Кортель хотел только установить обстоятельства происшествия на Валу Медзешинском и побега Окольского из гаража. Он смотрел на парня и думал: «Наконец-то поймался… Похож па многих других, даже и не красавец. Испуганный. Что нашла в нем Зося Зельская?»
Через несколько минут появился майор. С Окольским говорили вдвоем. Естественно, потребовались предварительные формальности. Во время личного обыска не было найдено ничего особенного: паспорт, старый студенческий билет, сто пятьдесят злотых и фотография Зоси Зельской с автографом трехнедельной давности.
Им было интересно, как он станет защищаться. Создалось впечатление, что он хотел бы говорить как можно меньше, чтобы сориентироваться, что и насколько подробно о нем известно в милиции. Он боялся, но не собирался сдаваться.
– Где вы укрывались?
– В старом гараже.
– Назовите, пожалуйста, адрес, фамилию лица, которое помогло вам укрыться.
Длительное молчание.
– Я отказываюсь отвечать.
– Мы вернемся к этому позже. Мы и так знаем. Почему вы покинули гараж?
Он впервые поднял глаза и внимательно посмотрел на них.
– Это было так, – сказал он. – Сегодня утром я проснулся и сразу увидел просунутый в щель закрытой двери листок бумаги. Прочитал. Письмо было адресовано мне. Я хорошо его помню. «Если хочешь найти действительно безопасное место, приезжай сегодня в 23 часа на Вал Медзешинский, двести метров в сторону Блот по дороге, называемой Косматки. Когда увидишь приближающийся со стороны Варшавы автомобиль, который трижды просигналит фарами, выйди на шоссе и подними вверх руку. Это письмо уничтожь».
– И вы уничтожили? – спросил майор.
Окольский согласно кивнул.
– Я решил рискнуть, – продолжал он, – и поступить, следуя этим указаниям.
– Вы предполагаете, кто может быть автором этого письма?
Болек молчал.
Майор решил открыть одну из карт.
– Кто, кроме Зоси Зельской, знал, что вы прячетесь в гараже?
Окольский потерял спокойствие.
– Не впутывайте в это Зосю! – крикнул он.
– Вы же ее сами втянули. Итак, кто, кроме нее?
– Только ее подруга.
– Фамилия?
– Не знаю фамилии.
Майор вздохнул.
– С каждым разом вы все больше топите себя. Не желаете отвечать на вопросы, на которые ответ уже дан. Вы утверждаете, что, кроме Зельской и Видавской, не имели ни с кем контакта.
Снова молчание.
– Что было дальше?
– Из гаража я вышел рано, едва стемнело. Решил идти пешком, я боялся садиться в автобус. Уже после десяти был на указанном месте за Косматками. Я ждал. Шел дождь. Я весь промок… Потом дождь перестал. Ровно в двадцать три я увидел свет фар автомобиля, приближающегося со стороны города. Он три раза просигналил… Я собирался уже выбегать на шоссе, когда этот человек меня опередил. Я не заметил его раньше… Наверное, он незаметно подошел со стороны Вислы… Он сбежал с насыпи, встал, шатаясь, посреди дороги, что-то забормотал и поднял руку вверх… Все это произошло в считанные секунды. Я услышал рев мотора, крик, человек как бы подскочил над шоссе и рухнул на асфальт, а автомобиля уже не было… Я потерял очки.
Только теперь Кортель сообразил, почему глаза Окольского показались ему пустыми и беспомощными.
– Он погиб вместо меня, – сказал Болек. – Водитель дал трехкратный сигнал и даже не затормозил… Я оттащил пьяного с дороги, я ослаб, чтобы нести его, и плохо видел… Я хотел его спасти. Я послушал сердце, оно еще билось. И тогда я увидел вдали автомобильные фары. Подъехала милицейская машина. Я поднял руку вверх…
– Вы подняли руку, – повторил Кортель. – Вы уверены в этом?
Окольский смотрел на инспектора. Вероятно, он видел лицо Кортеля несколько размазанным, лишенным деталей и резкости.
– Да, – повторил Окольский. – Я поднял руку, в то время я не думал о себе.
– Вы, конечно, не знали о том, что это едет милицейская машина?
Произошло короткое замешательство, а может, это показалось инспектору.
– Не знал.
– Вы близоруки?
– Да.
– Итак, вы утверждаете, – сказал майор, – что человек, от которого вы получили письмо и который назначил вам встречу, хотел вас убить? Но почему?
– Не знаю. Не понимаю, – повторил Болек. – Нет никого, кому бы моя смерть могла что-то дать.
– Не догадываетесь?
Снова колебание.
– Нет.
– Пожалуй, вы отдаете себе отчет в том, что касается вашей ситуации.
Окольский хотел что-то сказать, но майор жестом руки велел ему молчать.
– Мы сейчас говорим только о том, что произошло вчера. У нас нет никаких оснований, чтобы вам верить. Вы могли придумать эту историю: обычное автомобильное происшествие, сбит пьяный мужчина, а вы на этом сочинили легенду.
