Вряд ли хайритов можно было победить таким способом, но остановить — несомненно. И Ильтар, видимо, уже понял это.
Его предостерегающий крик был повторен сотниками, и все же несколько горячих голов, попытавшихся пустить в ход франы, повисли на ксамитских копьях. Отряд промчался вдоль фронта фаланги, выбивая стрелами о ксамитские щиты громоподобную лязгающую мелодию. Каждый всадник со второго седла успел выстрелить трижды, но Блейд, по-прежнему замыкавший колонну со своими оссцами, видел, что эти залпы принесли нападавшим немного пользы. Упали три-четыре десятка фалангитов — из самых неосторожных или несчастливых; их место тут же заняли другие бойцы.
Теряя время и темп атаки, хайриты развернулись для второго захода — с тем же результатом. Ильтар начал новый поворот. Либо он тянул минуты, судорожно выискивая способ, как пробиться через этот смертоносный частокол, либо не мог смириться с тем, что уже понял Блейд — северян остановили! Безусловно, они владели и свободой маневра, и полем — всем полем, кроме той его части, где стояли эти невероятно упрямые ксамиты.
Пять передних шеренг большой фаланги продолжали перемалывать джейдские орды, теснимые с востока вторым отрядом. Со спины своего тарота Блейд видел, как падали всадники, телохранители и адъютанты, окружавшие бар Нурата; и вместе с ними клонились к земле, втаптывались в кровавую грязь айденские вымпелы. Вот черный жеребец полководца вскинулся на дыбы, оскалив зубы в агонии, потом рухнул на бок. Похоже, Нурату не выбраться… Нет, он вскочил, уже со щитом на плече, подхваченном из рук умирающего солдата, и теперь медленно пятился назад, отбивая мечом жалящие острия копий. До него было с полсотни ярдов — непреодолимый путь, перекрытый всей толщей ксамитской фаланги, — и Блейд заметил, какая дикая ярость искажала обычно холодное и сумрачное лицо стратега.
Ильтар, видимо, ничего не мог придумать. Фланговый обход представлялся бесполезным — с боков ксамитов прикрывала все та же двойная бронзовая стена щитов. Теряя честь воина, хайритский вождь был вынужден бессильно следить, как расправляются с его нанимателем. Да, теряя честь, свою и Хайры, ибо ему платили золотом именно за эти драгоценные мгновения боя!
Когда колонна северян повернула в третий раз, Блейд, выбрав подходящий момент, выбрался из строя и направил Тарна к пегому шестиногу кузена.
— Повозки! — закричал он, перекрывая лязг сыпавшихся на щиты фалангитов стрел, — В каждую — десяток с франами и десяток стрелков! А потом пустим их туда! — Блейд рубанул ладонью в сторону несокрушимого ксамитского строя.
Ильтар понял мгновенно.
— Отличная мысль! Бери свою сотню и действуй! — Уже на скаку, резким посвистом созывая оссцев, Блейд обернулся и успел разглядеть, как на лице вождя мелькнула улыбка, а с губ словно слетело обычное: «Умный Эльс! Хитрый Эльс!» В следующий миг Ильтар уже раздавал приказы, сбивая отряд тесным клином, нацеленным в самую середину ксамитского фронта.
Возы грохотали, возницы нещадно настегивали зверей бичами, стараясь набрать разбег на расстоянии двухсот ярдов, отделявших фалангу от серповидного холма. Блейд, и в спешке не потерявший головы, забрался во второй фургон; первый, по его расчетам, скорее всего завязнет в пробитой бреши, а он хотел сохранить максимальную свободу маневра. Придерживаясь одной рукой за высокий борт и сжимая в другой фран, он посмотрел назад -его всадники мчались следом, все — в передних седлах, поскольку половина бойцов перешла в повозки. Чос, свято соблюдавший инструкцию беречь Тарна, а заодно — и свою шкуру, скакал, как было велено, в самом хвосте колонны.
Блейд довольно улыбнулся. Да, хайриты умели действовать быстро! А их шестиноги развивали просто невероятную скорость! С того мгновения, как он вымолвил Ильтару первое слово, и до удара о бронзовую стену фаланги вряд ли пройдет больше пяти минут! Еще тридцать ярдов… двадцать… десять… Сейчас возы врежутся в ксамитский строй…
И они врезались.
Первая пара зверей протащила фургон почти в самый центр вражеского войска, давя и калеча людей; там он и застрял, словно крохотный форт, стиснутый такой плотной массой живых и умирающих фалангитов, что даже чудовищные усилия двух шестиногов не могли продвинуть его ни на дюйм. За ним по кровавому следу ринулись остальные возы и осская сотня; затем — большая часть всадников Ильтара. Бойцов Дома Сейд он отправил громить третью фалангу.
