То, что душевное состояние, ее переживания будут выставлены, как ей кажется, на всеобщее обозрение, страшит ее, ибо это доставит ей боль, которой она боится больше, чем наказания. Это и обязывает меня кое-что не договаривать».
В речи по делу Теркина Я.С. Киселев обратил внимание суда на замечание прокурора о том отталкивающем впечатлении, которое производит подсудимый:
«Может быть, и мне, его адвокату, не удастся увидеть нимб святости над его головой, может быть, и мне он кажется с простой человеческой точки зрения не очень приятным. А какое это имеет значение для дела? Разве можно допустить, чтобы симпатии или антипатии влияли на самые доказательства по делу? Разве можно допустить, что симпатия ослабит улики, собранные против подсудимого? А если подсудимый вызывает чувство антипатии, разве это увеличит силу улик, собранных против него?»
Эта же мысль развита в его речи по делу Пуликова, обвиняемого в убийстве с корыстной целью:
«Прав товарищ прокурор: облик Пуликова не светел. Но если бы я защищал праведника, то перед его светлым ликом обвинение поникло бы. Но я защищаю человека, относительно которого можно легко ошибиться. Я защищаю человека, в отношении которого судебная ошибка наиболее вероятна именно потому, что облик его не без пятен».
Уважительное отношение к подсудимому обусловлено осознанием общественной значимости судебного процесса, пониманием его глубокого воспитательного воздействия. «К сожалению, - отмечал Н.И. Холев, - с некоторых пор в наши судебные нравы внедрилась пагубная и зловредная манера - под видом «изучения личности», «характеристики подсудимого» так чернить обвиняемых, что нередко эти пресловутые «характеристики» оказываются нестерпимо обиднее и тяжелее самого обвинения».
Бывают случаи, когда адвокат вынужден изобличать другого подсудимого не только ради интересов своего подзащитного, но и ради самой истины. Такие примеры находим в речах А.И. Урусова, Ф.Н. Плевако и В.Д. Спасовича по делу Дмитриевой и Каструбо-Карицкого, где защита одного противоречила защите другого, так как подсудимые перекладывали виновность друг на друга. Боем гигантов слова назвал эту защиту А.Ф. Кони.
Весь судебный процесс проходит в обстановке состязательности, борьбы мнений процессуальных противников. Полемика, как мы уже говорили, необходимая черта судебных прений. Но она должна относиться только к существу дела и быть безупречно вежливой. Борьба мнений процессуальных оппонентов, самая накаленная атмосфера не дают судебным ораторам права некорректно отзываться друг о друге, о потерпевшем, подсудимом или свидетелях, так как в понятие «полемическое мастерство» включается не только умение доказывать и опровергать, но и соблюдение основных требований культуры спора. «Опровергать можно самым решительным образом, но не оскорбляя чужих мнений насмешками, резкими словами, издевательством; особенно - не глумясь над ними…» - советует СИ. Поварнин. Обратим внимание, как убедительно и этично полемизирует с обвинением адвокат И.М. Кисенишский:
«Обвинение считает, что Марков преждевременно покинул капитанский мостик, что он должен был там находиться до расхождения пересекающихся судов.
Надо сказать, что на первый взгляд обвинение это выглядит где-то убедительным и даже одиозным. Как это капитан ушел с мостика пассажирского парохода, на котором находится огромное количество людей? Невольно создается впечатление, что Марков «покинул» корабль, оставил его «безнадзорным», бросил на «произвол судьбы»!
В действительности это вовсе не так, и разобраться в этом надо спокойно и объективно, без воспаленного воображения и без каких-либо тенденциозных преувеличений и эмоциональных оценок».
Судебный процесс проходит при непосредственном общении с народом, и это требует от судебных ораторов сдержанности, вежливости. «Соблюдайте уважение к достоинству лиц, выступающих в процессе», - напутствовал судебных ораторов П.С. Пороховщиков.
3. Этика речевого поведения оратора
Процессуальной роли прокурора и адвоката в судебном процессе должно соответствовать и их речевое поведение, которое определяется официальной обстановкой общения, официальным характером взаимоотношений общающихся.
