Время от времени тьма запускала в бар припозднившегося гуляку, и, грустно выпив, он удалялся. Миссис Франклин, потная, красная, каждому на прощание салютовала рюмкой. Хэролд им в спину строил гримасы. Марджори демонстрировала длинные белые ноги.
— Никто не любит нас так, как мы, — сказал Хэролд. — Может, я закрою, чтоб рвань эта не являлась?
— Лу ожидает мистера О'Брайена, хоть это неважно, — сказала Марджори. — Это её дружок-папашка из Ирландии.
— Вы любите мистера О'Брайена? — шепнул молодой человек.
— С чего ты взял, Джек?
Он себе представил мистера О'Брайена: остроумный, высокий, средних лет господин, тронутая сединой волнистая шевелюра, пятнышко усиков над верхней губой, сверкающее обручальное кольцо, мешки под зоркими глазами, китовым усом подбитый светский щеголь, — ужасный возлюбленный Лу мчит к ней сейчас напролом по безветренным улицам в служебном авто. Молодой человек сжал кулак на столе посреди пустых бутылок, в горячей глубине руки укрывая Лу.
— Я угощаю! — сказал он. — Еще! Наливайте полней! Миссис Франклин сачкует!
— Отродясь я не сачковала!
— Ох, Лу, — сказал он, — как мне хорошо с тобой!
— Гули-гули! Послушайте голубочков!
— Пусть поворкуют, — сказала Марджори, — ворковать я тоже умею. Гули-гули!
Бармен удивленно озирался. Поднял руки ладонями кверху, голову склонил к плечу:
— Да у нас тут полно птиц!
— Эмералд сейчас яичко снесет, — сказал он, когда миссис Франклин вся затряслась на стуле.
Бар оживлялся. Пьяный проснулся и убежал, оставя кепку в бурой луже. Он осыпал с волос опилки. Маленький старый круглый краснорожий весельчак сидел напротив молодого человека и Лу, которые держали руки под столом и дотрагивались друг до друга коленками.
— Какая ночь для любви! — говорил старикашка. — В такую вот ночь Джессика смылась от богатого еврея. Откуда это — знаете?
— «Венецианский купец», — сказала Лу, — но вы же ирландец, мистер О'Брайен.
— А я готов был поклясться, что вы высокий и с усиками, — сказал молодой человек строго.
— Что мы предпочитаем, мистер О'Брайен?
— Коньячок с утра пораньше, миссис Франклин.
— Я ведь тебе не описывала мистера О'Брайена. Да ты грезишь! — шепнула Лу. — Ах, если б эта ночь никогда не кончалась!
— Только не здесь. Не в баре. В какой-нибудь комнате, где большая кровать.
— Кровать в баре, — сказал старикашка. — Простите, что подслушал, но я всегда о таком мечтал. Вы только подумайте, миссис Франклин.
Бармен выскочил из-за стойки:
— Пора и честь знать, джентльмены и все остальные!
Трезвые незнакомцы отбыли под хохот миссис Франклин. Погасли лампы.
— Лу, ты меня не потеряй.
— Я ж тебя за руку держу.
— Сожми — крепче, крепче, чтобы больно.
— Лучше шею ему сверни, — сказала миссис Франклин во тьме. — Не в обиду ему будь сказано.
— Марджори руку ударила, — пропела Марджори. — Пошли из этой тьмы. Хэролд как тать в ночи.
— А эта девушка наш проводник.
— Давайте — берем по бутылке каждый и едем к Лу, — сказала Марджори.
— Я оплачиваю, — сказал мистер О'Брайен.
— А теперь ты меня не потеряй, — шепнула Лу. — Держись за меня, Джек. Она не засидятся. Ох, мистер Христос, хоть бы нам одним остаться — ты да я.
— Правда? Ты да я?
— Ты да я да мистер Месяц.
Мистер О'Брайен открыл дверь бара:
— Погружайтесь в «роллс», девочки. А джентльмены позаботятся о лекарстве.
