Блейд невольно прибавил ходу, не смея встретиться с ним глазами. Однако через пару шагов он заметил еще одну решетку и белое пятно за сверкающими, надраенными до блеска прутьями.
— Что там, за стеной? — спросил он Пен-Джерга.
— Ничего любопытного для тебя… надеюсь, — отозвался воин, сделав ударение на последнем слове. — Всего-навсего логова Низших. Это их уровень. И почему только мы, люди благородного происхождения, должны изо дня в день мараться об эту грязь? Это противно нашим обычаям. К несчастью, в те времена, когда возводились башни, Мелнон еще не знал ни Мудрости Мира, ни Мудрости Войны. В старину подъемники никуда не годились, поэтому балкон и построили так низко. Хорошо бы перенести его повыше.
— Еще выше? — удивился Блейд.
— Ну да. Втрое выше. Пусть эта шваль не мозолит нам глаза! И потом, чем выше, тем лучше для отбора воинов. Врать не буду, среди нас попадаются слабаки, однако нынешняя высота даже трусу нипочем. А вот заберись мы повыше, тут бы слабина и дала себя знать!
Странник кивнул с напускным одобрением. Шесть сотен футов? Как будто двух сотен мало… Пен-Джерг определенно хватил через край. Слава Создателю, что до сих пор никто не расстарался!
Коридор вильнул влево, и спутники очутились перед дверью, возле которой нес караул воин с мечами наголо. Пен-Джерг коснулся кнопки на стене, и металлические створки скользнули в стороны, открывая взгляду обширную круглую камеру. Там, разумеется, все — от пола до потолка — было выдержано в зеленых тонах; даже свет, рассеянный матовыми плафонами, как будто проникал сюда сквозь толщу морской воды.
Створки бесшумно сомкнулись, и Блейд почувствовал, как вибрирует пол под ногами. Да это же лифт! Кабина взмыла вверх. Она возносилась так стремительно, что закладывало уши. Странник то и Дело сглатывал слюну, пытаясь избавиться от неприятного ощущения. Заметив это, мелнонец подмигнул:
— Воинский лифт — самый быстрый в Башне Змеи. А может, и во всем Мелноне! А у вас, в Англии, есть что-нибудь подобное?
— Есть, почему не быть, — ответил Блейд, умалчивая о том, что в земном измерении лифты не носятся как ракеты.
Пен-Джергу знать об этом необязательно — совсем задерет нос. Он и так раздулся от самодовольства. Все-таки стремление первенствовать заложено в человеке самой природой, и никакие правила, никакие законы не смогут этого искоренить, ибо дух соперничества жив вопреки Мудрости Войны. А ведь обитатели башен из века в век выходили на Равнину, как на футбольное поле! Впрочем, даже это сравнение не годится: вокруг мяча порой вспыхивают дикие потасовки, а тут тишь да гладь. И все-таки в глубине тлеет огонь.
Пока странник предавался размышлениям, кабина замедлила ход и остановилась. За дверью победителя поджидали двое осанистых мужчин в длинных хламидах и шляпах и старец в боевом облачении, седой, как лунь, и согбенный бременем лет.
— Ты удостоился великой чести, Блей-Энн, — объявил Пен-Джерг. — Сам Первый Воин вышел встречать тебя, а с ним — Первый Писец и Первый Лекарь. Такой почет выпадает немногим!
Блейд отвесил глубокий поклон. Хватит с них и этого! Глупо расшаркиваться, когда стоишь в чем мать родила, истекая кровью.
Троица поклонилась в ответ и проводила странника в обширный покой, где вдоль стен тянулись мягкие кушетки, а посредине стояло что-то вроде пульта. Первый Писец нажал на кнопку, и серая панель тут же расцветилась огоньками.
— Не в наших обычаях допрашивать победителя, Блей-Энн, — проговорил мелнонец. — Да раньше в этом и не было нужды, так как Железный Мозг хранит в своей памяти сведения о каждом, кто родился в Башнях Мелнона. Но ты пришел из Внешнего Мира или откуда-то еще — кто знает? А потому должен поведать нам все без утайки. И тогда мы решим, достоин ли ты появиться перед королевой и стать одним из нас. Возьми вот это, Блей-Энн! — Главный Писец вытащил из гнезда микрофон на длинном шнуре. — Возьми это и начинай свой рассказ! А Первый Лекарь тем временем осмотрит рану.
Блейд не стал упираться.
Главные препятствия уже позади, а этот барьер можно перемахнуть шутя.
Как-никак профессия обязывает!
Если уж он в чем и поднаторел за годы работы на секретную службу, так это в искусстве лгать. А тут сойдет и самая простенькая легенда — не чета тем, что придумывал временами Джи.