– Я ничего не сочинял.
– Вы утверждаете, что уничтожили это письмо. Еще утверждаете, что никто, кроме Зельской и Видавской, не знал вашего укрытия. Значит, одна из них…
– Этого не может быть.
– Или вы врете, и не было никакого письма.
– Один раз поздним вечером я выходил из гаража. Меня мог кто-нибудь видеть…
– Куда выходили?
Вновь молчание.
– Отвечайте, черт возьми! – Майор терял терпение. – Вы ведь не так глупы. Вы могли, наверное, убедиться, что мы знаем гораздо больше, чем вы предполагаете…
– Хорошо, – сказал Окольский. – Я был у Золотой Ани. Но эта девушка абсолютно невиновна, у нее ничего общего с этим делом…
– Без предисловий! Мы знаем, кто такая Золотая Аня. Итак, вы поехали на Прагу. Не боялись?
– Боялся. – Он посмотрел на них близорукими глазами. – Я постоянно живу в страхе. Но я больше не мог переносить эту сидячку в гараже. И знал уже, что не буду в нем долго сидеть. Хотел с кем-нибудь посоветоваться, попросить помощи…
– Не вспоминали, конечно, о Зельской во время своей вылазки?
– Нет.
– Что вам говорила Золотая Аня?
– Ничего. – Он снова опустил глаза. – Ничего. Она встретила меня неохотно. Разговаривала со мной всего несколько минут. Я просил ее, чтобы она дала знать, если что-то придумает…
– Вы рассказали ей, где укрываетесь?
– Да, – после короткого раздумья ответил он.
– И думали, что это письмо от нее или от кого-то другого, кого она послала?
– Да.
– Потому и поверили?
Он кивнул головой.
– Скажите нам еще раз: как выглядел этот автомобиль? Может, запомнили марку, форму, цифры, номер?
– Ничего, совершенно ничего… Я потерял очки, когда этот человек выбежал на шоссе. Видел только контуры, фары…
– На сегодня хватит, – сказал майор.
Во взгляде Окольского они заметили удивление.
– Я хотел еще… – начал было Окольский.
– В другой раз, – оборвал майор резко. И приказал: – Увести задержанного!
Они остались вдвоем. Кортель допил кофе, открыл окно. Уже рассветало. Над Варшавой лежала тонкая сизая дымка тумана.
– Ну и что ты по этому поводу думаешь? – спросил майор.
– Пожалуй, – начал Кортель, – пожалуй, рассказ Окольского в общих чертах правильный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Через несколько минут появился майор. С Окольским говорили вдвоем. Естественно, потребовались предварительные формальности. Во время личного обыска не было найдено ничего особенного: паспорт, старый студенческий билет, сто пятьдесят злотых и фотография Зоси Зельской с автографом трехнедельной давности.
Им было интересно, как он станет защищаться. Создалось впечатление, что он хотел бы говорить как можно меньше, чтобы сориентироваться, что и насколько подробно о нем известно в милиции. Он боялся, но не собирался сдаваться.
– Где вы укрывались?
– В старом гараже.
– Назовите, пожалуйста, адрес, фамилию лица, которое помогло вам укрыться.
Длительное молчание.
– Я отказываюсь отвечать.
– Мы вернемся к этому позже. Мы и так знаем. Почему вы покинули гараж?
Он впервые поднял глаза и внимательно посмотрел на них.
– Это было так, – сказал он. – Сегодня утром я проснулся и сразу увидел просунутый в щель закрытой двери листок бумаги. Прочитал. Письмо было адресовано мне. Я хорошо его помню. «Если хочешь найти действительно безопасное место, приезжай сегодня в 23 часа на Вал Медзешинский, двести метров в сторону Блот по дороге, называемой Косматки. Когда увидишь приближающийся со стороны Варшавы автомобиль, который трижды просигналит фарами, выйди на шоссе и подними вверх руку. Это письмо уничтожь».
– И вы уничтожили? – спросил майор.
Окольский согласно кивнул.
– Я решил рискнуть, – продолжал он, – и поступить, следуя этим указаниям.
– Вы предполагаете, кто может быть автором этого письма?
Болек молчал.
Майор решил открыть одну из карт.
– Кто, кроме Зоси Зельской, знал, что вы прячетесь в гараже?
Окольский потерял спокойствие.
– Не впутывайте в это Зосю! – крикнул он.
– Вы же ее сами втянули. Итак, кто, кроме нее?
– Только ее подруга.
– Фамилия?
– Не знаю фамилии.
Майор вздохнул.
– С каждым разом вы все больше топите себя. Не желаете отвечать на вопросы, на которые ответ уже дан. Вы утверждаете, что, кроме Зельской и Видавской, не имели ни с кем контакта.
Снова молчание.
– Что было дальше?
