Каллиган?
— А кто сказал, что его убили? Он собрался и уехал. Вся его семья уехала.
— Браун далеко не уехал, всего на фут или два под землю. Прошлой весной его нашли. Все, кроме головы. Кто отрезал ему голову, Мэриан?
Атмосфера в доме стала страшной. Она, как дым, заполнила комнату, затмевая свет, проникавший из окон.
Страх охватил и женщину. Глаза ее помутнели. Губы пытались что-то произнести, но звука не было. Я сказал:
— Давайте с вами договоримся. Я постараюсь никому не говорить об этом. Мне жаль вашего мальчика. Я ничего не имею против вас или вашего мужа. Подозреваю, что вы были свидетельницей убийства. Возможно, по закону вы будете считаться соучастницей...
— Нет, — она замотала головой. — Я не имею к этому никакого отношения.
— Возможно, нет. Не хочу вам что-то пришивать. Если вы расскажете мне всю правду, я постараюсь не вмешивать вас в это дело. Но вы должны рассказать мне всю правду, всю, и сейчас, немедленно. От этого многое зависит.
— Что может от этого зависеть, если это произошло столько лет назад?
— А почему после стольких лет был убит Каллиган? Я считаю, что две эти смерти связаны между собой. И также считаю, что вы можете мне сказать, почему они связаны, каким образом.
Ее истинное лицо, более жесткое, наконец проявилось.
— Вы думаете, я гадалка, могу гадать на кофейной гуще?
— Прекратите, — сказал я резко. — У вас всего несколько минут. Если вы не хотите разговаривать со мной один на один, мы можем поговорить в присутствии вашего мужа.
— А если я вообще откажусь говорить?
— Тогда вам придется иметь дело с полицейскими. Они навестят вас еще раз. Начало будет здесь, а кончится все в суде. И все ваши соседи будут иметь возможность прочитать обо всем этом в газетах. А теперь — говорите.
— Я должна подумать.
— Вы уже подумали. Кто убил Брауна?
— Я не знала, что его убили, не была уверена. Каллиган не позволил мне пойти в этот дом после той ночи. Он сказал, что Брауны уехали, собрали вещи и уехали. Он даже пытался дать мне деньги. Он сказал, что они оставили их для меня.
— А где он взял эти деньги?
После некоторого молчания она тихо сказала:
— Он украл их у Браунов.
— Это он убил Брауна?
— Нет. У него не хватило бы мужества.
— А кто же?
— Там был другой человек. Наверное, это он.
— А как его звали?
— Не знаю.
— Как он выглядел?
— Не помню. Я видела его всего один раз. И это было ночью.
Она начала крутить, и это было подозрительно.
— А вы уверены, что был такой человек?
— Конечно.
— Докажите.
— Это был беглый каторжник. Он бежал из тюрьмы Сан-Квентин. Он принадлежал раньше к той же банде, что и Каллиган.
— А что это за банда?
— Не знаю. Она развалилась задолго до того, как мы поженились. Он никогда не рассказывал о своем участии в этой банде. Меня это не интересовало.
— Давайте вернемся к этому беглому каторжнику. У него должно было быть какое-то имя. Каллиган должен был как-то его называть.
— Не помню.
— Постарайтесь вспомнить.
Она посмотрела в сторону окна. Лицо ее было мрачным.
— Он называл его Плечистый. По-моему, точно, Плечистый.
— А у него была фамилия?
— Не помню. Не думаю, чтобы Каллиган называл мне его фамилию.
— А как он выглядел?
— Это был большой человек с темными волосами. Я, в общем-то, никогда не видела его при дневном свете.
— А почему вы думаете, что это он убил Брауна?
Она ответила тихим голосом, чтобы даже ее дом не мог ее слышать.
— Я слышала, как они спорили той ночью. Они сидели на улице в моей машине и спорили о деньгах. Этот человек сказал, что он убьет Пита тоже, если тот ему не уступит. Я слышала это. Стены в домике, где мы жили, были очень тонкими, как бумага. И у этого Плечистого был резкий голос. Все было слышно. Он хотел взять себе все деньги и большую часть драгоценностей.
Пит же сказал, что это будет несправедливо. Ведь это он рассказал ему о деньгах и драгоценностях, поэтому они должны поделить поровну. Ему тоже нужны были деньги.
И это точно. Ему всегда нужны были деньги. Он сказал, что пара краденых рубинов — это ничто. Поэтому я и догадалась, что произошло. У миссис Браун были такие крупные красные серьги. Я всегда думала, что это стекло. Но это были рубины.
— Куда же они делись, эти рубины?
— Их взял этот человек. Он должен был их взять. А Каллиган получил часть денег. Я так думаю. Потому что некоторое время он шиковал.
— А вы спрашивали у него, откуда у него деньги?
— Нет. Я боялась.
— Боялись Каллигана?
