Помните, что вам говорил старый валлиец Эванс? Валлиец всегда возвращается в родимый Уэльс помирать, пощипав этих кокни и набив кошелек.
И вот его единственный сын — Генри Уильям Хьюз, молодой человек тонкого воспитания, — с первого взгляда влюбляется в Мэри, а она забывает Марка и свой позор под столом и тоже в него влюбляется. И нечего на меня смотреть с такими кислыми минами, пока я не успел ещё даже начать, — это будет вовсе не любовная история. Тем не менее они решают пожениться, и Джон Уильям Хьюз дает согласие, потому что дядя Мэри — один из самых почтенных людей в округе и у отца есть деньги, которые достанутся Мэри, когда он умрет, а он для этого старается вовсю.
Свадьбу решают спокойно справить в Лондоне. Все готово. Мистер Филлипс не приглашен. Мэри получила свое приданое. Посаженый отец — доктор Ллойд. Беатрис и Бетти Хьюз — подружки невесты. Мэри отправляется в Лондон с Беатрис и Бетти и останавливается у одной своей родственницы, Генри Уильям Хьюз поселяется в квартире над отцовской лавкой, а накануне свадьбы в Лондон приезжает доктор Ллойд, пьет чай с Мэри и обедает с Джоном Уильямом Хьюзом. Интересно бы, кстати, знать, кто платил за обед. Далее доктор Ллойд отправляется к себе в гостиницу. Утруждаю вас этими скучными деталями, чтобы вы убедились, что дело шло тихо-мирно. Все как положено, все действующие лица на своих местах.
На следующий день, уже перед самым венчанием, Мэри со своей родственницей, имя и характер которой нас абсолютно не волнуют, и эти две сестрицы — обе страхолюдные и тридцатилетние — с нетерпением ждут, когда же объявится доктор Ллойд. Минуты бегут, Мэри плачет, сестрицы злятся, родственница мешается у всех под ногами, а доктора все нет и нет. Наконец родственница звонит в гостиницу, и там говорят, что он не ночевал. Да, нам известно, говорят, что доктор собирается на свадьбу. Нет, постель не смята. И высказывается предположение, что он, может быть, дожидается в церкви.
Счетчик тикает, это нервирует Бетти и Беатрис, и в конце концов сестрицы, родственница и Мэри едут в церковь. Перед церковью толпа. Родственница высовывается из такси и просит полицейского вызвать старосту, и староста говорит, что доктора Ллойда нет, но жених с шафером дожидаются. И тут вообразите чувства Мэри, когда она видит волнение на паперти и полицейского, который выводит её отца. У мистера Филлипса из карманов торчат бутылки, и, главное, вообще непонятно, как он проник в церковь.
— Последняя соломинка, — сказал мистер Робертс.
— Беатрис и Бетти говорят: «Не плачь, Мэри, полицейский же его вывел. Вот видишь? Он упал в канаву! Плюх! Не принимай близко к сердцу, скоро все обойдется, ты станешь миссис Хьюз». Но родственница говорит: «Ты не можешь венчаться без мистера Ллойда», и Мэри улыбнулась сквозь слезы — тут бы каждый расплакался, — и в этот момент полицейский, другой, еще…
— Еще! — сказал мистер Робертс.
— …еще полицейский пробивается сквозь толпу и передает в церковь какое-то сообщение. Джон Уильям Хьюз, Генри Уильям Хьюз и шафер выходят к полицейскому, машут руками и показывают на такси, где Мэри сидит с сестрицами и этой родственницей.
Джон Уильям Хьюз подбегает к такси и кричит в окно: «Доктор Ллойд умер! Венчание придется отменить». Генри Уильям Хьюз подходит следом, открывает дверцу и говорит: «Отправляйся домой, Мэри. Нам надо в полицию». — «И в морг», — добавляет его отец.
И такси отвезло несостоявшуюся невесту домой, и сестрицы рыдали горше, чем она сама, всю дорогу.
