Она швыряла в него вилы, обрушивала на него жестокие удары, и каждый раз ей становилось страшно, что он погибнет. Откажется драться с ней по каким-то своим соображениям - и погибнет. Почему ей этого не хотелось? Она желала его силу, но... и его она хотела тоже.
Ей нравилось это в мужчинах - предельная мужественность, жесткость, если надо - грубость, но при этом - сложность натуры и характера, способность уступать и чувствовать.
Люцифер... из-за какого стечения обстоятельств он был таким? Насколько жестоко обошлась с ним жизнь? Откуда взялось страдание в его глазах? Как вообще могло такое быть, что он оказался способен спутать все планы? Почему у нее такое ощущение, что ему дано что-то свыше?
Это немыслимо - он должен был быть животным, убивающим всех и вся, развлекающимся поломанными им человеческими судьбами, творящим зло, и ничего более... а он таким не был.
У дьявола не может быть сердца!
Ведь он жалел ее... ведь он мог сделать с ней все, что захочет - и не делал этого! Почему? Чего ждал?
Он говорил... глупости какие-то говорил... переспать предлагал... кто ж так делает? Об этом не говорить надо было, действовать надо было! Это ж было почти самое первое, что она подумала, осознав, кто он такой - а каков он в постели? Насколько горяча его кровь? Такой ли он бешеный и порочный в постели, как вне ее?
Ах, глупая девчонка! Забыла? Еще бы он не был порочен - он бисексуал! Они же спят втроем! Куда уж еще порочнее! А она, Анжела, всего лишь девушка... наверно, для него это неинтересно... нет, если б было неинтересно, он бы не предлагал.
Да к черту постель!
Смешно... ее постель хочет держаться поближе к черту... к одному симпатичному привлекательному черту... к Люциферу...
И все же... почему он себя так ведет? О чем он думает? Что чувствует?
Если все, что он говорил - правда, то ему достаточно исполнить то, что от него требуют - убить ее, Анжелу. И она не знает ничего, ровным счетом ничего и никого, кто бы мог ему помешать.
Она даже расплакалась, думая, как несправедлива к ней судьба. Ей всего семнадцать лет, она владеет великой властью - но боится ею пользоваться. Потому что власть попросту пугает ее, заставляет совершать необъяснимые по жестокости поступки.
Сделать так, как советовал ей он - уехать - она не хотела. Понимала, что бежать некуда. Мир мал, и бесконечно скрываться бегством не получится. Да и разве это жизнь? Перелеты-переезды, постоянные оглядывания за спину в ожидании того, что ее рано или поздно найдут. А ведь найдут - Люцифер и пришельцы не из тех, от кого можно спрятаться. Разбираться со всей этим ворохом проблем нужно здесь и сейчас. Покуда она готова.
Она пыталась его победить - и уверилась в невозможности такой победы. У нее не получится. Не с ним. Да она и не хочет уже сражаться. Он более достоин быть дьяволом. Ей остается только смело встретить свою смерть. Может быть, если попросить его - он не будет жестоким? Может, он умеет убивать, не причиняя боли?
Мы решили, что в гостиницу пока возвращаться не стоит. Мы решили... как будто меня кто-то слушал... конечно же, они решили.
Поэтому пошли ужинать, куда глаза глядят. Не мои глаза, конечно. Мне было все равно.
Я сидел, куда меня посадили, жевал то, что мне принесли, и думал. Ио не спускала с меня озабоченного взгляда, а я все равно показательно думал. Хоть дырку во мне просверли взглядом своим, ведьма, ты не узнаешь, что я планирую.
Самое обидное, что я ничегошеньки и не планирую. Не способен. У меня - ступор.
Как мне говорил мой добренький ангелочек - если не вижу выбора, значит, у меня его нет? Получается, что дело-то во мне! И не в том, что я тупица, а в том, что я - зло. В том, что я - где-то недо... недодумок, недоделок... не достоин... Это значит, если я сейчас выбора не вижу - значит, я сейчас - не тот. И по большому счету, мне не думать надо, а меняться. Как?
Усмехаюсь, представляя, что я, допустим, гусеница или личинка, и моя кожа лопается "по швам", и из поганого меня выходит чистая душой и телом "бабочка". Да когда уже перестану вспоминать о моих крылышках, мне их не видать, как своих ушей!
Ио заметно напрягается.
Так, хватит фантазировать, не время.
Итак - я не могу увидеть возможного выбора из-за своих качеств. Хорошо. То есть - плохо... Вариант только один - я слишком плохой мальчик, и в мою отрицательную голову возможное решение прийти не может. Это было бы логично со стороны Гавриила. Нет, все не так, не пойдет! Он меня знает, он знает, что я не так уж плох. Нет, не в ту сторону иду... стоять на месте, раз, два. Так, начали сначала...
- Что ты делаешь? - раздраженно спрашивает Ио.
- Думаю, - вызывающе отвечаю я.
- Чем? - язвительно спрашивает она.
Допросился, Люцифер? Опустили ниже плинтуса... и не посмотрели, что ты заместо Бога тут был шесть тысячелетий!
Апатия... она окутывает меня, как саван. Она равнозначна савану. Она лишает меня воли, разума и силы - всего! Она медленно заполоняет мир - от горизонта до горизонта, от земли - до небес. У меня не остается ничего, никаких чувств и мыслей - их поглотила апатия.
Мы выходим из ресторанчика, и я стою посреди площади, люди движутся вокруг меня нескончаемым хороводом, а я замираю, как остывающий металл, я каменею под грузом полного безразличия.
Я плачущий дьявол, неудачник с опустевшей душой, вытрепанными нервами и жутким комплексом неполноценности.
У меня никогда ничего не получалось.
Я ни на что больше не способен.
Иду обратно в ресторанчик, не обращая внимания на переглядывания Ио и Фэриена. И заказываю коньяк. Ио дергает плечиком, называет меня алкоголиком и, возмущенная, уходит. Фэриен пытается со мной поговорить, но я его не слушаю. И медленно, но уверенно напиваюсь.
Он что-то там жужжит мне на ухо, хрен его знает, что. Я потом пытался вспомнить - не вспомнил. Я даже дал ему по роже. И тоже не помню - за что. Чтоб было.
А потом на весь ресторан я требовал марихуаны. И, кажется, девочек. Подрался с охраной. И даже - с вызванными по моему поводу ментами.
Ну, не совсем подрался. Скорее, мы повздорили, а потом нашли общий язык. Я сначала пытался с ними поговорить по-хорошему. Когда охранники расползлись по углам, а Фэриен, чуть не плача, продолжал умолять меня уйти отсюда, я уже ждал милицию. Не ждал только, что их явится так много - человек десять. В ресторане к тому времени уже никого не было, официантки и бармен давно залегли под столами и стойками. Но у меня еще было полбутылки коньяка, поэтому пока что мне никто не был нужен. Только бубнеж Фэриена раздражал. И тут-то в разгромленный ресторанчик ввалился ОМОН. Я почувствовал себя польщенным. Не просто дежурная группа, а - отряд милиции особого назначения! Ну, это они еще не знают, какой я особый клиент! Счас узнают! Фэриен, дурашка, при виде большого количества огнестрельного оружия поспешил отойти в сторонку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59