Воровато озираясь, Шеперд выскочил из дому, словно его вынесло оттуда взрывной волной. Он был явно не в себе: глаза у него стали круглыми и мутными, как мраморные шарики, а разинутый рот красной дырой зиял в седой бороде.
Увидев меня, он остолбенел и затравленно оглядел широкую, залитую солнцем улицу так, словно это был тупик, огороженный глухой стеной.
— Привет, Рэнди...
Озадаченная ухмылка обнажила гнилые зубы. Делая над собой неимоверное усилие — так ступают в ледяную пучину, — Шеперд поплелся через дорогу мне навстречу, рот его растянула придурковатая улыбка.
— Вот привез мисс Джин помидорки. Я ведь раньше садовником работал у ее папаши. У меня чудо что за руки: что в землю ни ткну, урожай дает, видали? — он стал совать мне в нос заскорузлые руки-грабли с грязными обломанными ногтями.
— Вы всегда пользуетесь отмычкой, Рэнди, когда продукты привозите?
— Откуда вы мое имя знаете? Вы что — шпик?
— Не совсем.
— Откуда же вы тогда мое имя знаете?
— Вы человек известный, Рэнди. Вот я и захотел с вами познакомиться.
— А вы кто есть? Шпик?
— Частный сыщик.
Рэнди мгновенно принял решение и просчитался. Видно, вся его жизнь состояла из сплошных просчетов: об этом свидетельствовало его покрытое шрамами лицо. Он полез пальцем мне в глаза, одновременно пытаясь ударить коленом в живот.
Я успел перехватить его руку и вывернуть ее. На мгновение мы так и застыли. Глаза Шеперда сверкали яростью. Но его хватило ненадолго. Лицо его с каждым мигом менялось: я словно смотрел стоп-кадры, показывающие, как старел и дряхлел этот человек. Рука его обмякла, и я ее отпустил.
— Слушайте, хозяин, может, я пойду? Мне еще в другие дома надо товар доставить.
— А что у вас за товар — неприятности?
— Что вы, сэр. Никогда я такими делами не занимался. — Он поглядел на дом Трасков, словно никак не ожидал его здесь увидеть. — Вспылить я могу, но притом и мухи не обижу. Вас ведь я не обижал? Это вы меня обидели. Меня всегда обижают, такая уж моя участь.
— Ну, не только вас.
Он замолчал, словно я его кровно оскорбил.
— На что это вы намекаете, мистер?
— Да вот тут прикончили двоих. И для вас это не новость, — достав газету с сиденья, я показал ему фотографию Хэрроу.
— В жизни его не видел, — сказал Шеперд.
— Но газету вы развернули как раз на этой странице.
— Не я эту газету разворачивал. Я ее так на станции подобрал. Всегда там газеты подбираю. — Шеперд наклонился ко мне, он весь взмок от страха. — Послушайте, мне идти надо, так я пойду, ладно? Мне невтерпеж.
— Перетерпите. У меня дело поважнее вашего.
— Для меня не важнее.
— И для вас важнее. Знаете Ника Чалмерса, такой молодой еще парнишка?
— И вовсе он не... — но, спохватившись, переспросил: — Как вы сказали?
— Вы же слышали. Я ищу Ника Чалмерса. А он, возможно, ищет вас.
— Это за что же? Да я его и пальцем не тронул. Когда я узнал, что Свейн задумал похитить мальчонку, — снова спохватившись, он прихлопнул рот рукой, словно хотел затолкать слова обратно или спрятать их, как пташек, в бороду.
— Свейн похитил сына Чалмерсов?
— Чего вы ко мне пристали? Я чист как стеклышко. — Однако, сощурив глаза, он уставился в небо, будто заметил, как оттуда спускают веревку, чтоб накинуть ему на шею.
— Мочи моей нет стоять на этом солнце. У меня от него рак кожи начинается.
— Это медленная смерть. Свейн умер быстрее.
— Вам не удастся пришить мне убийство Свейна, хозяин. Даже шпики в Пойнте тогда меня выпустили на все четыре стороны.
— Знай они то, что знаю я, не выпустили бы.
Он подогнул колени, стараясь вызвать жалость, и придвинулся ко мне.
— Христом богом клянусь, ничего за мной нет. Чист я. Ну, пожалуйста, мистер, отпустите меня.
— Да что вы, мы еще толком и не приступили к делу.
— Что ж, мы так и будем здесь стоять?
— Почему бы и нет!
Голова его непроизвольно дернулась, он оглянулся на дом Трасков. Проследив за его взглядом, я заметил, что парадная дверь приоткрыта.
— Вы не закрыли за собой дверь. Пойдите захлопните ее.