— Печальный конец, — сказал мистер Робертс с одобрением. Он налил себе ещё померанцевой.
— Это пока не конец, — сказал мистер Эванс. — Потому что свадьба была не отложена. Она вообще не состоялась.
— Но почему же? — сказал мистер Хамфриз, который слушал с мрачным, непроницаемым видом, даже когда мистер Филлипс свалился в канаву. — Почему из-за смерти доктора все сорвалось? Разве на нем свет клином сошелся? Любой бы его с радостью заменил.
— Дело не в смерти доктора, а в том, где и как он умер, — сказал мистер Эванс. — А умер он в постели, в номерах, в объятиях дамы определенного сорта. Дамы легкого поведения.
— Обалдеть! — сказал мистер Робертс. — В семьдесят пять лет! Я рад, что вы нас попросили запомнить его возраст, мистер Эванс.
— Но как Мэри Филлипс попала в «Бельвью»? Этого вы нам не объяснили, — сказал мистер Томас.
— Хьюзы не хотели, чтоб племянница человека, умершего при таких обстоятельствах…
— Хотя и лестных для его мужского достоинства, — вставил, заикаясь, мистер Хамфриз.
— …вошла в их семью, и она вернулась к отцу, и тот сразу переменился. О! У неё в те времена был характерец! И однажды ей встретился на жизненном пути коммивояжер, торговавший фуражом и зерном, и она всем назло вышла за него замуж. И они стали жить в «Бельвью». А когда её отец умер, выяснилось, что он все завещал на часовню, так что Мэри ничего не досталось.
— Как и её супругу. Чем, вы говорите, он торговал? — спросил мистер Робертс.
— Фуражом и зерном.
После этого мистер Хамфриз прочитал свое жизнеописание, длинное, обстоятельное и в изящном слоге, а мистер Робертс рассказал историю из жизни трущоб, которая в книгу быть включена не могла.
Мистер Эванс глянул на часы:
— Двенадцать. Я обещал Мод не позже двенадцати. Где кот? Я его должен выпустить. Он рвет подушки. Мне-то не жалко. Самбо! Самбо!
— Да вот же он, мистер Эванс, под столом.
— Как бедняжка Мэри, — сказал мистер Робертс.
Мистер Хамфриз, мистер Робертс и мистер Томас взяли с лестничных перил свои пальто и шляпы.
— Эмлин, ты знаешь, который час? — крикнула сверху миссис Эванс.
Мистер Робертс толкнул дверь и выскочил.
— Иду-иду, Мод, я только скажу «спокойной ночи». Спокойной ночи! — сказал мистер Эванс громко. — В пятницу, ровно в девять, — шепнул он. — Я отделаю свой рассказ. Вторую главу кончим и перейдем к третьей. Спокойной ночи, друзья.
— Эмлин! Эмлин! — кричала миссис Эванс.
— Спокойной ночи, Мэри, — сказал мистер Робертс закрытой двери.
И три друга пошли по дорожке.
КОГО БЫ ТЫ ХОТЕЛ ВЗЯТЬ С СОБОЙ?
На Дуге заливались по деревьям птицы; мальчишки бренчали велосипедными звонками, шпарили по крутым горкам вниз, стращая устроившихся на припеке кумушек; девчушки катали в колясках сестренок и братишек, все в ярких бантиках, нарядные, летние; на детской площадке приготовишки, бледные, шалые, счастливые, катались на качелях, летели визги «Ой, падаю!», «Эй, покачай!» — утро было пестрое, буйное, как в праздник или в день важных состязаний, и мы с Рэймондом Прайсом, в тренировочных штанах, с непокрытыми головами, с рюкзаками и тросточками, пешком устремлялись к Голове Червя. Мы шагали в ногу по фешенебельным кварталам, сметали со своего пути юнцов в белых брючках со стрелочкой и пижонистых куртках, долголягих девиц, с полотенцами через плечо, в пластмассовых темных очках;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
И вот его единственный сын — Генри Уильям Хьюз, молодой человек тонкого воспитания, — с первого взгляда влюбляется в Мэри, а она забывает Марка и свой позор под столом и тоже в него влюбляется. И нечего на меня смотреть с такими кислыми минами, пока я не успел ещё даже начать, — это будет вовсе не любовная история. Тем не менее они решают пожениться, и Джон Уильям Хьюз дает согласие, потому что дядя Мэри — один из самых почтенных людей в округе и у отца есть деньги, которые достанутся Мэри, когда он умрет, а он для этого старается вовсю.
