..
Сзади меня догнал лейтенант госбезопасности. Кажется, один из тех,
кто в последние дни стерег от шпионов здание Комкола.
- Виктор Павлович!
Я обернулся к нему.
- Лейтенант Рябцов, - представился он. - Мне поручили привезти вас в
Комкол. Вас очень просят прибыть. Объявлена тревога. Похоже, противник
перенес время операции.
- Зачем я там понадобился? - огрызнулся я. - Я же теперь шпион,
диверсант с Дрейна, или откуда там?
- Виктор Павлович, от лица КГБ я приношу вам свои извинения. Мы тоже
иногда ошибаемся. Но мы исправляем наши ошибки.
- А это вы тоже можете исправить? - я кивнул в сторону камеры
ревитации.
- Поверьте, мы искренне сочувствуем вашему горю, но обстановка сейчас
такова, что если не решить главную проблему, погибнут слишком многие. Ваше
место, как специалиста, там, а не здесь.
- Хорошо, поедем.
- Оказалось, что они пригнали мой глайдер. Несмотря на вялое
сопротивление лейтенанта, я завернул домой. Зачем? Было ли это осознанным,
или же подсознание в трудных случаях перехватывает управление на себя,
ищет способы почувствовать себя значительнее, чем ты есть на самом деле?
Все-таки в оружии есть нечто завораживающее, некий гипнотизм, побуждающий
тебя обхватить ладонью крепкую рифленую рукоятку, вскинуть руку, ощущая в
ней весомость Последнего Довода... Тяжелый "десантный" ДСБ - бластер с
динамическим сопровождением, хранился у меня со времен работы в дальнем
космосе. Хранился как память, и я меньше всего думал, что придет день, и
здесь, на Земле, мне захочется почувствовать у сердца его броню...
В дороге лейтенант успел рассказать мне о положении дел. Когда мы,
промчавшись над опустевшим эвакуированным поселком, припарковались на
глайдерной площадке Комкола, было 16:45.
Хэйф покидал Землю. Их, точнее - его план, столь чудесный и точно
рассчитанный, оказался вдруг под угрозой. И лишь чистая случайность,
везение позволило коллеге Халилову спасти ситуацию. Ясно было, что на
Земле зафиксировали те слабые сигналы, которые виртектор испускал при его
подготовке к применению. Учитывая, что те модели, которые использует
Комкол, требуют на "разогрев" где-то два часа, можно было предположить,
как противник оценит время подрыва: примерно 18:00. Затем они возьмут
полчаса для гарантии на тот случай, если модель превосходит земные.
Следовательно, в 17:30 следует ожидать удара по территории полигона. С
другой стороны, аппарат почти подготовлен, и при досрочном запуске
продержится секунд тридцать. По расчетам, этого должно хватить. Проведя
это несложное рассуждение, коллега Халилов выставил 17:15, так, чтобы в
этот момент виртектор дал не третий пробный импульс, а врубился до отказа.
Теперь пришлось отказаться от удобного харстонского рейса в 18:10,
вместо этого отправляясь на Литтон, еще одну из "независимых" земных
колоний с либеральным законодательством о выезде, в 17:00. На обреченной
планете оставались двое осуществляющих контроль. И Олни. Олни исчезла из
его поля зрения, избавив Хэйфа от бремени решения. Теперь вся улетевшая
шестерка подтвердит, что он не имел возможности предупредить Олни об
изменении срока. А впрочем, Хэйфу было жаль несчастную обреченную
девушку...
...На геостационарной орбите медленно наводилась на цель орбитальная
платформа с мощным деструктором на борту.
Было 17:02, когда Чирский распорядился прекратить поиски и объявил
эвакуацию персонала. В 17:15 должен был стартовать последний глайдер.
Мелкий холодный дождь уже несколько часов сочился из разодранного ветром
черного неба. Я накинул на голову капюшон, по которому уже текли струйки
воды, и докуривал сигарету. Мое присутствие здесь оказалось напрасным - я
ничем не мог помочь этим поискам иголки в стоге сена.
Сзади послышалось движение. Я обернулся. Это был Чирский.
Председатель шел куда-то не разбирая дороги и не глядя под ноги. Его
когда-то белая рубашка превратилась во что-то грязно-мокрое и прилипшее к
телу. Увидев меня, он поднял голову:
- А-а, Лобин, что же вы здесь? Эвакуируйтесь, покидайте это
обреченное место!
- Докурю, - нехотя ответил я.
- Сознайтесь, ведь это вы виноваты в происходящем, Лобин, - голос
председателя был усталым и бесцветным. - Если бы вы имели мужество сразу,
с первого дня сообщить о ваших контактах, то ничего подобного
происходящему не могло бы случиться.
