Предупредить стражу?
— Нет. Брину не найти проходов. Наше дело, Талса, попасть в стават Иллур. Если это удастся…
— Ты сомневаешься?
— Кастел Брин ничего не делает наполовину. Одно войско отправилось в поход, значит, другой такое же стережет Иллур от тейдов. Не знаю, сумеем ли мы проскользнуть мимо их постов… Унга — не лес, тут далеко видно.
— Ну что ж, — Блейд усмехнулся и хлопнул себя по широкой груди, -один талисман ты уже нашел, Миот. Это твои слова, искатель.
Ответом ему была широкая улыбка.
— Да, ты прав, Талса. Я вернусь не с пустыми руками.
ГЛАВА 5
Опасения Миота подтвердились: им не удалось пробраться к ставату. Одно войско кастелов ушло к реке, другое осталось сторожить Иллур. Пятерки щитоносцев патрулировали широкую полосу степи, отделявшую лес от северной гряды холмов, там, в темной расселине, таился вход в подземный лабиринт с магическими сокровищами, столь же недоступный, как звезды в ночном небе Иглстаза. Три дня путники бродили вдоль пологих увалов на границе леса и унги, пытаясь проскользнуть мимо патрулей и пробраться на север. Однажды их заметили, и только меч Блейда спас всю группу от уничтожения: в жаркой скоротечной схватке он уложил троих противников, пока Миот и Панти рубились с остальными двумя.
Схоронив трупы в ненасытной пасти бото, пожилой искатель несколько минут стоял, угрюмо взирая на выжженное пятно земли. Потом его глаза обратились к зеленому степному простору, где в знойном мареве плыли скалистые холмы, такие желаннее и такие недосягаемые.
— Надо возвращаться, — произнес Миот, вложив меч в ножны. — Мы зря тратим время. Разве что… он задумчиво поглядел на запад, — наведаться в один из тейдских ставатов… Нет, слишком опасно, они их неплохо стерегут! Лучше пройдем к горам, заглянем в стават Тарвал.
— Ты же говорил, что он разграблен кастелами, — заметил Блейд.
— Да, безусловно. Но хороший искатель даже в разграбленном ставате может кое-что найти. Посмотрим!
Они повернули к югу и углубились в лес.
Блейд, шагая за двумя воинами фра, невольно любовался скупым изяществом их движений. И старый, и молодой были одинаково гибкими и быстрыми, несмотря на небольшой рост, оба легко несли увесистые мешки и оружие. В этой паре Миот, несомненно, казался более примечательной личностью. Блейд чувствовав, что дело не только в опыте и знаниях старшего фра; временами его поражало лицо Миота. Лишь заглянув ему в глаза, обратив внимание на твердую линию губ и едва заметные морщинки над переносицей, можно было догадаться, что видишь человека не первой молодости. Жизнь явно не баловала его, и сейчас он должен был бы выглядеть стариком. Но нет; перед Блейдом шагал крепкий мужчина в расцвете сил, живая загадка, которая не давала ему покоя.
Как-то он поинтересовался, в каком возрасте люди фра уходят к светлому Арисо. Ответ его поразил: и фра, и кастелы, и тейды, и мужчины других кланов нередко дотягивали до ста лет, женщины жили еще дольше. Этого просто не могло быть! В архаическом обществе человек старился и умирал рано, сорок лет считались верхним рубежом зрелости, шестьдесят возрастом патриарха. Так было в Альбе и Кате, в Сарме и Зире — везде, где жизнь человеческую поддерживали охота и примитивная система земледелия.
Возможно, обитатели Иглстаза не всегда были примитивным народом? Возможно, думал Блейд, он наблюдает угасание великой цивилизации, завершающий жизненный цикл, и долголетие иглстазцев, как и их таинственный ментальный дар, всего лишь жалкие остатки былого могущества. Но где все остальное?! Где развалины величественных городов, руины промышленных центров, древние дороги и ирригационные сооружения, легенды о прошлом величии, наконец?
Ничего этого не было. Правда, имелись ставаты, ни они явно не походили на города. И их было так мало! Три у фра, два у тейдов, один у кастелов, и еще четыре-пять — на территории западных кланов, покоренных и уничтоженных еще дедом и отцом Брина. Случалось, искатели обнаруживали и другие, еще неизвестные ставаты, но вряд ли на сотню иглстазских родов их приходилось больше трехсот не слишком много древних поселений для страны в три миллиона квадратных миль!
