Ее потемневшие глаза видели только одного человека. Она думала лишь о нем и желала только его – Мигеля! Его самого в эту минуту охватил столь сильный чувственный порыв, что это даже слегка пугало. Элис выглядела сногсшибательно. Жар, сияние и неотразимая притягательность исходили от нее. А как она смотрела на Кальсаду! Все его мужское естество словно перевернулось от этого взгляда. Ни одной другой женщине не удавалось сделать ничего подобного. Какие прекрасные глаза, какие роскошные волосы и чудная кожа! Очертания великолепной фигуры, прячущейся под льнущим к телу платьем, пробуждают воображение и находят такой невыносимо сладостный отклик у плоти, что общий эффект потрясает до мозга костей. А рот? – подумал Мигель, переводя взгляд на полные губы Элис. К ним хотелось припасть и забыться, упиваясь сладострастным восторгом. А оторвавшись, прильнуть вновь.
Первым и самым искренним импульсом Мигеля было увлечь Элис обратно в лифт и поскорей увезти наверх. Но это желание оказалось потесненным видом стройных ножек, несущих к нему обворожительную Элис.
И вся эта прелесть принадлежит мне, заговорило в Мигеле собственническое мужское начало. С этой мыслью он ступил вперед, галантно предложив Элис руку.
– Буэнас ночес, сеньорита! Мэ алегро дэ бэрле… Кальсада произнес несколько фраз на родном языке. Пока он говорил, находившийся в некотором отдалении пожилой консьерж снисходительно и понимающе улыбался, наблюдая за молодыми людьми. Однако пара ничего не замечала вокруг. Мигель был поглощен волшебными переменами, которые в эту минуту происходили со взглядом Элис, а сама она, не понимая практически ничего из сказанного, невольно поддалась волнующему воздействию хрипловатого голоса.
– Еще раз и по-английски? – попросила Элис, когда он умолк. Ее тревожило, уж не выговаривает ли он ей за опоздание.
– Сказал, что рад тебя видеть и что красота принадлежит не тем, кто ею обладает, а тем, кто любуется.
Элис вспыхнула от смущения, а Мигель улыбнулся и сжал ей руку.
– Почему бы и тебе не ответить комплиментом, сказав, например, что я тоже неплохо выгляжу? – поддразнил он ее.
Однако Элис покачала головой.
– Разве способна я в своем красноречии сравниться с мужчиной, говорящим по-испански? С тем же успехом ты мог бы затронуть тему биржевых акций, на твоем языке это все равно звучало бы… чувственно. – Последнее слово она произнесла с запинкой, но лучшего определения у нее не нашлось.
Нежное движение его пальцев по ее руке сказало Элис, что он одобряет этот выбор.
– Уверяю тебя, ни один уважающий себя испанец не станет говорить с очаровательной дамой о таком презренном предмете, как биржевые акции. В его глазах это будет преступлением…
О, Элис вполне могла поверить Мигелю. Ведь не зря говорят, что испанские мужчины появляются на свет уже с кипящей в крови страстью.
– Куда ты меня пригласишь? – сменила она тему.
– В какое-нибудь уютное заведение, где нам будет хорошо вдвоем.
Мигель распахнул перед Элис стеклянные двери и вежливо пропустил вперед. Однако руки своей от нее не отнял. Они вместе подошли к «ламборджини». Кальсада открыл дверцу, усадил Элис, затем занял водительское место. Пока он усаживался рядом, Элис исподтишка наблюдала за ним. В профиль его лицо казалось еще красивее, чем в фас, что не могло не удивлять, принимая во внимание далекий от совершенства нос.
Уловив заинтересованный взгляд Элис, Мигель повернулся к ней.
– Что-то хочешь сказать?
– Почему ты не поднялся в квартиру? – быстро и напряженно спросила Элис.
Его глаза потемнели.
– Ты сама знаешь ответ. Если бы я сделал это, мы бы никуда не поехали. – Он наклонился и поцеловал ее.
Для Элис это был самый прекрасный момент с начала их знакомства. Сейчас ей не нужно было сражаться ни с Мигелем, ни с собой. Осталось лишь ничем не замутненное волшебство поцелуя. В нем содержалось обещание, которому – Элис знала это – она не сможет противостоять, когда в конце концов наступит заветный миг.
Он отодвинулся и, нежно глядя в глаза Элис, провел большим пальцем по ее приоткрытым губам. Повторив движение несколько раз, он вновь прильнул к ним.
– Мне хочется ощущать твой собственный вкус, а не привкус твоей помады, – тихо произнес Мигель, снова отрываясь от нее.
Кальсада вел автомобиль, а Элис сидела спокойно, постепенно привыкая к мысли, что с этого момента между ними что-то изменилось. Она не знала что, но ей нравилась подобная перемена.
Мигель припарковал «ламборджини» на одной из боковых улочек, неподалеку от своего дома. Он провел Элис через вращающуюся дверь вниз по ступенькам, которые вели в расположенный в подвальном помещении клуб. Здесь было сумеречно, звучал блюз. Их усадили за угловым столиком с одиноко горящей в центре свечой. Официант принес блюдо макарон с мидиями и другими морепродуктами, из которого Элис и Мигель ели вместе. Потом им подали запеченную райскую птицу – во всяком случае именно так восприняла Элис обыкновенную курицу, весьма искусно приготовленную здешним поваром.
За ужином они беседовали – негромко, осторожно подбирая слова и учась непринужденному общению друг с другом. Оба расслабились и хорошо освоились с полумраком. Возможно, приятной перемене способствовало также то обстоятельство, что Мигель все же уговорил Элис выпить немного вина, предварительно позаботившись о том, чтобы разбавить его минеральной водой. Сам он пил апельсиновый сок.
– Я за рулем, – пояснил Мигель в ответ на вопросительный взгляд Элис.
Однако оба знали, что дело не только в этом. Мигелю хотелось, чтобы они остались совершенно трезвыми, особенно Элис, которая должна была отчетливо осознавать все, что происходит нынешним вечером. Мигель желал исключить всякое недоразумение в вопросе, почему она позволит ему сегодня заняться с нею любовью. Для осуществления задуманного плана было совершенно необходимо, чтобы Элис пришла в его объятия добровольно, с открытой душой, а не под влиянием минутной слабости, порожденной алкоголем.
– Потанцуем? – предложил Мигель, решительно вытаскивая Элис из-за стола, пока она не успела опомниться и возразить.
Ему необходимо было ощутить ее близость, почувствовать под ладонями ее тело, прижать к своим бедрам, чтобы она легонько терлась о них в движении, пока сам он будет растворяться в многообещающем сиянии голубых глаз.
Мало того, ему хотелось продлить прекрасные минуты, когда понимаешь, что сладостная отрава желания постепенно вливается в кровь, неотвратимо приближая мгновение, когда ни сам он, ни Элис не смогут больше выдержать натиска вожделения. И как затем копившееся многие часы напряжение выльется в сумасшедшую вспышку страсти, которая так спаяет их воедино, что Элис больше никогда не захочется разлучаться с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39