Хайриты стреляли в упор с повозок и седел; сверкали франы, дикий рев разъяренных таротов смешивался с грохотом копыт, молотивших по доспехам, лязгом оружия и криками умирающих воинов эдората. В этом сражении не было раненых; фалангиты стояли так плотно, что каждый удар клинка, каждая стрела, каждый оборот окованных железом колес нес смерть. Гибельная брешь в теле фаланги все расширялась и расширялась, стройные шеренги распадались на отряды из ста-двухсот бойцов, потом — на группы из десятков отчаянно обороняющихся людей, наконец — на кучки, в которых было не больше трехпяти солдат.
Но они продолжали сражаться! Они не просили пощады! Бросив длинные пики, бесполезные в ближнем бою, обнажив мечи и прикрываясь своими огромными щитами, ксамиты пытались взять кровь за кровь — тарота ли, человека, не важно; казалось, каждый из них стремился умереть, хоть раз погрузив клинок в тело врага. Но это удавалось им редко. Лишенные монолитной спаянности строя, они были беззащитны перед потоком стрел и свистящей сталью северян; один за другим они падали в траву, сами подобные траве, скошенной безжалостными ударами.
Блейд не считал, скольких он убил в тот день. Когда пространство вокруг повозки покрыли трупы в обагренных кровью доспехах, он перепрыгнул с борта в седло Тарна и вытащил притороченный к луке длинный меч. Так, с франом в правой руке и мечом в левой, он и кончил этот бой, обнаружив, что рубить уже некого; тех же, кто избежал ударов его клинков, милосердно пристрелил Чос. Патары и сейды добивали остатки меньших фаланг; айденские ветераны, взобравшись на гребни окрестных холмов, ожесточенно резали полуголых пехотинцев Ксама; потрепанные джейдские орлы, растянувшись поперек долины неровной шеренгой, отлавливали и приканчивали бегущих; охранявшие обоз стамийцы, ала за алой, скрывались в боковых проходах, преследуя тех, кто пытался найти спасение в лабиринте холмов.
Нижний край солнечного диска коснулся вершин западной гряды. Трубы ксамитов молчали.
***
Блейд, Ильтар и семь оставшихся в живых сардаров стояли над телом бар Нурата. Ксамитское копье пробило нагрудную пластину панциря, разворотив ребра страшной раной; в ней розовели обломки костей, рассеченные мышцы и залитое кровью легкое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Его предостерегающий крик был повторен сотниками, и все же несколько горячих голов, попытавшихся пустить в ход франы, повисли на ксамитских копьях. Отряд промчался вдоль фронта фаланги, выбивая стрелами о ксамитские щиты громоподобную лязгающую мелодию. Каждый всадник со второго седла успел выстрелить трижды, но Блейд, по-прежнему замыкавший колонну со своими оссцами, видел, что эти залпы принесли нападавшим немного пользы. Упали три-четыре десятка фалангитов — из самых неосторожных или несчастливых; их место тут же заняли другие бойцы.
Теряя время и темп атаки, хайриты развернулись для второго захода — с тем же результатом. Ильтар начал новый поворот. Либо он тянул минуты, судорожно выискивая способ, как пробиться через этот смертоносный частокол, либо не мог смириться с тем, что уже понял Блейд — северян остановили! Безусловно, они владели и свободой маневра, и полем — всем полем, кроме той его части, где стояли эти невероятно упрямые ксамиты.
Пять передних шеренг большой фаланги продолжали перемалывать джейдские орды, теснимые с востока вторым отрядом. Со спины своего тарота Блейд видел, как падали всадники, телохранители и адъютанты, окружавшие бар Нурата; и вместе с ними клонились к земле, втаптывались в кровавую грязь айденские вымпелы. Вот черный жеребец полководца вскинулся на дыбы, оскалив зубы в агонии, потом рухнул на бок. Похоже, Нурату не выбраться… Нет, он вскочил, уже со щитом на плече, подхваченном из рук умирающего солдата, и теперь медленно пятился назад, отбивая мечом жалящие острия копий. До него было с полсотни ярдов — непреодолимый путь, перекрытый всей толщей ксамитской фаланги, — и Блейд заметил, какая дикая ярость искажала обычно холодное и сумрачное лицо стратега.
Ильтар, видимо, ничего не мог придумать. Фланговый обход представлялся бесполезным — с боков ксамитов прикрывала все та же двойная бронзовая стена щитов. Теряя честь воина, хайритский вождь был вынужден бессильно следить, как расправляются с его нанимателем. Да, теряя честь, свою и Хайры, ибо ему платили золотом именно за эти драгоценные мгновения боя!
