидая от себя, согласился на присутствие мужика Кондратия при этом богопротивном деле. Смутно Константин Митрофанович рассчитывал на какие-то новые обстоятельства, но какого рода, он и сам не знал.
Глава двадцать третья
Получив разрешение высшего начальства, Сердюков, Кондратий, врач и трое полицейских отправились на Волковское кладбище, где покоились останки Платона Петровича. Он не стал уведомлять об этом родственников, щадя их чувства.
Не известил следователь и доктора Литвиненко.
На кладбище стояла благостная тишина. Кладбищенский сторож привел их к могиле и, неодобрительно качая головой, отошел. Грешно тревожить "покой мертвых! Полицейские чины взялись за лопаты, и вскоре гроб извлекли из земли. На нем сохранилась еще некогда роскошная обивка, кисти и шнуры, опоясывавшие его по периметру.
Крышка на удивление быстро поддалась, и взору гробокопателей поневоле предстал покойник во всей красе. Тлен еще не вступил в свои права, и врач, зажимая нос, мог вполне осмотреть тело.
– Насколько я могу судить по внешним признакам, следов отравления нет. Скорее, я бы предположил банальный сердечный приступ. Во всяком случае, вид типичный. – И доктор поспешно отошел прочь.
Сердюков, тоже прикрыв рот и нос платком, заглянул в гроб. В этот же миг над умершим наклонился и Кондратий. Секунду они оба смотрели в лицо покойника. Колдун пошевелил губами, неожиданно схватил руку следователя и быстро заставил его дотронуться до ледяной мертвой руки Прозорова. Следователь взвизгнул и отскочил от гроба как ужаленный, оглашая кладбищенскую тишину нелитературными словами в адрес мужика. Но тот словно не слышал, продолжая сосредоточенно созерцать покойного.
Вскоре неприятное дело закончилось. Мертвеца снова предали земле и с облегчением тронулись в обратный путь. Сердюков продолжал бранить Кондратия за его дурацкие шутки, но тот не проронил ни слова. Одно стало понятно – Литвиненко солгал. Платон Петрович умер своей смертью. Другое дело, что ему могли в этом помочь, рассказав что-то особенно его расстроившее и взволновавшее. Это и привело к удару, к скоропостижной смерти.
Оказавшись наконец у себя на квартире, Константин Митрофанович, пытался побыстрее отринуть прочь отвратительные впечатления дня. Чего он только не повидал на своей службе! Его трудно было испугать или поразить. Но он не мог забыть жуткого прикосновения мертвой руки и долгого, пронзающего взгляда сумасшедшего мужика.
Какого черта он потащил его на кладбище? Борясь с раздражением и внутренним напряжением, Сердюков проглотил ужин, отпустил прислугу и прилег на кушетку. Он уже дремал, как вдруг почувствовал странный толчок в груди. В голове нарастало неприятное ощущение. Стало тяжело дышать. Он повернулся на спину и широко раскинул руки. Старая узкая тахта странным образом почудилась широкой супружеской кроватью, застеленной тяжелым розовым шелком. Он не удивился, потому как знал, что лежит на своей постели и ждет жену. Запах ее чудных сладких духов пропитывал окружающее пространство. Рукой он дотянулся до ее панталон модного нынче цвета лосось. Она сбросила их только что. Он притянул нежный комочек к себе и вдохнул. Острое желание обладать ею пронзило его так больно, что он вскрикнул и.., упал. Ударился об пол и с безумным видом оглядывал свое убогое холостяцкое жилье. Что это? Галлюцинации? Высокая температура? Переутомление? Страшное подозрение охватило Константина Митрофановича, и он лишился чувств, так и не встав с полу.
На другое утро весь разбитый и полный смятения, следователь отправился на службу. В этот день он намеревался снова побеседовать с главной подозреваемой. На сей раз он встретил Прозорову без прежней любезности. На это у него не осталось сил. Маргарита Павловна с изумлением увидела, что следователь явно болен, так ужасен был его вид.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62