– Сегодня утром я договорился с вашей матерью и…
– О нет! – воскликнула Эмбер, вспомнив, что ее мать может в любую минуту выйти в холл. – Простите, пожалуйста, но сегодня вы никак не сможете осмотреть дом. Это совершенно исключено, – нервно бормотала она, оглядываясь назад и пытаясь захлопнуть дверь. – Я, видите ли, еще не сказала моей матери… Она не знает… она и не подозревает, что Холл выставлен на продажу. Вам придется сейчас удалиться и… ну и, быть может, прийти в другой раз.
К сожалению, Макс Уорнер быстро овладел ситуацией. Успев поставить ногу в дорогом ботинке в еще не захлопнувшуюся дверь, он поблагодарил мистера Главера за услугу и сообщил агенту, что вполне сумеет без его помощи разобраться в «щекотливой» ситуации, которая сложилась в Холле.
– Нет никакой необходимости волновать миссис Грант. Я не сомневаюсь, что ее дочь с удовольствием сама проведет меня по дому.
О нет, нет! – воскликнула про себя Эмбер, но агент, беспомощно пожав плечами, уже спускался по ступенькам, а Макс распахнул дверь настежь и преспокойно прошел мимо трепещущей Эмбер в обширный холл.
Онемев, Эмбер не спускала с него остекленевших глаз, уверенная, что все это происходит в каком-то страшном сне.
– Мне бы следовало раньше напомнить о себе, – спокойно произнес Макс, – но я был за границей и только недавно узнал новость.
– Новость?.. – тупо повторила Эмбер. – Какую новость?
– Я просто хотел сказать, что очень сожалею о смерти Клайва.
– О, это было так давно. С тех пор чего только не произошло, – пробормотала Эмбер, пожимая плечами.
– Сама-то ты, кажется, неплохо устроилась, – промолвил Макс, окидывая взглядом старинные фамильные портреты в тяжелых позолоченных рамах и медные вазы с растениями, отражавшиеся в отполированных до блеска старых панелях из дуба.
Ирония, даже сарказм, неожиданно прозвучавшие в низком голосе Макса, подействовали как ледяной душ на Эмбер, которая была в полном смятении. Разозлившись, она уже открыла рот, чтобы прямо спросить Макса, чего ради он явился, ведь не собирается же он действительно купить дом, как в холл вступила ее мать.
– Рада вас видеть! Вы приехали издалека? – И Вайолет приветливо улыбнулась высокому мужчине.
Эмбер едва сдержала стон. Сейчас был совершенно неподходящий момент, чтобы Вайолет Грант исполняла свою привычную роль гостеприимной хозяйки.
Макс пожал протянутую ему руку пожилой дамы и тепло улыбнулся в ответ.
– Мы давно не встречались, но, полагаю, вы должны помнить моего отца, преподобного Огастеса Уорнера. Несколько лет тому назад он был викарием здесь, в Элмбридже.
Вайолет, казавшаяся такой хрупкой рядом с Максом, просияла.
– Как же, как же, помню! А вы, значит, Макс. Шалун, вечно попадавший в переделки, – добавила она с лукавым выражением лица.
– Точно, так оно и было! – ответил он с улыбкой.
– Ну, с тех пор, надо признать, вы чуть подросли! И, судя по вашему виду, весьма преуспели, – заявила Вайолет, одобрительным взглядом окидывая его костюм из дорогой темно-серой ткани, явно сшитый на заказ. – Вы, наверное, долго до нас добирались. Выпьете чашечку чаю?
– Мама! Я не считаю нужным…
– Неважно, дорогая, – пробормотала Вайолет. Не обращая внимания на сердитый шепот дочери, она положила руку Максу на плечо и решительно повела его в просторную гостиную. – Раз он сидел за рулем, сколько бы ни проехал, бедняга, вероятно, все равно умирает от жажды.
– Мама! – прошептала Эмбер уже более настойчиво, но и нотки отчаяния в голосе Эмбер не тронули ее мать. «Бедняга» же лишь повернул темноволосую голову в сторону Эмбер, одарил ее холодной, насмешливой улыбкой и проследовал за Вайолет в гостиную.
Оставшись в холле одна, Эмбер почувствовала, что владевшие ею удивление и растерянность сменяются раздражением и даже гневом. Да как он посмел вот так, нежданно-негаданно, снова ворваться в ее жизнь? И не только намекать, что она вышла замуж за бедного Клайва исключительно из-за денег, но и не выразить ни малейшего сожаления, не принести смиренных извинений за то, как он обошелся с ней в прошлом?
Эмбер в сердцах сказала себе, что никогда, ни за что, даже за миллион фунтов стерлингов, не продаст Холл Максу, но тут поймала в большом настенном зеркале свое отражение.