Когда колонна северян повернула в третий раз, Блейд, выбрав подходящий момент, выбрался из строя и направил Тарна к пегому шестиногу кузена.
— Повозки! — закричал он, перекрывая лязг сыпавшихся на щиты фалангитов стрел, — В каждую — десяток с франами и десяток стрелков! А потом пустим их туда! — Блейд рубанул ладонью в сторону несокрушимого ксамитского строя.
Ильтар понял мгновенно.
— Отличная мысль! Бери свою сотню и действуй! — Уже на скаку, резким посвистом созывая оссцев, Блейд обернулся и успел разглядеть, как на лице вождя мелькнула улыбка, а с губ словно слетело обычное: «Умный Эльс! Хитрый Эльс!» В следующий миг Ильтар уже раздавал приказы, сбивая отряд тесным клином, нацеленным в самую середину ксамитского фронта.
Возы грохотали, возницы нещадно настегивали зверей бичами, стараясь набрать разбег на расстоянии двухсот ярдов, отделявших фалангу от серповидного холма. Блейд, и в спешке не потерявший головы, забрался во второй фургон; первый, по его расчетам, скорее всего завязнет в пробитой бреши, а он хотел сохранить максимальную свободу маневра. Придерживаясь одной рукой за высокий борт и сжимая в другой фран, он посмотрел назад -его всадники мчались следом, все — в передних седлах, поскольку половина бойцов перешла в повозки. Чос, свято соблюдавший инструкцию беречь Тарна, а заодно — и свою шкуру, скакал, как было велено, в самом хвосте колонны.
Блейд довольно улыбнулся. Да, хайриты умели действовать быстро! А их шестиноги развивали просто невероятную скорость! С того мгновения, как он вымолвил Ильтару первое слово, и до удара о бронзовую стену фаланги вряд ли пройдет больше пяти минут! Еще тридцать ярдов… двадцать… десять… Сейчас возы врежутся в ксамитский строй…
И они врезались.
Первая пара зверей протащила фургон почти в самый центр вражеского войска, давя и калеча людей; там он и застрял, словно крохотный форт, стиснутый такой плотной массой живых и умирающих фалангитов, что даже чудовищные усилия двух шестиногов не могли продвинуть его ни на дюйм. За ним по кровавому следу ринулись остальные возы и осская сотня; затем — большая часть всадников Ильтара. Бойцов Дома Сейд он отправил громить третью фалангу.
Хайриты стреляли в упор с повозок и седел; сверкали франы, дикий рев разъяренных таротов смешивался с грохотом копыт, молотивших по доспехам, лязгом оружия и криками умирающих воинов эдората. В этом сражении не было раненых; фалангиты стояли так плотно, что каждый удар клинка, каждая стрела, каждый оборот окованных железом колес нес смерть. Гибельная брешь в теле фаланги все расширялась и расширялась, стройные шеренги распадались на отряды из ста-двухсот бойцов, потом — на группы из десятков отчаянно обороняющихся людей, наконец — на кучки, в которых было не больше трехпяти солдат.
Но они продолжали сражаться! Они не просили пощады! Бросив длинные пики, бесполезные в ближнем бою, обнажив мечи и прикрываясь своими огромными щитами, ксамиты пытались взять кровь за кровь — тарота ли, человека, не важно; казалось, каждый из них стремился умереть, хоть раз погрузив клинок в тело врага. Но это удавалось им редко. Лишенные монолитной спаянности строя, они были беззащитны перед потоком стрел и свистящей сталью северян; один за другим они падали в траву, сами подобные траве, скошенной безжалостными ударами.
Блейд не считал, скольких он убил в тот день. Когда пространство вокруг повозки покрыли трупы в обагренных кровью доспехах, он перепрыгнул с борта в седло Тарна и вытащил притороченный к луке длинный меч. Так, с франом в правой руке и мечом в левой, он и кончил этот бой, обнаружив, что рубить уже некого; тех же, кто избежал ударов его клинков, милосердно пристрелил Чос. Патары и сейды добивали остатки меньших фаланг; айденские ветераны, взобравшись на гребни окрестных холмов, ожесточенно резали полуголых пехотинцев Ксама; потрепанные джейдские орлы, растянувшись поперек долины неровной шеренгой, отлавливали и приканчивали бегущих; охранявшие обоз стамийцы, ала за алой, скрывались в боковых проходах, преследуя тех, кто пытался найти спасение в лабиринте холмов.
Нижний край солнечного диска коснулся вершин западной гряды. Трубы ксамитов молчали.
***
Блейд, Ильтар и семь оставшихся в живых сардаров стояли над телом бар Нурата. Ксамитское копье пробило нагрудную пластину панциря, разворотив ребра страшной раной; в ней розовели обломки костей, рассеченные мышцы и залитое кровью легкое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63