Молодой человек ощутил на губах летучий поцелуй, и Лу выскочила следом за Марджори и миссис Франклин.
— Как насчет скинуться на спиртное? — сказал мистер О'Брайен.
— Глядите, что я в сортире нашел, — сказал бармен. — Сидит на толчке и поет. — Он вышел из-за стойки с повисшим у него на руке пьяным.
И все погрузились в машину.
— Первый пункт — дом Лу.
Молодой человек, на коленях у Лу, видел смутный, кружа убегавший назад город, дымно-синие промельки жужжащих, ощетиненных доков, разбег светающих, на глазах все длиннее вытягивающихся бедных кварталов, подмигивающие витрины, гаснущие одна за другой. Пахло духами, пудрой и телом. Он случайно задел локтем пышный бюст миссис Франклин. На бедрах её, как на перине, перекатывался пьяный. Его подбрасывало и трясло на бренной женской плоти. Груди, ноги, животы, руки согревали и нежили его. Сквозь ночь, к постели Лу, к немыслимому завершению погасающего праздника, их промчало мимо черных домов и мостов, мимо какой-то станции в облаке дыма, по крутой улочке, озаренной тусклым фонарем и забранной в верхней части перильцами, и вынесло на пустырь, где посреди кранов, стремянок, столбов, балок, тачек и груд кирпича стояла одинокая многоэтажка.
К жилищу Лу вели крутые, сбивчивые, бесконечные ступеньки. Перед запертыми дверями сушилось на перилах белье. Миссис Франклин, карабкаясь в хвосте со своим пьяным, угодила ногой в ведро, откуда выскочил ликующий кот. Лу провела молодого человека за руку по коридору с фамилиями на дверях, чиркнула спичкой, шепнула:
— Это будет недолго. Потерпи. Будь поласковей с мистером О'Брайеном. Вот. Сюда. Заходи сперва ты. Ну, будь гостем, Джек!
Она снова его поцеловала — на пороге своего дома.
— Это залог.
Включила свет, и он гордо шагнул с нею вместе к ней в комнату, которая ему не будет чужой, и увидел широкую кровать, граммофон на стуле, притаившийся в углу умывальник, газовую горелку, запертый буфет и её фотографию в картонной рамке на комоде без ручек. Тут она ест и спит. Лежит всю ночь на двуспальной кровати, бледная, в локонах, спит на левом боку. Когда он с ней навсегда останется вместе, он не позволит ей спать. Чтоб не видела снов. Чтоб никогда не лежал с ней и не любил её другой мужчина. Он расправил пятерню на её подушке.
— Надо же! Жить на верху Эйфелевой башни! — сказал, вваливаясь, бармен.
— Ну и лесенка! — сказал мистер О'Брайен. — Зато когда уж дойдешь — уютно и мило.
— Это кому повезет дойти! — сказала миссис Франклин. — Я лично чуть концы не отдала. Старый зараза тонну весит. Да ложись ты на пол и дрыхни. Старый зараза! — сказала она нежно. — Как зовут-то тебя?
— Эрни. — Пьяный поднял руку, защищая лицо.
— Никто не собирается тебя кусать, Эрни. Эй, дайте ему виски глотнуть! Осторожно! Куртку не облей! Завтра выжимать её будешь. Задерни ты шторы, Лу. Глаза б мои не смотрели на этот проклятый месяц.
— Что, грустные мысли навевает, миссис Франклин?
— А я люблю месяц, — сказала Лу.
— Какой же юный влюбленный не любит луну, — сказал мистер О'Брайен и с неотразимой улыбкой потрепал молодого человека по руке. У самого у него рука была красная и волосатая. — Я с одного взгляда понял, что Лу и этот юноша созданы друг для друга. По глазам увидел. Ах ты Господи! Не такая уж я старая калоша, чтоб не разглядеть у себя под носом любовь. Что скажете, миссис Франклин? Вы заметили? А вы заметили, Марджори?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34