Кэтрин сейчас же принялась за шитье, сказав с подавленным видом, что «Бат в ее голове много места не занимает».
— Значит, ты себя слишком мучаешь из-за генерала Тилни. С твоей стороны это глупо. Ставлю десять против одного, что ты его больше никогда не увидишь. Нечего огорчаться по пустякам. — Немного помолчав, она добавила:
— Надеюсь, Кэтрин, ты не разлюбила свой дом оттого, что он не столь богат, как Нортенгер? Если это случилось, поездка не принесла тебе пользы. Всегда надо быть довольной местом, в котором находишься, в особенности собственным домом, — здесь ведь придется провести большую часть жизни. Мне не очень понравилось, что за завтраком ты так расхваливала французские булки, которые пекутся в аббатстве.
— Но я на хлеб не обращаю внимания. Не все ли мне равно, что я ем.
— У нас наверху есть очень умная книга о молодых девицах, на которых дурное действие оказывают великосветские знакомства; кажется, она называется «Зеркало». Я ее как-нибудь поищу — тебе будет полезно ее прочесть.
Кэтрин промолчала и, желая вести себя хорошо, углубилась в работу. Но через несколько минут она незаметно для себя самой снова оказалась во власти задумчивости и беспокойства и стала ерзать на стуле под действием угнетавшей ее тоски гораздо больше, чем работать иглой. Миссис Морланд наблюдала за этим возвратом болезни. И, считая отсутствующий и разочарованный взгляд дочери достаточным подтверждением того, что ею завладел дух неудовлетворенности, которым, по мнению матери, целиком объяснялось ее плохое настроение, она поспешно вышла из комнаты, чтобы раздобыть упомянутую книгу и поскорее приступить к необходимому лечению. Чтобы найти требуемое, понадобилось какое-то время. Ее задержали и другие семейные обязанности, так что прошло четверть часа, прежде чем она смогла спуститься с томом, на который возлагались большие надежды. Из-за шума, который она производила своими хлопотами, она не расслышала прибытия посетителя. И когда она вошла в комнату, первым, кого она там увидела, оказался совершенно незнакомый ей молодой человек. Гость тотчас же почтительно встал и, будучи представлен ее смущенной дочерью в качестве «мистера Генри Тилни», извинился с идущей от природной деликатности приятной застенчивостью за свое бесцеремонное вторжение, признав, что после происшедшего в Нортенгере он не вправе ждать в Фуллертоне радушного приема, и объяснил свой приезд желанием убедиться, что мисс Морланд благополучно доехала. Он обращался не к пристрастному судье и не к озлобленному сердцу. Далекая от того, чтобы возлагать вину отца на детей, миссис Морланд питала к последним добрые чувства и, удовлетворенная впечатлением от его внешности, приняла мистера Тилни просто и приветливо, поблагодарив за внимание к дочери, заверив его, что они с мужем рады друзьям своих детей, и попросив ни словом больше не вспоминать о случившемся.
Мистер Тилни не счел нужным с ней спорить, ибо, хотя и испытывал облегчение, вызванное таким нежданным дружелюбием, все же не считал настоящий момент подходящим, чтобы продолжить разговор на ту же тему. Поэтому, молча вернувшись на свое место, он в течение нескольких минут весьма любезно отвечал миссис Морланд на обычные расспросы о состоянии дорог и о погоде. Между тем Кэтрин — возбужденная, трепетная, счастливая и торжествующая Кэтрин — хранила молчание. Но ее горящее лицо и сияющие глаза убедили миссис Морланд, что, по крайней мере на какое-то время, этот благотворный визит облегчил душу дочери, а посему она охотно отложила первый том «Зеркала» до другого подходящего случая.
Рассчитывая на содействие мистера Морланда, чтобы ободрить гостя и помочь ему в поисках темы для беседы, и относясь с полным сочувствием к смущению молодого человека, вызванному поступком его отца, миссис Морланд почти сразу же послала кого-то из детей за мужем. Но мистера Морланда, к сожалению, не оказалось дома. А без мужской поддержки им к исходу четверти часа больше не о чем было разговаривать. После некоторого молчания Генри, впервые в присутствии миссис Морланд, повернулся к Кэтрин и с внезапной непринужденностью спросил у нее — здесь ли находятся мистер и миссис Аллен. Уразумев суть ее многословного ответа, которую можно было выразить всего одним слогом, он объявил, что хочет засвидетельствовать им свое почтение, и тут же спросил у нее, покраснев, не будет ли она любезна показать ему дорогу к их дому.
— Дом виден из этого окна, сэр! — объявила Сара, заслужив сдержанный поклон гостя за оказанную помощь и недовольный взгляд матери за неумение держать язык за зубами.
Как предположила миссис Морланд, истинным поводом для визита молодого человека к их почтенным соседям была потребность объяснить Кэтрин наедине поступок его отца. Поэтому она охотно согласилась, чтобы ее дочь пошла вместе с ним. Они отправились, и, как оказалось, миссис Морланд не совсем ошиблась в своих догадках. Некоторое объяснение отцовских действий у Генри и правда имелось. Но прежде ему было необходимо объясниться самому, и еще до того, как они дошли до Алленов, он это сделал с такой полнотой, что не оставил, по мнению Кэтрин, ничего для других подобных объяснений в ближайшем будущем.
Заверив ее в своих чувствах, он спросил, может ли она ему ответить взаимностью, хотя оба они, — пожалуй, в равной степени, — в этом нисколько не сомневались. Ибо при том, что Генри был ею теперь по-настоящему очарован, сознавал и ценил ее достоинства и искренне дорожил ее обществом, влюбленность его, я должна признаться, выросла не из чего иного, как из чувства благодарности, — другими словами, — единственной причиной, заставившей его серьезно к ней приглядеться, была уверенность в ее привязанности к нему. Подобная разновидность чувства совершенно необычна в романах и весьма унизительна для гордости героини. Но если она так же необычна в реальной жизни, пусть мне хотя бы принадлежит честь открытия этого детища необузданного воображения.
Весьма краткий визит к миссис Аллен, во время которого мистер Тилни рассуждал сбивчиво и бессвязно, а мисс Морланд, погруженная в созерцание своего невыразимого счастья, не размыкала губ, сменился для них прелестью нового tete-a-tete. И прежде, чем ему было суждено кончиться, Кэтрин получила возможность судить, насколько матримониальное предложение сына было одобрено его отцом. Вернувшись два дня назад из Вудстона, Генри был встречен невдалеке от аббатства нетерпеливым генералом, который раздраженно объявил ему об отъезде мисс Морланд и потребовал, чтобы он выкинул ее из головы.
Таково было отеческое благословение, основываясь на котором Генри сейчас просил ее руки. Опечаленная Кэтрин, несмотря на следовавшую из этого сообщения угрозу ее надеждам, не могла не оценить великодушной предусмотрительности Генри, — заранее заручившись ее согласием, он избавил ее от необходимости ответить отказом из уважения к ее отцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65