Обстановка официальной вежливости
Общество вырабатывает нормы речевого поведения и требует от носителей языка соблюдения этих правил, соблюдения этики речевого поведения, которая представляет собою собрание… моделей корректного речевого поведения [250]. Выступающему в судебных прениях важно отбирать те речевые средства, которые являются наиболее уместными в данной обстановке общения. «Слово - одно из величайших орудий человека, - писал А.Ф. Кони. - Бессильное само по себе, оно становится могучим и неотразимым, сказанное умело, искренно и вовремя. Оно способно увлекать за собою самого говорящего и ослеплять его и окружающих своим блеском. Поэтому нравственный долг судебного оратора - обращаться осторожно и умеренно с этим оружием и делать свое слово лишь слугою глубокого убеждения» [115. Т. 4. С. 61].
Официальность речевой ситуации в судебном процессе требует обращения на Вы. Неэтично, если судья или прокурор обращается к подсудимому на ты.
С.А. Андреевский считал оскорбительными для женщины слова наложница, содержанка. В речи по делу Андреева он говорил: «Если мужчина повенчан с женщиной, о ней говорят «супруга, жена». А если нет, ее называют «наложница, содержанка». Но разве законная жена не знает, что такое «ложе»? Разве муж почти всегда не «содержит» свою жену?»
Прокурору при поддержании государственного обвинения важно быть сдержанным в словах, выводы его должны быть обдуманными и справедливыми, в отношении к подсудимому не может быть фамильярности, оскорблений, насмешек. В следующих примерах: Он и здесь врет / товарищи судьи / что он не матерился // Матерился он //. Или: Булаков пытался спасти свою шкуру / забыв / что спасти ее может / только чистосердечное признание // - этику речевого поведения прокурора нарушают разговорное слово врет и просторечные слова матерился, шкура. Еще примеры: Подсудимый пьяница / пьет запоем / злостный прогульщик //. Или: Если уж говорить откровенно / он слабо защищается / потому что он / личность отсталая / он дебил //.
«Конечно, суд - учреждение строгое, и здесь не место изысканной любезности и особой предупредительности. Но суд - учреждение государственное, и вся его деятельность должна осуществляться в обстановке строго официальной вежливости», - пишет Е.А. Матвиенко [142. С. 10]. Проявление вежливости - существенное требование этики речевого поведения. Нарушение правил вежливости может вызвать у граждан, слушающих процесс, отрицательную оценку личности оратора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161
В речи по делу Теркина Я.С. Киселев обратил внимание суда на замечание прокурора о том отталкивающем впечатлении, которое производит подсудимый:
«Может быть, и мне, его адвокату, не удастся увидеть нимб святости над его головой, может быть, и мне он кажется с простой человеческой точки зрения не очень приятным. А какое это имеет значение для дела? Разве можно допустить, чтобы симпатии или антипатии влияли на самые доказательства по делу? Разве можно допустить, что симпатия ослабит улики, собранные против подсудимого? А если подсудимый вызывает чувство антипатии, разве это увеличит силу улик, собранных против него?»
Эта же мысль развита в его речи по делу Пуликова, обвиняемого в убийстве с корыстной целью:
«Прав товарищ прокурор: облик Пуликова не светел. Но если бы я защищал праведника, то перед его светлым ликом обвинение поникло бы. Но я защищаю человека, относительно которого можно легко ошибиться. Я защищаю человека, в отношении которого судебная ошибка наиболее вероятна именно потому, что облик его не без пятен».
Уважительное отношение к подсудимому обусловлено осознанием общественной значимости судебного процесса, пониманием его глубокого воспитательного воздействия. «К сожалению, - отмечал Н.И. Холев, - с некоторых пор в наши судебные нравы внедрилась пагубная и зловредная манера - под видом «изучения личности», «характеристики подсудимого» так чернить обвиняемых, что нередко эти пресловутые «характеристики» оказываются нестерпимо обиднее и тяжелее самого обвинения».
Бывают случаи, когда адвокат вынужден изобличать другого подсудимого не только ради интересов своего подзащитного, но и ради самой истины. Такие примеры находим в речах А.И. Урусова, Ф.Н. Плевако и В.Д. Спасовича по делу Дмитриевой и Каструбо-Карицкого, где защита одного противоречила защите другого, так как подсудимые перекладывали виновность друг на друга. Боем гигантов слова назвал эту защиту А.Ф. Кони.