— Не столько Каллигана. — Она хотела что-то сказать, но слова застряли у нее в горле. Она схватилась за горло рукой, как бы стараясь освободить их. — Я боялась правды, боялась, что он скажет мне то, о чем я думала. Этот спор, который я слышала ночью. Я пыталась себя убедить, что это был сон. Я тогда любила Каллигана и не хотела верить, что он преступник. И боялась за себя.
— Вы имеете в виду, что боялись потому, что не сообщили в полицию?
— И это тоже. Но я сделала еще хуже. Во всем я виновата. И это у меня на совести уже более двадцати лет. Это моя вина. Я должна была молчать, а я распустила язык. — Она посмотрела на меня снизу вверх. В глазах у нее светилась боль. — Может быть, мне и сейчас следовало молчать?
— А почему вы во всем виноваты?
Она еще ниже опустила голову. Глаз ее не было видно.
— Это я рассказала Каллигану, что у них есть деньги. Мистер Браун хранил их в своей комнате в железной коробке. Я увидела их, когда он платил мне за работу. Там было несколько тысяч. И я рассказала об этом моему мужу... Каллигану. Лучше бы я проглотила свой язык. — Она медленно подняла голову. — Вот и все.
— А Браун говорил вам, откуда у него деньги?
— Нет. Один раз он пошутил, что украл эти деньги. Но такого быть не могло. Он не мог этого сделать, не такой он был человек.
— А какой?
— Мистер Браун был джентльменом, во всяком случае, раньше, пока не женился на этой своей жене. Не знаю, что он в ней нашел, за исключением хорошенького личика. Она набитая дура, если хотите знать. А он был очень образованным. Он все знал и мог долго рассказывать об этом.
Она вздохнула. Наконец-то до нее дошло то, что произошло.
— Они отрезали ему голову? — Она спрашивала не меня, а свои переживания, нахлынувшие на нее из прошлого.
— До смерти или после, мы этого не знаем. Вы сказали, что больше не возвращались в этот дом?
— Не возвращалась. Мы уехали в Сан-Франциско, где жили раньше.
— А не знаете, куда делась остальная семья — жена и сын?
Она покачала головой.
— Я старалась о них не думать. А что с ними произошло?
— Точно не знаю, но думаю, они уехали на восток. Во всяком случае, кажется, они остались живы.
— Слава Богу, — она попыталась улыбнуться и не смогла. Глаза ее все еще были напряженными от тягостных воспоминаний. Она посмотрела на стены своей гостиной, как будто они были сделаны из прозрачного стекла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
— А кто сказал, что его убили? Он собрался и уехал. Вся его семья уехала.
— Браун далеко не уехал, всего на фут или два под землю. Прошлой весной его нашли. Все, кроме головы. Кто отрезал ему голову, Мэриан?
Атмосфера в доме стала страшной. Она, как дым, заполнила комнату, затмевая свет, проникавший из окон.
Страх охватил и женщину. Глаза ее помутнели. Губы пытались что-то произнести, но звука не было. Я сказал:
— Давайте с вами договоримся. Я постараюсь никому не говорить об этом. Мне жаль вашего мальчика. Я ничего не имею против вас или вашего мужа. Подозреваю, что вы были свидетельницей убийства. Возможно, по закону вы будете считаться соучастницей...
— Нет, — она замотала головой. — Я не имею к этому никакого отношения.
— Возможно, нет. Не хочу вам что-то пришивать. Если вы расскажете мне всю правду, я постараюсь не вмешивать вас в это дело. Но вы должны рассказать мне всю правду, всю, и сейчас, немедленно. От этого многое зависит.
— Что может от этого зависеть, если это произошло столько лет назад?
— А почему после стольких лет был убит Каллиган? Я считаю, что две эти смерти связаны между собой. И также считаю, что вы можете мне сказать, почему они связаны, каким образом.
Ее истинное лицо, более жесткое, наконец проявилось.
— Вы думаете, я гадалка, могу гадать на кофейной гуще?
— Прекратите, — сказал я резко. — У вас всего несколько минут. Если вы не хотите разговаривать со мной один на один, мы можем поговорить в присутствии вашего мужа.
— А если я вообще откажусь говорить?
— Тогда вам придется иметь дело с полицейскими. Они навестят вас еще раз. Начало будет здесь, а кончится все в суде. И все ваши соседи будут иметь возможность прочитать обо всем этом в газетах. А теперь — говорите.
— Я должна подумать.
— Вы уже подумали. Кто убил Брауна?
— Я не знала, что его убили, не была уверена. Каллиган не позволил мне пойти в этот дом после той ночи. Он сказал, что Брауны уехали, собрали вещи и уехали. Он даже пытался дать мне деньги. Он сказал, что они оставили их для меня.
— А где он взял эти деньги?
После некоторого молчания она тихо сказала:
— Он украл их у Браунов.
— Это он убил Брауна?
— Нет. У него не хватило бы мужества.
— А кто же?
— Там был другой человек. Наверное, это он.