Краем глаза странник заметил, что Первый Лекарь уже раскладывает на кушетке свои инструменты, откашлялся и начал:
— Я, Ричард Блейд, известный в Мелноне как Блей-Энн, родился в Англии…
Глава восьмая
Блейд проговорил в микрофон больше часа. Он останавливался только затем, чтобы стиснуть покрепче зубы, когда лекарь чистил рану и накладывал швы. Развороченное клинком плечо мозжило, каждое прикосновение отдавалось нестерпимой болью, проклятия висели на кончике языка. Чертов коновал! Что он копается? И выбрал же иглу! Такой только паруса латать! Однако врачеватель, как видно, знал свое ремесло: боль улеглась, едва он перебинтовал рану.
За исповедью началось дознание, но к допросам Блейду было не привыкать. Он очень чисто разыграл свои карты — не пускался в откровения, отвечал лишь на прямые вопросы, да и то в нескольких словах.
Впрочем, тут требовалось тонкое чувство меры, чтобы выглядеть скупым на речи воином, а не запирающимся преступником. Верховный писец, на первый взгляд, казался человеком простосердечным и доверчивым. Но что, если это только маска? Опыт подсказывал страннику, что за личиной простака нередко прячется опытный инквизитор.
Осторожнее всего Блейд обходил вопросы об Англии, ее общественном строе и военных традициях. Советы Пен-Джерга глубоко врезались в память. Одна неверная фраза — и прослывешь еретиком. На костер, конечно, не поволокут, но ссылки к Низшим не миновать. Вспомнив изможденные лица за решетками, странник намекнул, что дела в Англии идут не лучшим образом, тогда как в Мелноне все устроено куда разумнее. Большая удача — жить и сражаться здесь! Об этом Блейд обмолвился вскользь, между прочим, чтобы не возбудить подозрения фальшивым пылом.
И конечно, он хорошенько взнуздал свое любопытство. Никаких вопросов до поры до времени! А спросить хотелось о многом, особенно о Низших. К счастью, Первый Писец, словоохотливый по натуре, сам выложил Блейду почти все, о чем тот не решался заговорить.
К концу дознания у странника пересохла глотка, и он попросил воды.
— Зачем же воды? — удивился Первый Воин. — Полно! Не скромничай! Разве у нас не найдется вина для героя? А может, попробуешь фьюджиол или волмнас? Еще есть… — И посыпались названия, ничего не говорившие Блейду.
Он поднял руку, прерывая говорливого старца:
— Нет-нет… Благодарю… Только воды.
С королевой лучше беседовать на трезвую голову. И меньше риска, что в питье подмешают отраву или наркотики — привкус сразу обнаружится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
— Что там, за стеной? — спросил он Пен-Джерга.
— Ничего любопытного для тебя… надеюсь, — отозвался воин, сделав ударение на последнем слове. — Всего-навсего логова Низших. Это их уровень. И почему только мы, люди благородного происхождения, должны изо дня в день мараться об эту грязь? Это противно нашим обычаям. К несчастью, в те времена, когда возводились башни, Мелнон еще не знал ни Мудрости Мира, ни Мудрости Войны. В старину подъемники никуда не годились, поэтому балкон и построили так низко. Хорошо бы перенести его повыше.
— Еще выше? — удивился Блейд.
— Ну да. Втрое выше. Пусть эта шваль не мозолит нам глаза! И потом, чем выше, тем лучше для отбора воинов. Врать не буду, среди нас попадаются слабаки, однако нынешняя высота даже трусу нипочем. А вот заберись мы повыше, тут бы слабина и дала себя знать!
Странник кивнул с напускным одобрением. Шесть сотен футов? Как будто двух сотен мало… Пен-Джерг определенно хватил через край. Слава Создателю, что до сих пор никто не расстарался!
Коридор вильнул влево, и спутники очутились перед дверью, возле которой нес караул воин с мечами наголо. Пен-Джерг коснулся кнопки на стене, и металлические створки скользнули в стороны, открывая взгляду обширную круглую камеру. Там, разумеется, все — от пола до потолка — было выдержано в зеленых тонах; даже свет, рассеянный матовыми плафонами, как будто проникал сюда сквозь толщу морской воды.
Створки бесшумно сомкнулись, и Блейд почувствовал, как вибрирует пол под ногами. Да это же лифт! Кабина взмыла вверх. Она возносилась так стремительно, что закладывало уши. Странник то и Дело сглатывал слюну, пытаясь избавиться от неприятного ощущения. Заметив это, мелнонец подмигнул:
— Воинский лифт — самый быстрый в Башне Змеи. А может, и во всем Мелноне! А у вас, в Англии, есть что-нибудь подобное?
— Есть, почему не быть, — ответил Блейд, умалчивая о том, что в земном измерении лифты не носятся как ракеты.
