Что касается просто питания, то мы можем обходиться и без растительных продуктов, но сельское хозяйство и его продукция имеют столь большое значение в истории человечества, что и на сегодняшний день сельскохозяйственные работы и растительная пища очень полезны для психологической гармонии расы. И так уж повелось, что растительная материя пользуется большим спросом не только как сырье для бесчисленных фабрик, но также и как деликатес. Зеленые овощи, фрукты и различные алкогольные фруктовые напитки имеют для нас тот же самый ритуальный смысл, что и для вас вино. А также есть у нас и мясо, хотя и не как часть обычного рациона – оно употребляется очень редко и по священным случаям. Охраняемая дикая фауна планеты поставляет свои жертвы для периодических символических празднеств. И всякий раз, когда человеческое существо выбирает время умереть, его тело, согласно ритуалу, съедается его друзьями.
Связь с пищевыми фабриками на Юпитере и сельскохозяйственными полярными областями менее жаркого Урана, как и с автоматическими станциями добычи руды на ледяных внешних планетах, поддерживается космическими кораблями, которые движутся быстрее самих планет, делая полет к соседним мирам сравнимым лишь с небольшой частью длительности года на Нептуне. Эти корабли, из которых самый малый имеет около мили в длину, можно иногда видеть, когда они, словно утки, приземляются на наши океаны. Перед тем как коснуться воды, они вызывают ужасное волнение от направленной вниз реактивной тяги, но, опустившись на поверхность, затем спокойно заходят в бухту.
Космический корабль – что-то вроде символа всего нашего сообщества, настолько сложно он устроен и так мал по сравнению с пустотой, что поглощает его. Пилоты этих кораблей, поскольку они проводят много времени вдали, в безлюдных краях, за пределами «телепатической» связи, а иногда даже и радио, образуют, с точки зрения разума, особый класс среди общества. Это выносливый, простой и сдержанный народ. И хотя они воплощают человеческую гордость повелителей космоса, но никогда не устают напоминать «сухопутным» собратьям, с суровой веселостью, что самые смелые путешествия ограничены всего лишь внутренним пространством нашей крохотной капли безграничного океана космоса.
Недавно один исследовательский корабль вернулся из путешествия во внешние районы пространства. Половина его экипажа умерла. Выжившие были истощены, измучены болезнями и имели расстройство рассудка. Для расы, которая думает о себе как об устойчивой к безумию и что ничто не может поколебать ее, наблюдать этих несчастных было весьма поучительно. На протяжении всего путешествия, которое было длиннейшим даже для пробного, они не повстречались ни с чем, кроме одной-двух комет и случайного метеорита. Были обнаружены изменения форм у двух ближайших созвездий. Одна или две звезды слегка увеличили свою яркость; и Солнце уменьшилось до размеров самой яркой из звезд. Холодные и неизменные очертания созвездий, казалось, должны были свести путешественников с ума. Когда же наконец корабль вернулся и «встал на якорь», то напоминал постороннего наблюдателя в нашем собственном мире. Открылись бортовые люки, и экипаж, спотыкаясь и плача, оказался в объятиях толпы. Никогда бы никто не поверил, что представители нашего вида могли быть настолько лишены столь обычного для нас хладнокровия. Впоследствии эти жалкие человеческие обломки обнаружили иррациональную паническую боязнь звезд и всего безразличия космоса к человеку. Они даже отказывались выходить из помещения ночью, и жили в нелепом стремлении всегда находиться в окружении других. А поскольку все остальные имели не настолько ограниченный ум, то эти жертвы космоса так и не могли найти себе подходящей компании. Они безумно отказывались принимать участие в интеллектуальной жизни, принимать разделяемые всеми условности, жалобно тянулись к удовольствиям личной жизни, и таким образом довели себя до того, что стали проклинать бесконечность. Они заполняли свой разум человеческим тщеславием, а свои дома игрушками. По ночам они выставляли занавесы и заглушали тихий голос звезд шумными попойками. Но это было безрадостное и сопровождаемое тяжелыми видениями веселье необходимое лишь для собственного успокоения, а не служащее защитой против окружающей реальности.
2. Детство и возмужание
Я уже отмечал, что все мы имели не стесняемый многими ограничениями ум с оттенком астрономического склада, но мы не были лишены и «человеческих» интересов. Наш гость с Земли очень скоро обнаружил бы, что низкие здания, будто в беспорядке разбросанные повсюду – это дома для отдельных индивидуумов, семей, сексуальных групп и приятельских компаний. Большая часть этих зданий сконструирована таким образом, что крыша и стены могли передвигаться, полностью или частично – либо для получения солнечного загара, либо на ночь. Вокруг каждого дома находится или нетронутая природа, или парк, или сад, полный наших крепких фруктовых деревьев. В разных местах можно было видеть и мужчин, и женщин, занятых работой либо с культиватором, либо с лопатой, либо с садовыми ножницами. Сами здания поражают множеством стилей, и внутри каждого, от дома к дому, наш гость может обнаружить большое разнообразие. Даже внутри отдельного дома можно пройтись по комнатам, внешний вид которых принадлежит самым разным эпохам. И хотя многие комнаты заполнены предметами и вещами, многие из них непостижимы для чужеземца, в других нет ничего, за исключением стола, стульев, шкафа и, возможно, нескольких единичных образцов чистого искусства. У нас имеется огромное множество промышленных товаров. Но посетитель, пришедший сюда из мира, одержимого материальным богатством, вероятнее всего отметил бы простоту, даже строгость, которая характерна для большинства частных домов.
И, несомненно, он был бы удивлен, не увидев здесь книг. Однако в каждой комнате есть шкаф, заполненный множеством мелких рулонов пленки, хранящей множество микроскопических записей. Каждый из этих рулонов содержит материал, который не удалось бы втиснуть даже в два десятка ваших томов. Эти записи используются совместно с карманным прибором размер и форма которого напоминают старинный портсигар. Когда пленка вставляется в аппарат, он считывает записанное на ней с любой желаемой скоростью, что управляется особыми воздушными вибрациями, производимыми прибором. В результате генерируется очень сложный поток информации на «телепатическом» языке, который и проникает в мозг читателя. Столь тонко и изящно организована эта «среда отображения», что едва ли может возникнуть хоть какое-то возможное непонимание мыслей и намерений автора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118