Свадьбу решают спокойно справить в Лондоне. Все готово. Мистер Филлипс не приглашен. Мэри получила свое приданое. Посаженый отец — доктор Ллойд. Беатрис и Бетти Хьюз — подружки невесты. Мэри отправляется в Лондон с Беатрис и Бетти и останавливается у одной своей родственницы, Генри Уильям Хьюз поселяется в квартире над отцовской лавкой, а накануне свадьбы в Лондон приезжает доктор Ллойд, пьет чай с Мэри и обедает с Джоном Уильямом Хьюзом. Интересно бы, кстати, знать, кто платил за обед. Далее доктор Ллойд отправляется к себе в гостиницу. Утруждаю вас этими скучными деталями, чтобы вы убедились, что дело шло тихо-мирно. Все как положено, все действующие лица на своих местах.
На следующий день, уже перед самым венчанием, Мэри со своей родственницей, имя и характер которой нас абсолютно не волнуют, и эти две сестрицы — обе страхолюдные и тридцатилетние — с нетерпением ждут, когда же объявится доктор Ллойд. Минуты бегут, Мэри плачет, сестрицы злятся, родственница мешается у всех под ногами, а доктора все нет и нет. Наконец родственница звонит в гостиницу, и там говорят, что он не ночевал. Да, нам известно, говорят, что доктор собирается на свадьбу. Нет, постель не смята. И высказывается предположение, что он, может быть, дожидается в церкви.
Счетчик тикает, это нервирует Бетти и Беатрис, и в конце концов сестрицы, родственница и Мэри едут в церковь. Перед церковью толпа. Родственница высовывается из такси и просит полицейского вызвать старосту, и староста говорит, что доктора Ллойда нет, но жених с шафером дожидаются. И тут вообразите чувства Мэри, когда она видит волнение на паперти и полицейского, который выводит её отца. У мистера Филлипса из карманов торчат бутылки, и, главное, вообще непонятно, как он проник в церковь.
— Последняя соломинка, — сказал мистер Робертс.
— Беатрис и Бетти говорят: «Не плачь, Мэри, полицейский же его вывел. Вот видишь? Он упал в канаву! Плюх! Не принимай близко к сердцу, скоро все обойдется, ты станешь миссис Хьюз». Но родственница говорит: «Ты не можешь венчаться без мистера Ллойда», и Мэри улыбнулась сквозь слезы — тут бы каждый расплакался, — и в этот момент полицейский, другой, еще…
— Еще! — сказал мистер Робертс.
— …еще полицейский пробивается сквозь толпу и передает в церковь какое-то сообщение. Джон Уильям Хьюз, Генри Уильям Хьюз и шафер выходят к полицейскому, машут руками и показывают на такси, где Мэри сидит с сестрицами и этой родственницей.
Джон Уильям Хьюз подбегает к такси и кричит в окно: «Доктор Ллойд умер! Венчание придется отменить». Генри Уильям Хьюз подходит следом, открывает дверцу и говорит: «Отправляйся домой, Мэри. Нам надо в полицию». — «И в морг», — добавляет его отец.
И такси отвезло несостоявшуюся невесту домой, и сестрицы рыдали горше, чем она сама, всю дорогу.
