– Никто не сомневается в этом.
Шон нахмурился.
– Ты знаешь, что я имею в виду. Мы должны разработать план.
– Какой план? – удивилась Китти.
– Ты согласилась бы выйти за меня замуж? Она покачала головой.
– Пойми меня правильно, Шон. Я бы с радостью, но, по-моему, еще не время. Сейчас в моей жизни все так зыбко и непрочно. Возможно, потом – когда-нибудь…
Шон разочарованно пожал плечами.
– Предупреждаю, от меня не так-то просто отделаться. И ты меня не остановишь.
– Да кто тебя останавливает?
– Мне показалось, ты хотела на время расстаться со мной.
– Но я же пришла к тебе! – Китти улыбнулась.
Шон обнял ее так крепко, что у Китти перехватило дыхание. Вспомнив о ее деликатном положении, он выпустил Китти из объятий.
– Лучше не надо, – пробормотал он. – Мы ведь можем повредить ребенку?
– На этой стадии – нет. – Китти перечитала на эту тему массу литературы и считала себя экспертом в подобных вопросах.
Тогда Шон стянул с нее футболку и джинсы. Окинув ее взглядом, он прошептал:
– Ты такая красивая!
Шон был не склонен к поэзии, но сейчас это не имело значения. Сейчас для Китти существовали только его руки, ласкавшие ее уверенными движениями и знающие, как угодить своей возлюбленной.
Внутреннее напряжение отпустило Китти, и она радостно рассмеялась, а ее рыжие локоны разметались по плечам.
Она прильнула к Шону, вдыхая в себя его запах – смесь мыла, древесных стружек и чистого тела мужчины. Ей хотелось, чтобы он овладел ею – сию же минуту.
Когда Шон вошел в нее, Китти обезумела от желания. Она никогда не испытывала ничего подобного, даже с Шоном, – ощущения словно усилились, а наслаждение граничило с мукой. «Ребенок, мой ребенок». Китти не просто желала Шона. Ребенок – ведь он растет внутри ее и сейчас, в это самое мгновение, когда она обнимает его отца, и их тела сплетаются в разгорающемся пламени страсти…
Осторожно, стараясь не причинить Китти боль и не повредить ребенку, Шон нежно погладил ее живот. Она улыбнулась и накрыла ладонью его руку.
– Интересно, она это почувствовала?
– Откуда ты знаешь, что это она? – удивился Шон.
– Мне кажется, что это девочка. Впрочем, я буду так же счастлива, если родится мальчик.
– Уверена?
– Совершенно. – Китти рассмеялась. – Не забывай, что мальчики мне очень даже нравятся.
Он ухмыльнулся.
– Я заметил. – Потом добавил: – Предлагая тебе выйти за меня, я говорил вполне серьезно. Стоит мне подумать о ребенке сестры… Я не хочу, чтобы такое случилось с моим малышом. Даже если мы с тобой не поженимся и не будем жить вместе, мы должны стать семьей.
Китти вспомнила о своей семье. В детстве она все принимала как должное – будни и праздники, семейные ритуалы, связывающие их друг с другом невидимыми нитями. И вот теперь эти нити разорвались, и каждый из них должен соединить что осталось.
Мамины подарки пришлись очень кстати. Они напомнили сестрам, что не все в их жизни было основано на лжи – хорошего всегда больше, чем плохого. Эти драгоценные воспоминания будут для них отныне компасом, указывающим, как избежать жизненных бурь.
Китти посмотрела на загорелое лицо Шона. «Из него получится хороший отец», – снова подумала она, как тогда в больнице, увидев его вместе с сестрой. А остальное решит время.
Она улыбнулась, представив себе, как он берет на руки младенца или гуляет с коляской.
– Мне теперь трудно сказать, что такое настоящая семья, – вздохнула Китти. – Наверное, это как в рецепте – немного того, немного другого. Мы попытаемся, правда? Кто знает, может, нам удастся найти свое счастье.
– Мама? – позвала Нина из своей комнаты.
Алекс остановилась на полпути к лестнице. Ей не спалось, и она, сидя в гостиной, смотрела телевизор, но незаметно задремала в середине какого-то глупого сериала про супружескую неверность. Очнувшись, Алекс пошла к себе в комнату, когда ее окликнула Нина.
Дочь включила свет и села в постели по-турецки. Алекс улыбнулась. Нина сонно заморгала глазами, темные локоны спутались, как в детстве. На дочери была старая полинявшая отцовская футболка.
Девочки… Да, Алекс любила их, но с годами материнские чувства как-то притупились, и теперь забота о дочерях стала почти автоматической. Как-то незаметно ее малышки превратились в трогательных угловатых девочек-подростков с тонкими длинными ногами.
Алекс присела на кровать и похлопала дочь по коленке. Нина, несмотря на свою кажущуюся взрослость, во многом оставалась ребенком. Когда они переехали в этот дом, Нина пожелала, чтобы у нее в комнате все было в стиле Лауры Эшли – обивка в цветочек, шторы с оборками. И только потертый плакат с Марлоном Брандо в порванной футболке, приклеенный к дверце шкафа, напоминал о том, что здесь живет юная девушка, взбалмошная и упрямая. И с этой девушкой Алекс еще предстоит познакомиться поближе.
– Я услышала, что ты в гостиной. – Нина зевнула и потерла кулачками глаза. – Почему ты не спишь? Уже поздно.
– Я собиралась лечь. – Алекс хотела сказать, что все отлично и лучше быть не может, но со вздохом призналась: – По правде сказать, я плохо сплю одна.
Нина хмыкнула.
– Очень трогательно. Но знаешь, у меня еще хуже. Каждый вечер, ложась спать, я заглядываю под кровать – так, на всякий случай.
Алекс сразу поняла, о чем она. У Нины с детства был особый ритуал перед отходом ко сну – она обшаривала все углы в поисках привидения. Лори, более доверчивая и менее впечатлительная, засыпала без этих приготовлений.
– Если привидение здесь и водилось, мы давным-давно спугнули его.
– Да, в последнее время все идет кувырком, – согласилась Нина.
– Надеюсь, все наладится. Как ты думаешь?
– А папа имеет к этому какое-то отношение?
Алекс охватило глухое раздражение. Ну почему все зависит только от Джима? Разве сама она не в состоянии справиться с трудностями?
Она вспомнила об алмазной брошке. Открыв дома коробочку, она обнаружила в ней чек на десять тысяч долларов – отец никогда не делал таких дорогих подарков. Может, это признание в любви… или же этим подарком он хотел загладить вину?
Мама не вынимала драгоценную коробочку все эти годы – видимо, выражая тем самым боль, и отчаяние, и гнев. Алекс вдруг поняла, что своим подарком Лидия помогла и ей избавиться от призраков. Отец… Лианн… Берил… Они предстали перед Алекс в свете истины, и вот уже нет ни чудовищ, ни закоренелых злодеев, ни идеальных героев. Есть обыкновенные люди, слабые и склонные к порокам. А отец был только более слаб и порочен, чем другие.
Джим? Он не так уж плох – просто Алекс до сих пор этого не понимала.
– Мы с твоим отцом… – Алекс умолкла и подозрительно прищурилась. – Не смотри на меня так, Нина Мария Кардоса. Ты шпионила за мной?
– Да нет, – уклончиво ответила дочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82