– Какая-то рыбья болезнь истребила всю банду в течение суток, – пояснил Макглейд.
– Это же гадость!
– А так мне даже больше нравится. То и дело вырастает что-нибудь новенькое, а я экономлю кучу денег на рыбьем корме.
Я отвела взгляд.
– Я пришла, чтобы поговорить с тобой о Терезе Меткаф. Она была твоей клиенткой. В апреле.
– У тебя есть фотография? Не помню по имени.
Терезина подруга дала нам несколько снимков, но я забыла их в участке. Вместо этого я протянула Макглейду одну из фотографий Терезы, сделанных посмертно гримером анатомички, с компьютерно нарисованными глазами. Мы постарались, как могли, приблизить изображение к реальности.
– Ой! Страшная какая.
– Она мертва.
– Тогда еще и пахнет плохо.
– Ты ее помнишь?
– Вот так сразу не вспомню. Нет. Но с другой стороны, у меня прошлая неделя была напряженной по части воспоминаний. Как давно мы с ней имели дело?
– Не очень давно.
Макглейд приподнял бровь:
– Ты что, до сих пор на меня злишься, Джеки?
Я забрала фотографию, тщательно стараясь не прикоснуться к его руке.
– Если ты не желаешь сотрудничать… – начала.
– Ты меня запутываешь. Разве нельзя это отложить? Я как раз смотрел на DVD новую «Белоснежку», режиссерская версия, полная. Дальше как раз шла сцена оргии.
Я нахмурилась, спрашивая себя, как мне действовать дальше. Мне нужна была информация, но когда дело касалось Макглейда, приходилось подстраиваться и лавировать по волнам вместе с ним.
– У тебя хранятся старые дела? – спросила я.
– А как же. В офисе.
Я с шумом выдохнула. У меня начиналась головная боль – возможно, потому, что я надышалась здесь какой-то отравой, – и я быстро теряла тот небольшой резерв терпения, которым запаслась, направляясь в это логово. Я осторожно сделала еще шаг, и под ногой что-то хрустнуло.
– Эй, поосторожнее с пиццей, Джек! Я ее не сам выращиваю.
– Одевайся! – скомандовала я. – Мы едем в твою контору.
– Поцелуй меня в зад! Я сегодня выходной. Никуда я не поеду.
– В таком случае ты арестован.
– За что?
– За то, что ты козел!
– За это ты меня не арестуешь. У меня есть справка по этому поводу.
– Ладно. Как насчет оскорбления действием офицера полиции?
– Я тебя и пальцем не тронул.
– Лицезреть тебя в нижнем белье все равно что подвергнуться изнасилованию.
Макглейд потряс головой.
– Ну, когда же ты забудешь о том деле, Джеки? Кто старое помянет… Я ведь за это заплатил, разве нет?
– У вас есть право хранить молчание, и я искренне надеюсь, что вы так и поступите.
– Но это же смехотворно!
– Отличено. Сопротивление при аресте. Может в окружном суде найдется кто-нибудь, кому твои семейные трусы понравятся больше, чем мне.
Гарри вздохнул:
– Ладно. Твоя взяла, о могущественнейший из лейтенантов. Поехали. Помоги мне только раскопать какие-нибудь носки.
– Сам раскопаешь.
Он наклонился и поднял с пола какие-то брюки. Понюхав у них промежность, он счел их пригодными и надел. Когда-то давным-давно я уяснила что наилучший способ ведения дел с Гарри – это каторжное терпение, перемежаемое вспышками враждебных действий. Это до сих пор сохраняло актуальность.
– А что вообще за спешка такая? – спросил он, нюхая носок.
– Ее убили.
Гарри захлопнул рот и уронил носок обратно на пол.
– Это не я.
– Определенно не ты. Это сделал пряничный человек.
– Да ты что? Кроме шуток? Неудивительно, что ты такая вздрюченная. Если бы ты мне раньше сказала, от меня было бы гораздо больше проку.
– Ну, еще бы.
Гарри опять поднял носок и надел.
– Нельзя ли нам по дороге остановиться выпить кофе?
– Нет.
– С рогаликом, например.
– Нет.
– Я знаю отличное местечко тут, неподалеку. Если тебе оно понравиться, я сам оплачу счет.
– Я уже его ненавижу.
Макглейд нашел замызганную рубашку и пиджак от других штанов. Застегнув рубашку, обнаружил, что придется все переделывать. Я снова почувствовала потребность в аспирине.
– А что у тебя с ногой? – спросил Гарри, пока мы шли к моей машине. – Бойфренд так измотал?
– Огнестрельное ранение.
– Кому ж понадобилось стрелять в такую милашку? Ты уверена, что в состоянии вести машину? Мы могли бы поехать на моей. Она гораздо симпатичнее.
– Заткнись и полезай. Чем больше ты болтаешь, тем сильнее мне опять начинает хотеться тебя арестовать.
– Такая вреднючая Джеки! Тебя когда в последний раз трахали? Для такой цыпочки, как ты, не должно быть проблемой найти себе мужика.
Следуя вшивым указаниям Гарри, я сделала крюк к угловой булочной, где взяла себе кофе, а Макглейд – большой оранжад и рогалик с черникой.
– Черт, где я оставил свой бумажник?
Я заплатила. Оттуда мы уже двинулись прямиком в его офис – благо до него было всего пять кварталов.
– Я на шестом этаже. Извини, Джеки, лифта нет. Хочешь, закажу перевозку?
Я проигнорировала его треп и принялась за ступени – со всем достоинством, на какое была способна. Его, впрочем, оставалось немного. После третьего лестничного марша я представляла собой взмыленную, трясущуюся клячу.
– Ты не возражаешь, если я пойду вперед, а, Джеки? Ничего личного, но я не люблю смотреть Олимпийские игры для инвалидов.
Я кивнула, ловя ртом воздух.
– Осталось еще только три пролета, а потом – последняя дверь налево. Я приду минут через десять проверить, как ты тут.
Он поскакал вперед, а я, закусив губу, удвоила усилия. Когда я добралась до верха, то была вся насквозь взмокшая. Сквозь брючину проступил кружочек крови. Мне пришлось наклониться и зажать голову между коленей, чтобы не потерять сознание.
Макглейд оставил для меня дверь офиса открытой. Сам он сидел за своим письменным столом, листая журнал под названием «Шустрый бобер». К дикой природе эта печатная продукция не имела никакого отношения.
– Молодец, что добралась, Джеки. Дать тебе содовой – отмыть брюки? По-моему, у меня есть и какие-то бинты.
– Не утруждайся.
– Никакого труда, только подожди секунду, я сейчас найду.
– Спасибо, – выдавила я. Хотя только Богу известно, почему я его поблагодарила. Я опустилась по другую сторону стола и кое-как стянула с себя свитер. По сравнению с квартирой офис был опрятным. Почти респектабельным. Шторы по цвету соответствовали ковру, на полу наряду с четырьмя светильниками стояло несколько ухоженных фикусов, а стол и картотечный шкафчик были из мореного дуба. Единственным штрихом, в котором читался характер Гарри, была писанная маслом картина на стене: кубистский портрет обнаженной женщины с большими синими треугольниками вместо сосков.
Я отдышалась, а Гарри вернулся со свитком марли и бутылкой жидкости.
– Содовая кончилась. Я принес диетическую колу. Не знаешь, она выводит пятна?
– Не думаю.
Гарри пожал плечами и отхлебнул из бутылки. Я взяла марлю и была препровождена в ванную комнату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66