- Сейчас мне пора в театр, а завтра... - Екатерина Ивановна помолчала, подумала, быстро подсчитав что-то в уме, - нет, послезавтра в три часа я приглашаю вас, Олег, на обед. Там и поговорим.
- Да не о чем говорить, мама! - воскликнула Рита. - Это же простая формальность!
- Ничего себе... - покачала головой Екатерина Ивановна и пробежалась пальцами правой руки по воображаемым клавишам фортепьяно, что всегда служило у нее признаком некоего замешательства. - Решается твоя судьба, а ты говоришь - "формальность"! У меня наверняка будет много вопросов, и многое надо решить, и вас, Олег, я почти не знаю.
- А зачем тебе его знать? - вызывающе спросила Рита, но мама не обиделась.
- Затем, что моя жизнь изменится тоже, - спокойно объяснила она. - И надо подумать о свадьбе и о том, на что вы будете жить.
- На стипендию, - гордо заявил Олег. - У меня повышенная, аспирантская.
- Какие вы еще дети, - улыбнулась Екатерина Ивановна. - А родителям ты написал?
- Нет еще. - Вопрос застал Олега врасплох.
- И они, конечно, не знакомы с Ритой?
- Да откуда им меня знать? - завопила возмущенная совершенно ненужными вопросами Рита. - Они же в Свердловске!
- Положено пригласить, - объяснила мама, и Рита посмотрела на Олега в недоумении.
Он ответил ей понимающим взглядом. Пригласить родителей? Из Свердловска? Как будто мы живем в прошлом веке! Да не собираются они устраивать никакой свадьбы! Нет, все-таки старое поколение, с их правилами, привычками, - это нечто...
- Я напишу, - выдавил из себя Олег. - И приглашу...
Ему стало страшно: Рита и представить не может, как трудно они живут, в какой.., ну, не бедности, конечно, но в постоянной нужде. Мать считает каждый грош, после школы бегает по урокам. Разве может она так вот, запросто, взять и приехать в Москву? Да и зачем? Для нее это - отдать последнее.
Как поняла его смятение Рита? Что почувствовала? Этого Олег не знал. Только внезапно и быстро она сказала:
- Сейчас такое сложное время... Не надо ничего устраивать. Лучше мы потом приедем к ним в гости, на зимние каникулы, например. Приедем и познакомимся. А? Как ты думаешь, мама?
Просительные нотки в голосе дочери заставили Екатерину Ивановну быстро взглянуть на Риту. В ее глазах она увидела откровенную просьбу, даже мольбу. О чем была эта мольба? Скорее всего о понимании.
- Ладно, ладно, - торопливо и виновато заговорила Екатерина Ивановна. - Вот послезавтра обо всем и договоримся.
Глава 7
Эти два дня Рита прожила у Олега. Не предупредив мать, собрала чемоданчик, написала коротенькую записку. Олег смотрел на нее изумленно, во все глаза: он бы так точно не смог!
- Что еще? - озабоченно морщила лоб Рита. - Зубная щетка, полотенце, купальник... На пляж смотаемся? Смотри, какое солнце!
- Ага.
- Что - ага? Чего ты на меня уставился? - нахмурилась Рита.
- Мама придет, а тебя нет, - пробормотал Олег. - Надо бы дождаться.
- У них же сотый спектакль, ты что, забыл? - Рита моталась по комнате, открывала-закрывала шкаф, кидала в чемодан какие-то маечки-трусики-лифчики. - Ты, может, не рад? - вдруг остановилась она, круто повернулась к Олегу. Может, ты против?
- Я рад, рад, - испугался он. - Как я могу быть против?
- Не рад - так и скажи!
- Да рад я, очень рад, - бросился к Рите Олег, схватил ее, стиснул в объятиях, не позволяя вырваться. - Только моя бы мама обиделась, - не удержался от объяснений.
- А моя - нет, - тихо сказала Рита, положила голову на плечо Олегу и закрыла глаза. - Для нее главное - театр, спектакли, ее сопрано, а я...
Голос у Риты дрогнул. Она затихла в руках Олега, и он понял, что задел что-то тонкое, прикоснулся к хрупкому и больному, тому, что может разбиться от неосторожного движения или слова.
- Прости меня, ласточка, - виновато шепнул он и погладил Риту по голове. - Прости, дорогая моя, хорошая...
Он сам не знал, за что просит прощения - за неосторожные ли слова, за нечуткость, за то, что чего-то не знает? Но это было не важно. Он обидел Риту, а значит, перед ней виноват. Олег снова погладил Риту по голове, и она заплакала: так ласкал ее только папа.
Она плакала, плакала и была не в силах остановиться.
Страшное напряжение трех безумных дней - танки, листовки, омоновцы, снайперы на крышах, а внизу замыкают кольцо бэтээры, и она, Рита, в этом кольце, пылкие речи с балкона Белого дома, церковное пение, столь странное, неожиданное в атеистической буйной стране, а потом - тишина в пустом общежитии, мужская, сдержанная, горячая нежность, горделивое сознание, что ты стала женщиной, и почему-то печаль, будто что-то в ее жизни кончилось, ушло навсегда, никогда не вернется... Все это, вместе взятое, вызвало горькие слезы, и щемило сердце, напоминая о том, как другая рука, самого близкого человека, так же гладила ее волосы.
- Родная моя, - шептал Олег, - все будет у нас хорошо, вот увидишь!
- Я не потому, не поэтому, - всхлипывала, успокаиваясь, Рита.
- Ну, поехали? - бодро спросил Олег, чтобы Рита, не дай Бог, в нем не засомневалась.
А ведь и ему было страшно, новая жизнь начиналась и у него - полная любви и тревог, нежности и упреков, взаимной притирки, недоразумений, ссор, примирений, ответственности за другую душу... Знать этого он, конечно, не мог, но древний, как мир, инстинкт подсказывал, что жизнь станет намного сложнее, интереснее, беспокойнее.
- Поехали! Закрывать чемодан?
- Да, поехали. Посидим на дорожку.
***
Успех был ошеломляющим. Корзины, букеты, охапки цветов, и снова и снова, подчиняясь шторму оваций, раздвигался тяжелый занавес. Декорации были новыми, и новыми были костюмы - ленты, монисто, расшитые самыми фантастическими узорами украинские белоснежные кофты. А уж сама волшебная ночь...
Осветители превзошли себя, посылая на сцену лунный, призрачный свет.
Аркадий пришел за кулисы, влюбленный, как в первый день.
- Катенька, ты - прелесть!
Театрально преклонив колено, преподнес колье в бархатном узком футляре.
- Что ты! Зачем? - вспыхнула от радости Екатерина Ивановна.
- Монисто же придется сдать, - пошутил, радуясь ее радости, Аркадий Семенович. - Поехали!
Грим можно снять дома. Пусть дочка видит, какая у нее мать красавица.
- Ох, я и забыла тебе сказать, - устало потянулась Екатерина Ивановна. - У нас новость...
- В машине расскажешь.
- Да нет, ты послушай... Я, может быть, через год стану бабушкой!
- Никогда ты не станешь бабушкой, - решительно возразил Аркадий Семенович, который сразу все понял, - даже если у тебя будет сотня внуков.
- Ну уж и сотня! - серебряным колокольчиком рассмеялась Екатерина Ивановна и накинула на себя бежевый плащ.
Как легко, как весело ей всегда с Аркадием! После раздражительного, печального, больного Кости какое это отдохновение, хотя только Костю она и любила...
- А может, Риты и нет, - с надеждой сказала Екатерина Ивановна, когда уселись они в машину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33