Пен-Джергу знать об этом необязательно — совсем задерет нос. Он и так раздулся от самодовольства. Все-таки стремление первенствовать заложено в человеке самой природой, и никакие правила, никакие законы не смогут этого искоренить, ибо дух соперничества жив вопреки Мудрости Войны. А ведь обитатели башен из века в век выходили на Равнину, как на футбольное поле! Впрочем, даже это сравнение не годится: вокруг мяча порой вспыхивают дикие потасовки, а тут тишь да гладь. И все-таки в глубине тлеет огонь.
Пока странник предавался размышлениям, кабина замедлила ход и остановилась. За дверью победителя поджидали двое осанистых мужчин в длинных хламидах и шляпах и старец в боевом облачении, седой, как лунь, и согбенный бременем лет.
— Ты удостоился великой чести, Блей-Энн, — объявил Пен-Джерг. — Сам Первый Воин вышел встречать тебя, а с ним — Первый Писец и Первый Лекарь. Такой почет выпадает немногим!
Блейд отвесил глубокий поклон. Хватит с них и этого! Глупо расшаркиваться, когда стоишь в чем мать родила, истекая кровью.
Троица поклонилась в ответ и проводила странника в обширный покой, где вдоль стен тянулись мягкие кушетки, а посредине стояло что-то вроде пульта. Первый Писец нажал на кнопку, и серая панель тут же расцветилась огоньками.
— Не в наших обычаях допрашивать победителя, Блей-Энн, — проговорил мелнонец. — Да раньше в этом и не было нужды, так как Железный Мозг хранит в своей памяти сведения о каждом, кто родился в Башнях Мелнона. Но ты пришел из Внешнего Мира или откуда-то еще — кто знает? А потому должен поведать нам все без утайки. И тогда мы решим, достоин ли ты появиться перед королевой и стать одним из нас. Возьми вот это, Блей-Энн! — Главный Писец вытащил из гнезда микрофон на длинном шнуре. — Возьми это и начинай свой рассказ! А Первый Лекарь тем временем осмотрит рану.
Блейд не стал упираться.
Главные препятствия уже позади, а этот барьер можно перемахнуть шутя.
Как-никак профессия обязывает!
Если уж он в чем и поднаторел за годы работы на секретную службу, так это в искусстве лгать. А тут сойдет и самая простенькая легенда — не чета тем, что придумывал временами Джи.
Краем глаза странник заметил, что Первый Лекарь уже раскладывает на кушетке свои инструменты, откашлялся и начал:
— Я, Ричард Блейд, известный в Мелноне как Блей-Энн, родился в Англии…
Глава восьмая
Блейд проговорил в микрофон больше часа. Он останавливался только затем, чтобы стиснуть покрепче зубы, когда лекарь чистил рану и накладывал швы. Развороченное клинком плечо мозжило, каждое прикосновение отдавалось нестерпимой болью, проклятия висели на кончике языка. Чертов коновал! Что он копается? И выбрал же иглу! Такой только паруса латать! Однако врачеватель, как видно, знал свое ремесло: боль улеглась, едва он перебинтовал рану.
За исповедью началось дознание, но к допросам Блейду было не привыкать. Он очень чисто разыграл свои карты — не пускался в откровения, отвечал лишь на прямые вопросы, да и то в нескольких словах.
Впрочем, тут требовалось тонкое чувство меры, чтобы выглядеть скупым на речи воином, а не запирающимся преступником. Верховный писец, на первый взгляд, казался человеком простосердечным и доверчивым. Но что, если это только маска? Опыт подсказывал страннику, что за личиной простака нередко прячется опытный инквизитор.
Осторожнее всего Блейд обходил вопросы об Англии, ее общественном строе и военных традициях. Советы Пен-Джерга глубоко врезались в память. Одна неверная фраза — и прослывешь еретиком. На костер, конечно, не поволокут, но ссылки к Низшим не миновать. Вспомнив изможденные лица за решетками, странник намекнул, что дела в Англии идут не лучшим образом, тогда как в Мелноне все устроено куда разумнее. Большая удача — жить и сражаться здесь! Об этом Блейд обмолвился вскользь, между прочим, чтобы не возбудить подозрения фальшивым пылом.
И конечно, он хорошенько взнуздал свое любопытство. Никаких вопросов до поры до времени! А спросить хотелось о многом, особенно о Низших. К счастью, Первый Писец, словоохотливый по натуре, сам выложил Блейду почти все, о чем тот не решался заговорить.
К концу дознания у странника пересохла глотка, и он попросил воды.
— Зачем же воды? — удивился Первый Воин. — Полно! Не скромничай! Разве у нас не найдется вина для героя? А может, попробуешь фьюджиол или волмнас? Еще есть… — И посыпались названия, ничего не говорившие Блейду.
Он поднял руку, прерывая говорливого старца:
— Нет-нет… Благодарю… Только воды.
С королевой лучше беседовать на трезвую голову. И меньше риска, что в питье подмешают отраву или наркотики — привкус сразу обнаружится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43