— А как его звали?
— Не знаю.
— Как он выглядел?
— Не помню. Я видела его всего один раз. И это было ночью.
Она начала крутить, и это было подозрительно.
— А вы уверены, что был такой человек?
— Конечно.
— Докажите.
— Это был беглый каторжник. Он бежал из тюрьмы Сан-Квентин. Он принадлежал раньше к той же банде, что и Каллиган.
— А что это за банда?
— Не знаю. Она развалилась задолго до того, как мы поженились. Он никогда не рассказывал о своем участии в этой банде. Меня это не интересовало.
— Давайте вернемся к этому беглому каторжнику. У него должно было быть какое-то имя. Каллиган должен был как-то его называть.
— Не помню.
— Постарайтесь вспомнить.
Она посмотрела в сторону окна. Лицо ее было мрачным.
— Он называл его Плечистый. По-моему, точно, Плечистый.
— А у него была фамилия?
— Не помню. Не думаю, чтобы Каллиган называл мне его фамилию.
— А как он выглядел?
— Это был большой человек с темными волосами. Я, в общем-то, никогда не видела его при дневном свете.
— А почему вы думаете, что это он убил Брауна?
Она ответила тихим голосом, чтобы даже ее дом не мог ее слышать.
— Я слышала, как они спорили той ночью. Они сидели на улице в моей машине и спорили о деньгах. Этот человек сказал, что он убьет Пита тоже, если тот ему не уступит. Я слышала это. Стены в домике, где мы жили, были очень тонкими, как бумага. И у этого Плечистого был резкий голос. Все было слышно. Он хотел взять себе все деньги и большую часть драгоценностей.
Пит же сказал, что это будет несправедливо. Ведь это он рассказал ему о деньгах и драгоценностях, поэтому они должны поделить поровну. Ему тоже нужны были деньги.
И это точно. Ему всегда нужны были деньги. Он сказал, что пара краденых рубинов — это ничто. Поэтому я и догадалась, что произошло. У миссис Браун были такие крупные красные серьги. Я всегда думала, что это стекло. Но это были рубины.
— Куда же они делись, эти рубины?
— Их взял этот человек. Он должен был их взять. А Каллиган получил часть денег. Я так думаю. Потому что некоторое время он шиковал.
— А вы спрашивали у него, откуда у него деньги?
— Нет. Я боялась.
— Боялись Каллигана?
— Не столько Каллигана. — Она хотела что-то сказать, но слова застряли у нее в горле. Она схватилась за горло рукой, как бы стараясь освободить их. — Я боялась правды, боялась, что он скажет мне то, о чем я думала. Этот спор, который я слышала ночью. Я пыталась себя убедить, что это был сон. Я тогда любила Каллигана и не хотела верить, что он преступник. И боялась за себя.
— Вы имеете в виду, что боялись потому, что не сообщили в полицию?
— И это тоже. Но я сделала еще хуже. Во всем я виновата. И это у меня на совести уже более двадцати лет. Это моя вина. Я должна была молчать, а я распустила язык. — Она посмотрела на меня снизу вверх. В глазах у нее светилась боль. — Может быть, мне и сейчас следовало молчать?
— А почему вы во всем виноваты?
Она еще ниже опустила голову. Глаз ее не было видно.
— Это я рассказала Каллигану, что у них есть деньги. Мистер Браун хранил их в своей комнате в железной коробке. Я увидела их, когда он платил мне за работу. Там было несколько тысяч. И я рассказала об этом моему мужу... Каллигану. Лучше бы я проглотила свой язык. — Она медленно подняла голову. — Вот и все.
— А Браун говорил вам, откуда у него деньги?
— Нет. Один раз он пошутил, что украл эти деньги. Но такого быть не могло. Он не мог этого сделать, не такой он был человек.
— А какой?
— Мистер Браун был джентльменом, во всяком случае, раньше, пока не женился на этой своей жене. Не знаю, что он в ней нашел, за исключением хорошенького личика. Она набитая дура, если хотите знать. А он был очень образованным. Он все знал и мог долго рассказывать об этом.
Она вздохнула. Наконец-то до нее дошло то, что произошло.
— Они отрезали ему голову? — Она спрашивала не меня, а свои переживания, нахлынувшие на нее из прошлого.
— До смерти или после, мы этого не знаем. Вы сказали, что больше не возвращались в этот дом?
— Не возвращалась. Мы уехали в Сан-Франциско, где жили раньше.
— А не знаете, куда делась остальная семья — жена и сын?
Она покачала головой.
— Я старалась о них не думать. А что с ними произошло?
— Точно не знаю, но думаю, они уехали на восток. Во всяком случае, кажется, они остались живы.
— Слава Богу, — она попыталась улыбнуться и не смогла. Глаза ее все еще были напряженными от тягостных воспоминаний. Она посмотрела на стены своей гостиной, как будто они были сделаны из прозрачного стекла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57