По словам Миота, Иглстаз всегда был таким, как теперь. Ничего не менялось, кланы воевали, их разведчики пытались найти и ограбить ставаты соседей, бартайи насылали чары, гроны то росли, то уменьшались — в зависимости от военных успехов. Так продолжалось уже многие сотни лет. Миот не ведал, что было раньше, в мифические времена, когда беловолосые великаны и карлики-керендра жили рядом с обычными людьми, возможно, это приводило к еще более ожесточенным войнам. В ставатах некогда обитали предки, владевшие могущественной магией, это он знал твердо, но что являлось источником магических знаний? Несомненно, милость Арисо, подателя всех благ, и сонма светлых духов, его помощников. Это был очевидный ответ, но он не устраивал Блейда.
Еще существовали талисманы, Дары Арисо, дававшие власть над светлыми и темными духами. Их сила не являлась постоянной, она убывала при частом использовании, и каждый род время от времени нуждался в обновлении своих магических запасов. Их находили в ставатах, реже — в других местах, но с каждым десятилетием поиски становились все более трудными и изощренными, ибо Арисо явно не пополнял своих кладовых. Талисманы были чем-то зримым и вещественным, и Блейд долго приставая к Миоту, уговаривая его показать таинственный никер-унн. Наконец искатель согласился и, покопавшись в мешке, протянул Блейду небольшой двояковыпуклый диск размером с полупенсовую монету. Эта штука напоминала линзу, окрашенную с одной стороны в синий, с другой — в молочно-зеленый цвет, она была на удивление легкой и прочной.
По словам Миота, в никер-унне обитал светлый дух с превосходной памятью, его синий глаз фиксировал события и картины, зеленый мог их воспроизвести. Дух был весьма капризен — иногда приходилось долго греть амулет в ладонях, что добиться его милостей. Тем не менее никерунн служил Миоту много лет, являясь самым большим его сокровищем, искатель нашел его на побережье, и бартайя Лайана, мать Лиллы, оставила сей талисман ему. Никерунн считался малой магией, он не мог ни лечить, ни помочь в уничтожении врага, ни защитить от его козней, ни предвидеть будущее.
На взгляд Блейда, эта забавная игрушка была каким-то техническим устройством наподобие телекамеры. Гипотеза его, вполне разумная, страдала лишь одним недостатком: он не понимал, как управляться с никер-унном. Ни кнопок, ни рычажков, ни впадин или отметок, которых нужно было бы коснуться пальцем, — абсолютно ничего! Пояснения Миота также не внесли ясности, он просто обращался к духу с просьбой, и тот иногда снисходил к нему, одаривая своим вниманием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
— Нет. Брину не найти проходов. Наше дело, Талса, попасть в стават Иллур. Если это удастся…
— Ты сомневаешься?
— Кастел Брин ничего не делает наполовину. Одно войско отправилось в поход, значит, другой такое же стережет Иллур от тейдов. Не знаю, сумеем ли мы проскользнуть мимо их постов… Унга — не лес, тут далеко видно.
— Ну что ж, — Блейд усмехнулся и хлопнул себя по широкой груди, -один талисман ты уже нашел, Миот. Это твои слова, искатель.
Ответом ему была широкая улыбка.
— Да, ты прав, Талса. Я вернусь не с пустыми руками.
ГЛАВА 5
Опасения Миота подтвердились: им не удалось пробраться к ставату. Одно войско кастелов ушло к реке, другое осталось сторожить Иллур. Пятерки щитоносцев патрулировали широкую полосу степи, отделявшую лес от северной гряды холмов, там, в темной расселине, таился вход в подземный лабиринт с магическими сокровищами, столь же недоступный, как звезды в ночном небе Иглстаза. Три дня путники бродили вдоль пологих увалов на границе леса и унги, пытаясь проскользнуть мимо патрулей и пробраться на север. Однажды их заметили, и только меч Блейда спас всю группу от уничтожения: в жаркой скоротечной схватке он уложил троих противников, пока Миот и Панти рубились с остальными двумя.
Схоронив трупы в ненасытной пасти бото, пожилой искатель несколько минут стоял, угрюмо взирая на выжженное пятно земли. Потом его глаза обратились к зеленому степному простору, где в знойном мареве плыли скалистые холмы, такие желаннее и такие недосягаемые.
— Надо возвращаться, — произнес Миот, вложив меч в ножны. — Мы зря тратим время. Разве что… он задумчиво поглядел на запад, — наведаться в один из тейдских ставатов… Нет, слишком опасно, они их неплохо стерегут! Лучше пройдем к горам, заглянем в стават Тарвал.
— Ты же говорил, что он разграблен кастелами, — заметил Блейд.
— Да, безусловно. Но хороший искатель даже в разграбленном ставате может кое-что найти. Посмотрим!
Они повернули к югу и углубились в лес.
