– Наверно, я полный идиот, – прошептал он. – Я… я не вполне понимаю…
– Все ты понимаешь. Просто отказываешься принимать.
– Принимать что? Что женщина, вытащившая меня из ада, вылечившая мою душу, спавшая в моих объятиях, совсем мне незнакома? Откуда такое бессердечие?
Эрос поднял к себе ее лицо и заглянул в глаза.
– Аланис, а ты не думала, что у нас может быть ребенок? Наш ребенок?
– Тебя это волнует?
– Нет, никогда не волновало.
В его взгляде она видела больше, чем ей хотелось. На короткий миг Аланис закрыла глаза в надежде успокоиться и, оторвав от себя его руки, холодно проговорила:.
– Нет никакого ребенка. – Пусть он ее ненавидит. Пусть проклинает. – Я об этом позаботилась.
– Ты пришла ко мне девственницей, Аланис! Откуда тебе знать о подобных вещах?
– Девственницей, но не идиоткой, – возразила она. Он схватил ее за руки и встряхнул.
– Что ты сделала со своим телом? Говори.
Она была в его руках тряпичной куклой. Презрение в его глазах заставило ее сжаться.
– Пила травы, – призналась она равнодушно, – заваривала и пила каждое утро.
Эрос закрыл глаза. Наконец он ей поверил. Отпустил ее руки и попятился.
В мыслях она валялась у его ног и рыдала.
– Прощай, Эрос.
Он снял с шеи тяжелую золотую цепь, вложил в ее открытую ладонь и сжал ладонь в кулак.
– Пусть он будет у тебя. Ты его заслужила. Это то, что останется одному из нас от Милана.
Аланис направилась к двери и попросила, чтобы ее выпустили. В последний раз бросила на него взгляд сквозь решетку прорези и увидела в его прекрасных глазах блеск непролитых слез.
На скалы Дувра обрушивались высокие волны. Стоя промозглым утром у перил корабля, Аланис смотрела на побережье-Англии и чувствовала себя такой же мертвой, как эти серые утесы. В душе она сознавала, что поступила правильно. Эроса не повесят. Он бежит из Франции и станет следующим герцогом Милана. Но она никогда его больше не увидит.
Этот холод в крови был ей знаком: тоска, тошнота и одиночество. Она узнавала симптомы. Из ее горла вырвался не то плач, не то смех. Образец доброты и лицемерия. Ее мучила боль и ревность при мысли о женщинах, с которыми он проведет остаток жизни, ибо сомневалась, что Эрос примет обряд безбрачия. Он найдет утешение, найдет радость и найдет любовь.
А она будет вечно тосковать по нему, как скалы Дувра тоскуют по солнцу.
Боль ее усилилась и стала невыносимой. Спрятав лицо в ладонях, она подавила стоны. «О Боже! Эрос. Я люблю тебя… Я люблю тебя…»
Настал день казни. Отсрочив исполнение приказа, Людовик заперся в Трианоне, едва взошло солнце, и отказывался принимать министров и придворных. Когда королевское убежище окутал сумрак, монарх наконец послал за своим камердинером, преданным Жако.
– Черт побери, Жако! – воскликнул Людовик. – Я могу отправить предателя к предкам, стоит только щелкнуть пальцем, и все же палец отказывается щелкать!
Глядя, как король меряет шагами красный ковер, Жако робко промолвил:
– Может, королевский палец просто любит этого преступника и не желает с ним расставаться?
– Проклятие, мой мудрый Жако! Королевский палец сердит на этого преступника. Он хочет щелкнуть и в то же время испытывает сильное нежелание это делать. Он такой же наглый, как и тот паршивец, чьим защитникам выступает.
– А в прошлом этот палец проявлял когда-нибудь признаки такого же неповиновения, монсеньор? – поинтересовался Жако.
– Проявлял, – пробурчал король. – Все проблемы начались в начале той недели, когда уехал английский герцог со своей внучкой.
– Высокая блондинка с кошачьими глазами. – Жако не мог скрыть улыбки. – Не она ли испортила королевский палец, спровоцировав акты неповиновения, монсеньор?
– Она, она, mon Jacquoui. У нее кровь отличной английской строевой лошади. Она послала бедного оборванца к дьяволу и улетела на свой маленький остров. До чего же бессердечная!
Жако задумался.
– Похоже, проходимец не так уж виноват в преступлениях, которые ему вменяют. Возможно, его дело заслуживает повторного слушания. Полагаю, оно сотворит чудо с королевским пальцем, монсеньор.
– Ты так думаешь?
– Да, монсеньор. После того как королевский палец выслушает историю негодника, просидевшего в Бастилии целую неделю в раздумьях над своим дурным поведением, он снова станет послушным.
– Превосходно! А теперь беги и приведи мне капитана, как там его?
– Ла Виллетта.
– Найди Ла Виллетту и скажи, чтобы немедленно привел ко мне Стефано.
– А как же послеобеденный сон его величества?
– Сон! Какой сон с министрами, не дающими мне ни минуты покоя? Они только и делают, что говорят об Испании, или об Австрии, или об Англии. Я уже не сплю, месье. Разве что дремлю иногда. А теперь ступай! Освободи моего Стефано из тюрьмы.
В сопровождении четырех гвардейцев капитан Ла Виллетта доставил принца Стефано Сфорца в Трианон. Пленник казался необычно пассивным. Но при виде его могучей стати Ла Виллетта решил, что причиной странного поведения является скорее меланхолия, чем общая слабость. Неделя в Бастилии не могла подорвать здоровье такого мужчины, но могла сломать его дух. Ла Виллетта видел, как крепкие мужчины за несколько дней теряли присутствие духа, зная, что приговорены к смерти.
Король пришел в ужас, едва узник переступил порог миниатюрного дворца.
– Жако! Сделай что-нибудь с этим… этим… – Он указал на неопрятный вид Эроса. – Принеси ему новую рубашку, мыло и воду умыться, а мне – малину со сливками и шампанское.
Минутами позже Эрос в присутствии короля умылся и сменил превратившуюся в лохмотья рубашку на свежую. Но от закуски и напитков отказался, оставаясь отстраненным и замкнутым. Отпустив лакеев, Людовик обошел пленника с видом инквизитора.
– Стефано, мне любопытно, как ты познакомился с белой дикой кошкой? – Когда ответа не последовало, он остановился и наградил высокого итальянца сердитым взглядом. – Знаешь, она уехала. Вернулась с дедом на свой маленький остров. – Его замечание заставило итальянца слегка поморщиться. – Ага, ты все еще жив. Итак, поведай мне, как она попала к тебе. Когда ее представили мне три года назад, она была обручена с английским виконтом.
– Я увез ее от ее глупого жениха.
– Увез? Так просто? – Глаза Людовика вспыхнули восхищением. – И никакого сопротивления? Неужели она была так очарована твоим красивым лицом, что бросила виконта? Хм?
– Почему же? Она сопротивлялась.
– И?..
Эрос даже не взглянул на него. Король недовольно фыркнул. Он терпеть не мог, когда от него скрывали пикантные подробности.
– Я пересмотрел твой приговор, но есть одно условие: ты останешься в Версале. Нам есть что обсудить. Три года ты избегал моего двора, Стефано. Это было очень неучтиво с твоей стороны, и теперь ты должен искупить свою вину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79