- Возможно, - я пожал плечами. - Только у вас, лично у вас были все
возможности не допустить и предпосылок катастрофы!
- Конечно, Лобин, - так же глухо ответил Чирский.
- Вы считаете, что в сложившихся обстоятельствах имеете право
возглавлять Комитет?
- Имею ли я право? Не злитесь, Лобин, все решено и приговор мне уже
вынесен. Только не думайте, что без меня Комитету повезет больше. Он
исторически обречен. Вся эта авантюра с колонизацией космоса исторически
обречена потому, что мы такие, какие есть. Место человека - здесь, на
Земле.
Он развернулся и пошел от меня прочь, все также, прямо по грязи и
лужам, углубляясь в сторону полигона. Я не сразу понял, зачем он идет туда
- Чирский хотел остаться здесь.
Мне не было необходимости ждать места в пассажирском глайдере - у
меня был свой. Я выплюнул в лужу окурок и направился на стоянку. Потом
сообразил, что надо зарегистрироваться, чтобы меня не искали. Это
оказалось правильным, поскольку находящийся на глайдерной площадке
подполковник КГБ Памфилов в полный голос орал, комбинируя цензурные и
нецензурные выражения, на двух своих сотрудников, которые никак не могли
обнаружить одну из поисковых групп. Старшего той исчезнувшей команды я
знал - Михаил Рябушкин, когда-то мы работали вместе. Нет, Миша был не из
тех, кто мог исчезнуть из страха... Повинуясь безотчетному импульсу, я
обратился к Памфилову:
- Мой вам совет: свяжитесь с космопортом и проверьте, не улетает ли с
Земли кто-нибудь из "исчезнувших".
- Да пусть бегут, паникеры чертовы, какое наше дело? - рявкнул
Памфилов даже не обернувшись ко мне. - Не хотят как люди...
- Не люди! До вас что, не доходит, что те, кто ставил этот прибор, не
будут ждать, пока он сработает!
- Не мешайте работать, идиот! - заорал на меня подполковник. Кровь
ударила мне в голову. Сейчас в лице Памфилова я видел всех своих врагов,
всех тех, из-за кого в хрупкую женскую фигурку, бегущую на встречу со
мной, ударил огонь бластера. Размахнувшись, вложив все силы в это
движение, я впечатал кулак в зубы КГБеру. Памфилов мешком рухнул на землю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Сзади меня догнал лейтенант госбезопасности. Кажется, один из тех,
кто в последние дни стерег от шпионов здание Комкола.
- Виктор Павлович!
Я обернулся к нему.
- Лейтенант Рябцов, - представился он. - Мне поручили привезти вас в
Комкол. Вас очень просят прибыть. Объявлена тревога. Похоже, противник
перенес время операции.
- Зачем я там понадобился? - огрызнулся я. - Я же теперь шпион,
диверсант с Дрейна, или откуда там?
- Виктор Павлович, от лица КГБ я приношу вам свои извинения. Мы тоже
иногда ошибаемся. Но мы исправляем наши ошибки.
- А это вы тоже можете исправить? - я кивнул в сторону камеры
ревитации.
- Поверьте, мы искренне сочувствуем вашему горю, но обстановка сейчас
такова, что если не решить главную проблему, погибнут слишком многие. Ваше
место, как специалиста, там, а не здесь.
- Хорошо, поедем.
- Оказалось, что они пригнали мой глайдер. Несмотря на вялое
сопротивление лейтенанта, я завернул домой. Зачем? Было ли это осознанным,
или же подсознание в трудных случаях перехватывает управление на себя,
ищет способы почувствовать себя значительнее, чем ты есть на самом деле?
Все-таки в оружии есть нечто завораживающее, некий гипнотизм, побуждающий
тебя обхватить ладонью крепкую рифленую рукоятку, вскинуть руку, ощущая в
ней весомость Последнего Довода... Тяжелый "десантный" ДСБ - бластер с
динамическим сопровождением, хранился у меня со времен работы в дальнем
космосе. Хранился как память, и я меньше всего думал, что придет день, и
здесь, на Земле, мне захочется почувствовать у сердца его броню...
В дороге лейтенант успел рассказать мне о положении дел. Когда мы,
промчавшись над опустевшим эвакуированным поселком, припарковались на
глайдерной площадке Комкола, было 16:45.
Хэйф покидал Землю. Их, точнее - его план, столь чудесный и точно
рассчитанный, оказался вдруг под угрозой. И лишь чистая случайность,
везение позволило коллеге Халилову спасти ситуацию. Ясно было, что на
Земле зафиксировали те слабые сигналы, которые виртектор испускал при его
подготовке к применению. Учитывая, что те модели, которые использует
Комкол, требуют на "разогрев" где-то два часа, можно было предположить,
как противник оценит время подрыва: примерно 18:00. Затем они возьмут
полчаса для гарантии на тот случай, если модель превосходит земные.