Блейд, шагая за двумя воинами фра, невольно любовался скупым изяществом их движений. И старый, и молодой были одинаково гибкими и быстрыми, несмотря на небольшой рост, оба легко несли увесистые мешки и оружие. В этой паре Миот, несомненно, казался более примечательной личностью. Блейд чувствовав, что дело не только в опыте и знаниях старшего фра; временами его поражало лицо Миота. Лишь заглянув ему в глаза, обратив внимание на твердую линию губ и едва заметные морщинки над переносицей, можно было догадаться, что видишь человека не первой молодости. Жизнь явно не баловала его, и сейчас он должен был бы выглядеть стариком. Но нет; перед Блейдом шагал крепкий мужчина в расцвете сил, живая загадка, которая не давала ему покоя.
Как-то он поинтересовался, в каком возрасте люди фра уходят к светлому Арисо. Ответ его поразил: и фра, и кастелы, и тейды, и мужчины других кланов нередко дотягивали до ста лет, женщины жили еще дольше. Этого просто не могло быть! В архаическом обществе человек старился и умирал рано, сорок лет считались верхним рубежом зрелости, шестьдесят возрастом патриарха. Так было в Альбе и Кате, в Сарме и Зире — везде, где жизнь человеческую поддерживали охота и примитивная система земледелия.
Возможно, обитатели Иглстаза не всегда были примитивным народом? Возможно, думал Блейд, он наблюдает угасание великой цивилизации, завершающий жизненный цикл, и долголетие иглстазцев, как и их таинственный ментальный дар, всего лишь жалкие остатки былого могущества. Но где все остальное?! Где развалины величественных городов, руины промышленных центров, древние дороги и ирригационные сооружения, легенды о прошлом величии, наконец?
Ничего этого не было. Правда, имелись ставаты, ни они явно не походили на города. И их было так мало! Три у фра, два у тейдов, один у кастелов, и еще четыре-пять — на территории западных кланов, покоренных и уничтоженных еще дедом и отцом Брина. Случалось, искатели обнаруживали и другие, еще неизвестные ставаты, но вряд ли на сотню иглстазских родов их приходилось больше трехсот не слишком много древних поселений для страны в три миллиона квадратных миль!
По словам Миота, Иглстаз всегда был таким, как теперь. Ничего не менялось, кланы воевали, их разведчики пытались найти и ограбить ставаты соседей, бартайи насылали чары, гроны то росли, то уменьшались — в зависимости от военных успехов. Так продолжалось уже многие сотни лет. Миот не ведал, что было раньше, в мифические времена, когда беловолосые великаны и карлики-керендра жили рядом с обычными людьми, возможно, это приводило к еще более ожесточенным войнам. В ставатах некогда обитали предки, владевшие могущественной магией, это он знал твердо, но что являлось источником магических знаний? Несомненно, милость Арисо, подателя всех благ, и сонма светлых духов, его помощников. Это был очевидный ответ, но он не устраивал Блейда.
Еще существовали талисманы, Дары Арисо, дававшие власть над светлыми и темными духами. Их сила не являлась постоянной, она убывала при частом использовании, и каждый род время от времени нуждался в обновлении своих магических запасов. Их находили в ставатах, реже — в других местах, но с каждым десятилетием поиски становились все более трудными и изощренными, ибо Арисо явно не пополнял своих кладовых. Талисманы были чем-то зримым и вещественным, и Блейд долго приставая к Миоту, уговаривая его показать таинственный никер-унн. Наконец искатель согласился и, покопавшись в мешке, протянул Блейду небольшой двояковыпуклый диск размером с полупенсовую монету. Эта штука напоминала линзу, окрашенную с одной стороны в синий, с другой — в молочно-зеленый цвет, она была на удивление легкой и прочной.
По словам Миота, в никер-унне обитал светлый дух с превосходной памятью, его синий глаз фиксировал события и картины, зеленый мог их воспроизвести. Дух был весьма капризен — иногда приходилось долго греть амулет в ладонях, что добиться его милостей. Тем не менее никерунн служил Миоту много лет, являясь самым большим его сокровищем, искатель нашел его на побережье, и бартайя Лайана, мать Лиллы, оставила сей талисман ему. Никерунн считался малой магией, он не мог ни лечить, ни помочь в уничтожении врага, ни защитить от его козней, ни предвидеть будущее.
На взгляд Блейда, эта забавная игрушка была каким-то техническим устройством наподобие телекамеры. Гипотеза его, вполне разумная, страдала лишь одним недостатком: он не понимал, как управляться с никер-унном. Ни кнопок, ни рычажков, ни впадин или отметок, которых нужно было бы коснуться пальцем, — абсолютно ничего! Пояснения Миота также не внесли ясности, он просто обращался к духу с просьбой, и тот иногда снисходил к нему, одаривая своим вниманием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48