Эмбер едва не вскрикнула, так ее поразило и расстроило то, что она увидела. Из зеркала на нее взирала утомленная женщина с раскрасневшимся от кухонного жара лицом, в неопрятном переднике, перепачканном мукой и начинкой для пирога. Неудивительно, что у Макса было такое ехидное выражение лица!
Но что теперь сожалеть о произведенном на него первом впечатлении, сказала себе Эмбер и со всех ног кинулась по длинному коридору обратно в кухню. С грохотом поставив чайник на горячую плиту, побросав чашки и блюдца на поднос, Эмбер побежала обратно в холл, а оттуда по широкой винтовой лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, – к себе в спальню.
Только сейчас она начала выходить из шокового состояния, в которое ее поверг неожиданный приезд Макса. Первоначальное смятение уступило место острому сознанию надвинувшейся на нее новой опасности, которое придало необычайную быстроту движениям Эмбер, когда она срывала с себя грязный, липкий передник, а затем в примыкавшей к спальне ванной мыла лицо и руки. Приглаживая щеткой растрепанные волосы, она слышала гулкое – словно стучал молот по наковальне – биение своего сердца. Невольно вспомнив занятия аэробикой, Эмбер подумала, что ей, похоже, понадобится не меньше сноровки, чем требует такая гимнастика, чтобы выпутаться из создавшегося положения.
Если ей не удастся обуздать бурный поток материнского красноречия, она, Эмбер, может оказаться в совершенно ужасном положении. Эмбер казалось, что над ее головой нависла мрачная, зловещая туча. Счастье еще, что Люси и Эмили по-прежнему весело развлекались на чердаке, откуда до Эмбер доносился приглушенный звук шагов и голосов.
Моля Всевышнего, чтобы девочки не попались Максу на глаза, Эмбер придирчиво оглядела себя в большом зеркале в рост человека. К сожалению, сменить поношенный темно-синий свитер и джинсы она не может – на это нет времени, да она и не хочет дать Максу повод думать, что его внезапное появление на пороге ее дома хоть что-нибудь для нее означает.
Кого ты пытаешься одурачить? – с отвращением спросила себя Эмбер, осознав, что ей не скрыть лихорадочный румянец на бледных щеках и встревоженный, напряженный взгляд зеленых глаз. Ну что ж, остается делать хорошую мину при плохой игре и надеяться на благоприятный исход! С этой мыслью, находясь в полуистеричном состоянии, Эмбер выскочила из комнаты.
– А Макс и я вспоминаем тут добрые старые времена, – довольно проворковала ее мать, когда Эмбер с подносом в руках вошла в гостиную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
– О нет! – воскликнула Эмбер, вспомнив, что ее мать может в любую минуту выйти в холл. – Простите, пожалуйста, но сегодня вы никак не сможете осмотреть дом. Это совершенно исключено, – нервно бормотала она, оглядываясь назад и пытаясь захлопнуть дверь. – Я, видите ли, еще не сказала моей матери… Она не знает… она и не подозревает, что Холл выставлен на продажу. Вам придется сейчас удалиться и… ну и, быть может, прийти в другой раз.
К сожалению, Макс Уорнер быстро овладел ситуацией. Успев поставить ногу в дорогом ботинке в еще не захлопнувшуюся дверь, он поблагодарил мистера Главера за услугу и сообщил агенту, что вполне сумеет без его помощи разобраться в «щекотливой» ситуации, которая сложилась в Холле.
– Нет никакой необходимости волновать миссис Грант. Я не сомневаюсь, что ее дочь с удовольствием сама проведет меня по дому.
О нет, нет! – воскликнула про себя Эмбер, но агент, беспомощно пожав плечами, уже спускался по ступенькам, а Макс распахнул дверь настежь и преспокойно прошел мимо трепещущей Эмбер в обширный холл.
Онемев, Эмбер не спускала с него остекленевших глаз, уверенная, что все это происходит в каком-то страшном сне.
– Мне бы следовало раньше напомнить о себе, – спокойно произнес Макс, – но я был за границей и только недавно узнал новость.
– Новость?.. – тупо повторила Эмбер. – Какую новость?
– Я просто хотел сказать, что очень сожалею о смерти Клайва.
– О, это было так давно. С тех пор чего только не произошло, – пробормотала Эмбер, пожимая плечами.
– Сама-то ты, кажется, неплохо устроилась, – промолвил Макс, окидывая взглядом старинные фамильные портреты в тяжелых позолоченных рамах и медные вазы с растениями, отражавшиеся в отполированных до блеска старых панелях из дуба.
Ирония, даже сарказм, неожиданно прозвучавшие в низком голосе Макса, подействовали как ледяной душ на Эмбер, которая была в полном смятении. Разозлившись, она уже открыла рот, чтобы прямо спросить Макса, чего ради он явился, ведь не собирается же он действительно купить дом, как в холл вступила ее мать.
– Рада вас видеть! Вы приехали издалека? – И Вайолет приветливо улыбнулась высокому мужчине.