Весь судебный процесс проходит в обстановке состязательности, борьбы мнений процессуальных противников. Полемика, как мы уже говорили, необходимая черта судебных прений. Но она должна относиться только к существу дела и быть безупречно вежливой. Борьба мнений процессуальных оппонентов, самая накаленная атмосфера не дают судебным ораторам права некорректно отзываться друг о друге, о потерпевшем, подсудимом или свидетелях, так как в понятие «полемическое мастерство» включается не только умение доказывать и опровергать, но и соблюдение основных требований культуры спора. «Опровергать можно самым решительным образом, но не оскорбляя чужих мнений насмешками, резкими словами, издевательством; особенно - не глумясь над ними…» - советует СИ. Поварнин. Обратим внимание, как убедительно и этично полемизирует с обвинением адвокат И.М. Кисенишский:
«Обвинение считает, что Марков преждевременно покинул капитанский мостик, что он должен был там находиться до расхождения пересекающихся судов.
Надо сказать, что на первый взгляд обвинение это выглядит где-то убедительным и даже одиозным. Как это капитан ушел с мостика пассажирского парохода, на котором находится огромное количество людей? Невольно создается впечатление, что Марков «покинул» корабль, оставил его «безнадзорным», бросил на «произвол судьбы»!
В действительности это вовсе не так, и разобраться в этом надо спокойно и объективно, без воспаленного воображения и без каких-либо тенденциозных преувеличений и эмоциональных оценок».
Судебный процесс проходит при непосредственном общении с народом, и это требует от судебных ораторов сдержанности, вежливости. «Соблюдайте уважение к достоинству лиц, выступающих в процессе», - напутствовал судебных ораторов П.С. Пороховщиков.
3. Этика речевого поведения оратора
Процессуальной роли прокурора и адвоката в судебном процессе должно соответствовать и их речевое поведение, которое определяется официальной обстановкой общения, официальным характером взаимоотношений общающихся.
Обстановка официальной вежливости
Общество вырабатывает нормы речевого поведения и требует от носителей языка соблюдения этих правил, соблюдения этики речевого поведения, которая представляет собою собрание… моделей корректного речевого поведения [250]. Выступающему в судебных прениях важно отбирать те речевые средства, которые являются наиболее уместными в данной обстановке общения. «Слово - одно из величайших орудий человека, - писал А.Ф. Кони. - Бессильное само по себе, оно становится могучим и неотразимым, сказанное умело, искренно и вовремя. Оно способно увлекать за собою самого говорящего и ослеплять его и окружающих своим блеском. Поэтому нравственный долг судебного оратора - обращаться осторожно и умеренно с этим оружием и делать свое слово лишь слугою глубокого убеждения» [115. Т. 4. С. 61].
Официальность речевой ситуации в судебном процессе требует обращения на Вы. Неэтично, если судья или прокурор обращается к подсудимому на ты.
С.А. Андреевский считал оскорбительными для женщины слова наложница, содержанка. В речи по делу Андреева он говорил: «Если мужчина повенчан с женщиной, о ней говорят «супруга, жена». А если нет, ее называют «наложница, содержанка». Но разве законная жена не знает, что такое «ложе»? Разве муж почти всегда не «содержит» свою жену?»
Прокурору при поддержании государственного обвинения важно быть сдержанным в словах, выводы его должны быть обдуманными и справедливыми, в отношении к подсудимому не может быть фамильярности, оскорблений, насмешек. В следующих примерах: Он и здесь врет / товарищи судьи / что он не матерился // Матерился он //. Или: Булаков пытался спасти свою шкуру / забыв / что спасти ее может / только чистосердечное признание // - этику речевого поведения прокурора нарушают разговорное слово врет и просторечные слова матерился, шкура. Еще примеры: Подсудимый пьяница / пьет запоем / злостный прогульщик //. Или: Если уж говорить откровенно / он слабо защищается / потому что он / личность отсталая / он дебил //.
«Конечно, суд - учреждение строгое, и здесь не место изысканной любезности и особой предупредительности. Но суд - учреждение государственное, и вся его деятельность должна осуществляться в обстановке строго официальной вежливости», - пишет Е.А. Матвиенко [142. С. 10]. Проявление вежливости - существенное требование этики речевого поведения. Нарушение правил вежливости может вызвать у граждан, слушающих процесс, отрицательную оценку личности оратора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161