— Печальный конец, — сказал мистер Робертс с одобрением. Он налил себе ещё померанцевой.
— Это пока не конец, — сказал мистер Эванс. — Потому что свадьба была не отложена. Она вообще не состоялась.
— Но почему же? — сказал мистер Хамфриз, который слушал с мрачным, непроницаемым видом, даже когда мистер Филлипс свалился в канаву. — Почему из-за смерти доктора все сорвалось? Разве на нем свет клином сошелся? Любой бы его с радостью заменил.
— Дело не в смерти доктора, а в том, где и как он умер, — сказал мистер Эванс. — А умер он в постели, в номерах, в объятиях дамы определенного сорта. Дамы легкого поведения.
— Обалдеть! — сказал мистер Робертс. — В семьдесят пять лет! Я рад, что вы нас попросили запомнить его возраст, мистер Эванс.
— Но как Мэри Филлипс попала в «Бельвью»? Этого вы нам не объяснили, — сказал мистер Томас.
— Хьюзы не хотели, чтоб племянница человека, умершего при таких обстоятельствах…
— Хотя и лестных для его мужского достоинства, — вставил, заикаясь, мистер Хамфриз.
— …вошла в их семью, и она вернулась к отцу, и тот сразу переменился. О! У неё в те времена был характерец! И однажды ей встретился на жизненном пути коммивояжер, торговавший фуражом и зерном, и она всем назло вышла за него замуж. И они стали жить в «Бельвью». А когда её отец умер, выяснилось, что он все завещал на часовню, так что Мэри ничего не досталось.
— Как и её супругу. Чем, вы говорите, он торговал? — спросил мистер Робертс.
— Фуражом и зерном.
После этого мистер Хамфриз прочитал свое жизнеописание, длинное, обстоятельное и в изящном слоге, а мистер Робертс рассказал историю из жизни трущоб, которая в книгу быть включена не могла.
Мистер Эванс глянул на часы:
— Двенадцать. Я обещал Мод не позже двенадцати. Где кот? Я его должен выпустить. Он рвет подушки. Мне-то не жалко. Самбо! Самбо!
— Да вот же он, мистер Эванс, под столом.
— Как бедняжка Мэри, — сказал мистер Робертс.
Мистер Хамфриз, мистер Робертс и мистер Томас взяли с лестничных перил свои пальто и шляпы.
— Эмлин, ты знаешь, который час? — крикнула сверху миссис Эванс.
Мистер Робертс толкнул дверь и выскочил.
— Иду-иду, Мод, я только скажу «спокойной ночи». Спокойной ночи! — сказал мистер Эванс громко. — В пятницу, ровно в девять, — шепнул он. — Я отделаю свой рассказ. Вторую главу кончим и перейдем к третьей. Спокойной ночи, друзья.
— Эмлин! Эмлин! — кричала миссис Эванс.
— Спокойной ночи, Мэри, — сказал мистер Робертс закрытой двери.
И три друга пошли по дорожке.
КОГО БЫ ТЫ ХОТЕЛ ВЗЯТЬ С СОБОЙ?
На Дуге заливались по деревьям птицы; мальчишки бренчали велосипедными звонками, шпарили по крутым горкам вниз, стращая устроившихся на припеке кумушек; девчушки катали в колясках сестренок и братишек, все в ярких бантиках, нарядные, летние; на детской площадке приготовишки, бледные, шалые, счастливые, катались на качелях, летели визги «Ой, падаю!», «Эй, покачай!» — утро было пестрое, буйное, как в праздник или в день важных состязаний, и мы с Рэймондом Прайсом, в тренировочных штанах, с непокрытыми головами, с рюкзаками и тросточками, пешком устремлялись к Голове Червя. Мы шагали в ногу по фешенебельным кварталам, сметали со своего пути юнцов в белых брючках со стрелочкой и пижонистых куртках, долголягих девиц, с полотенцами через плечо, в пластмассовых темных очках;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34