Эмбер едва сдержала стон. Сейчас был совершенно неподходящий момент, чтобы Вайолет Грант исполняла свою привычную роль гостеприимной хозяйки.
Макс пожал протянутую ему руку пожилой дамы и тепло улыбнулся в ответ.
– Мы давно не встречались, но, полагаю, вы должны помнить моего отца, преподобного Огастеса Уорнера. Несколько лет тому назад он был викарием здесь, в Элмбридже.
Вайолет, казавшаяся такой хрупкой рядом с Максом, просияла.
– Как же, как же, помню! А вы, значит, Макс. Шалун, вечно попадавший в переделки, – добавила она с лукавым выражением лица.
– Точно, так оно и было! – ответил он с улыбкой.
– Ну, с тех пор, надо признать, вы чуть подросли! И, судя по вашему виду, весьма преуспели, – заявила Вайолет, одобрительным взглядом окидывая его костюм из дорогой темно-серой ткани, явно сшитый на заказ. – Вы, наверное, долго до нас добирались. Выпьете чашечку чаю?
– Мама! Я не считаю нужным…
– Неважно, дорогая, – пробормотала Вайолет. Не обращая внимания на сердитый шепот дочери, она положила руку Максу на плечо и решительно повела его в просторную гостиную. – Раз он сидел за рулем, сколько бы ни проехал, бедняга, вероятно, все равно умирает от жажды.
– Мама! – прошептала Эмбер уже более настойчиво, но и нотки отчаяния в голосе Эмбер не тронули ее мать. «Бедняга» же лишь повернул темноволосую голову в сторону Эмбер, одарил ее холодной, насмешливой улыбкой и проследовал за Вайолет в гостиную.
Оставшись в холле одна, Эмбер почувствовала, что владевшие ею удивление и растерянность сменяются раздражением и даже гневом. Да как он посмел вот так, нежданно-негаданно, снова ворваться в ее жизнь? И не только намекать, что она вышла замуж за бедного Клайва исключительно из-за денег, но и не выразить ни малейшего сожаления, не принести смиренных извинений за то, как он обошелся с ней в прошлом?
Эмбер в сердцах сказала себе, что никогда, ни за что, даже за миллион фунтов стерлингов, не продаст Холл Максу, но тут поймала в большом настенном зеркале свое отражение.
Эмбер едва не вскрикнула, так ее поразило и расстроило то, что она увидела. Из зеркала на нее взирала утомленная женщина с раскрасневшимся от кухонного жара лицом, в неопрятном переднике, перепачканном мукой и начинкой для пирога. Неудивительно, что у Макса было такое ехидное выражение лица!
Но что теперь сожалеть о произведенном на него первом впечатлении, сказала себе Эмбер и со всех ног кинулась по длинному коридору обратно в кухню. С грохотом поставив чайник на горячую плиту, побросав чашки и блюдца на поднос, Эмбер побежала обратно в холл, а оттуда по широкой винтовой лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, – к себе в спальню.
Только сейчас она начала выходить из шокового состояния, в которое ее поверг неожиданный приезд Макса. Первоначальное смятение уступило место острому сознанию надвинувшейся на нее новой опасности, которое придало необычайную быстроту движениям Эмбер, когда она срывала с себя грязный, липкий передник, а затем в примыкавшей к спальне ванной мыла лицо и руки. Приглаживая щеткой растрепанные волосы, она слышала гулкое – словно стучал молот по наковальне – биение своего сердца. Невольно вспомнив занятия аэробикой, Эмбер подумала, что ей, похоже, понадобится не меньше сноровки, чем требует такая гимнастика, чтобы выпутаться из создавшегося положения.
Если ей не удастся обуздать бурный поток материнского красноречия, она, Эмбер, может оказаться в совершенно ужасном положении. Эмбер казалось, что над ее головой нависла мрачная, зловещая туча. Счастье еще, что Люси и Эмили по-прежнему весело развлекались на чердаке, откуда до Эмбер доносился приглушенный звук шагов и голосов.
Моля Всевышнего, чтобы девочки не попались Максу на глаза, Эмбер придирчиво оглядела себя в большом зеркале в рост человека. К сожалению, сменить поношенный темно-синий свитер и джинсы она не может – на это нет времени, да она и не хочет дать Максу повод думать, что его внезапное появление на пороге ее дома хоть что-нибудь для нее означает.
Кого ты пытаешься одурачить? – с отвращением спросила себя Эмбер, осознав, что ей не скрыть лихорадочный румянец на бледных щеках и встревоженный, напряженный взгляд зеленых глаз. Ну что ж, остается делать хорошую мину при плохой игре и надеяться на благоприятный исход! С этой мыслью, находясь в полуистеричном состоянии, Эмбер выскочила из комнаты.
– А Макс и я вспоминаем тут добрые старые времена, – довольно проворковала ее мать, когда Эмбер с подносом в руках вошла в гостиную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37