Следовательно, в 17:30 следует ожидать удара по территории полигона. С
другой стороны, аппарат почти подготовлен, и при досрочном запуске
продержится секунд тридцать. По расчетам, этого должно хватить. Проведя
это несложное рассуждение, коллега Халилов выставил 17:15, так, чтобы в
этот момент виртектор дал не третий пробный импульс, а врубился до отказа.
Теперь пришлось отказаться от удобного харстонского рейса в 18:10,
вместо этого отправляясь на Литтон, еще одну из "независимых" земных
колоний с либеральным законодательством о выезде, в 17:00. На обреченной
планете оставались двое осуществляющих контроль. И Олни. Олни исчезла из
его поля зрения, избавив Хэйфа от бремени решения. Теперь вся улетевшая
шестерка подтвердит, что он не имел возможности предупредить Олни об
изменении срока. А впрочем, Хэйфу было жаль несчастную обреченную
девушку...
...На геостационарной орбите медленно наводилась на цель орбитальная
платформа с мощным деструктором на борту.
Было 17:02, когда Чирский распорядился прекратить поиски и объявил
эвакуацию персонала. В 17:15 должен был стартовать последний глайдер.
Мелкий холодный дождь уже несколько часов сочился из разодранного ветром
черного неба. Я накинул на голову капюшон, по которому уже текли струйки
воды, и докуривал сигарету. Мое присутствие здесь оказалось напрасным - я
ничем не мог помочь этим поискам иголки в стоге сена.
Сзади послышалось движение. Я обернулся. Это был Чирский.
Председатель шел куда-то не разбирая дороги и не глядя под ноги. Его
когда-то белая рубашка превратилась во что-то грязно-мокрое и прилипшее к
телу. Увидев меня, он поднял голову:
- А-а, Лобин, что же вы здесь? Эвакуируйтесь, покидайте это
обреченное место!
- Докурю, - нехотя ответил я.
- Сознайтесь, ведь это вы виноваты в происходящем, Лобин, - голос
председателя был усталым и бесцветным. - Если бы вы имели мужество сразу,
с первого дня сообщить о ваших контактах, то ничего подобного
происходящему не могло бы случиться.
- Возможно, - я пожал плечами. - Только у вас, лично у вас были все
возможности не допустить и предпосылок катастрофы!
- Конечно, Лобин, - так же глухо ответил Чирский.
- Вы считаете, что в сложившихся обстоятельствах имеете право
возглавлять Комитет?
- Имею ли я право? Не злитесь, Лобин, все решено и приговор мне уже
вынесен. Только не думайте, что без меня Комитету повезет больше. Он
исторически обречен. Вся эта авантюра с колонизацией космоса исторически
обречена потому, что мы такие, какие есть. Место человека - здесь, на
Земле.
Он развернулся и пошел от меня прочь, все также, прямо по грязи и
лужам, углубляясь в сторону полигона. Я не сразу понял, зачем он идет туда
- Чирский хотел остаться здесь.
Мне не было необходимости ждать места в пассажирском глайдере - у
меня был свой. Я выплюнул в лужу окурок и направился на стоянку. Потом
сообразил, что надо зарегистрироваться, чтобы меня не искали. Это
оказалось правильным, поскольку находящийся на глайдерной площадке
подполковник КГБ Памфилов в полный голос орал, комбинируя цензурные и
нецензурные выражения, на двух своих сотрудников, которые никак не могли
обнаружить одну из поисковых групп. Старшего той исчезнувшей команды я
знал - Михаил Рябушкин, когда-то мы работали вместе. Нет, Миша был не из
тех, кто мог исчезнуть из страха... Повинуясь безотчетному импульсу, я
обратился к Памфилову:
- Мой вам совет: свяжитесь с космопортом и проверьте, не улетает ли с
Земли кто-нибудь из "исчезнувших".
- Да пусть бегут, паникеры чертовы, какое наше дело? - рявкнул
Памфилов даже не обернувшись ко мне. - Не хотят как люди...
- Не люди! До вас что, не доходит, что те, кто ставил этот прибор, не
будут ждать, пока он сработает!
- Не мешайте работать, идиот! - заорал на меня подполковник. Кровь
ударила мне в голову. Сейчас в лице Памфилова я видел всех своих врагов,
всех тех, из-за кого в хрупкую женскую фигурку, бегущую на встречу со
мной, ударил огонь бластера. Размахнувшись, вложив все силы в это
движение, я впечатал кулак в зубы КГБеру. Памфилов мешком рухнул на землю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23