– Из гаража я вышел рано, едва стемнело. Решил идти пешком, я боялся садиться в автобус. Уже после десяти был на указанном месте за Косматками. Я ждал. Шел дождь. Я весь промок… Потом дождь перестал. Ровно в двадцать три я увидел свет фар автомобиля, приближающегося со стороны города. Он три раза просигналил… Я собирался уже выбегать на шоссе, когда этот человек меня опередил. Я не заметил его раньше… Наверное, он незаметно подошел со стороны Вислы… Он сбежал с насыпи, встал, шатаясь, посреди дороги, что-то забормотал и поднял руку вверх… Все это произошло в считанные секунды. Я услышал рев мотора, крик, человек как бы подскочил над шоссе и рухнул на асфальт, а автомобиля уже не было… Я потерял очки.
Только теперь Кортель сообразил, почему глаза Окольского показались ему пустыми и беспомощными.
– Он погиб вместо меня, – сказал Болек. – Водитель дал трехкратный сигнал и даже не затормозил… Я оттащил пьяного с дороги, я ослаб, чтобы нести его, и плохо видел… Я хотел его спасти. Я послушал сердце, оно еще билось. И тогда я увидел вдали автомобильные фары. Подъехала милицейская машина. Я поднял руку вверх…
– Вы подняли руку, – повторил Кортель. – Вы уверены в этом?
Окольский смотрел на инспектора. Вероятно, он видел лицо Кортеля несколько размазанным, лишенным деталей и резкости.
– Да, – повторил Окольский. – Я поднял руку, в то время я не думал о себе.
– Вы, конечно, не знали о том, что это едет милицейская машина?
Произошло короткое замешательство, а может, это показалось инспектору.
– Не знал.
– Вы близоруки?
– Да.
– Итак, вы утверждаете, – сказал майор, – что человек, от которого вы получили письмо и который назначил вам встречу, хотел вас убить? Но почему?
– Не знаю. Не понимаю, – повторил Болек. – Нет никого, кому бы моя смерть могла что-то дать.
– Не догадываетесь?
Снова колебание.
– Нет.
– Пожалуй, вы отдаете себе отчет в том, что касается вашей ситуации.
Окольский хотел что-то сказать, но майор жестом руки велел ему молчать.
– Мы сейчас говорим только о том, что произошло вчера. У нас нет никаких оснований, чтобы вам верить. Вы могли придумать эту историю: обычное автомобильное происшествие, сбит пьяный мужчина, а вы на этом сочинили легенду.
– Я ничего не сочинял.
– Вы утверждаете, что уничтожили это письмо. Еще утверждаете, что никто, кроме Зельской и Видавской, не знал вашего укрытия. Значит, одна из них…
– Этого не может быть.
– Или вы врете, и не было никакого письма.
– Один раз поздним вечером я выходил из гаража. Меня мог кто-нибудь видеть…
– Куда выходили?
Вновь молчание.
– Отвечайте, черт возьми! – Майор терял терпение. – Вы ведь не так глупы. Вы могли, наверное, убедиться, что мы знаем гораздо больше, чем вы предполагаете…
– Хорошо, – сказал Окольский. – Я был у Золотой Ани. Но эта девушка абсолютно невиновна, у нее ничего общего с этим делом…
– Без предисловий! Мы знаем, кто такая Золотая Аня. Итак, вы поехали на Прагу. Не боялись?
– Боялся. – Он посмотрел на них близорукими глазами. – Я постоянно живу в страхе. Но я больше не мог переносить эту сидячку в гараже. И знал уже, что не буду в нем долго сидеть. Хотел с кем-нибудь посоветоваться, попросить помощи…
– Не вспоминали, конечно, о Зельской во время своей вылазки?
– Нет.
– Что вам говорила Золотая Аня?
– Ничего. – Он снова опустил глаза. – Ничего. Она встретила меня неохотно. Разговаривала со мной всего несколько минут. Я просил ее, чтобы она дала знать, если что-то придумает…
– Вы рассказали ей, где укрываетесь?
– Да, – после короткого раздумья ответил он.
– И думали, что это письмо от нее или от кого-то другого, кого она послала?
– Да.
– Потому и поверили?
Он кивнул головой.
– Скажите нам еще раз: как выглядел этот автомобиль? Может, запомнили марку, форму, цифры, номер?
– Ничего, совершенно ничего… Я потерял очки, когда этот человек выбежал на шоссе. Видел только контуры, фары…
– На сегодня хватит, – сказал майор.
Во взгляде Окольского они заметили удивление.
– Я хотел еще… – начал было Окольский.
– В другой раз, – оборвал майор резко. И приказал: – Увести задержанного!
Они остались вдвоем. Кортель допил кофе, открыл окно. Уже рассветало. Над Варшавой лежала тонкая сизая дымка тумана.
– Ну и что ты по этому поводу думаешь? – спросил майор.
– Пожалуй, – начал Кортель, – пожалуй, рассказ Окольского в общих чертах правильный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37