— Сами захлопните, — сказал он. — А я ногу зашиб. Мне присесть бы. Не то свалюсь.
Он забрался в свою колымагу. Без ключей он далеко не уедет, решил я и пересек улицу. Сквозь приоткрытую дверь были видны рассыпавшиеся по полу помидоры. Я вошел в холл, стараясь не наступить на них.
Из кухни несло паленым. Кофейник на плитке выкипел и потрескался. Рядом на зеленом винилитовом полу лежала Джин Траск.
Я выключил плитку и склонился над телом Джин. На груди ее виднелись ножевые раны, горло было перерезано. На ней была пижама и розовый нейлоновый халат, тело еще не остыло. И хотя Джин была несомненно мертва, я явственно слышал чье-то дыхание. Мне показалось, будто дышит сам дом. Через открытую дверь я прошел в крохотную каморку и, минуя мойку и сушилку, вышел к пристроенному к дому гаражу. В гараже стоял «седан» Джорджа Траска. Подле него на цементном полу лежал лицом вверх Ник Чалмерс. Я расстегнул Нику ворот рубашки, заглянул в глаза: зрачки закатились. Ударил его изо всех сил сначала по левой щеке, потом по правой. Никакой реакции. И тут я услышал свой собственный стон. Три порожних аптекарских пузырька разных размеров валялись на полу. Я подобрал пузырьки и сунул в карман. Пришлось прекратить поиски: надо было везти Ника на промывание желудка. Подняв дверь гаража, я пересек улицу, сел в машину и завел ее за дом. Потом, крякнув, втащил Ника (он был здоровенный малый) на заднее сиденье. Заперев гараж, я захлопнул парадную дверь. И тут я заметил, что Рэнди Шеперд и его колымага исчезли. Очевидно, он умел управляться с машинами без ключей не хуже, чем с замками. Однако, учитывая обстоятельства, его поспешное исчезновение было вполне понятно.
Глава 17
Выехав с Розенкранса на 80-е шоссе, я остановил машину у приемного покоя. В больницу только что доставили людей, попавших в автомобильную катастрофу, и все отделение «Скорой помощи» сбилось с ног. Я открыл первую попавшуюся дверь в поисках носилок, увидел там труп и тут же захлопнул ее. Каталку я нашел в другой комнате, вывез ее на улицу, взвалил на нее Ника и подкатил к столику дежурной сестры.
— Этот парень нуждается в срочном промывании желудка. Он наглотался снотворных.
— Еще один? — сказала сестра и велела мне заполнить бланк. Но, посмотрев на безжизненно лежащего Ника, пожалела красивого парня. Решив, что бюрократическая писанина подождет, она помогла мне ввезти Ника в процедурную и вызвала туда молодого врача с армянской фамилией.
Врач пощупал Нику пульс, послушал дыхание, приподнял веки — зрачки были сужены.
— Вы знаете, что именно он принимал? — обратился ко мне врач.
Я показал ему пузырьки из-под лекарств, которые подобрал в гараже Трасков. На них стояло имя Лоренса Чалмерса, а также названия и количество лекарств:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Увидев меня, он остолбенел и затравленно оглядел широкую, залитую солнцем улицу так, словно это был тупик, огороженный глухой стеной.
— Привет, Рэнди...
Озадаченная ухмылка обнажила гнилые зубы. Делая над собой неимоверное усилие — так ступают в ледяную пучину, — Шеперд поплелся через дорогу мне навстречу, рот его растянула придурковатая улыбка.
— Вот привез мисс Джин помидорки. Я ведь раньше садовником работал у ее папаши. У меня чудо что за руки: что в землю ни ткну, урожай дает, видали? — он стал совать мне в нос заскорузлые руки-грабли с грязными обломанными ногтями.
— Вы всегда пользуетесь отмычкой, Рэнди, когда продукты привозите?
— Откуда вы мое имя знаете? Вы что — шпик?
— Не совсем.
— Откуда же вы тогда мое имя знаете?
— Вы человек известный, Рэнди. Вот я и захотел с вами познакомиться.
— А вы кто есть? Шпик?
— Частный сыщик.
Рэнди мгновенно принял решение и просчитался. Видно, вся его жизнь состояла из сплошных просчетов: об этом свидетельствовало его покрытое шрамами лицо. Он полез пальцем мне в глаза, одновременно пытаясь ударить коленом в живот.
Я успел перехватить его руку и вывернуть ее. На мгновение мы так и застыли. Глаза Шеперда сверкали яростью. Но его хватило ненадолго. Лицо его с каждым мигом менялось: я словно смотрел стоп-кадры, показывающие, как старел и дряхлел этот человек. Рука его обмякла, и я ее отпустил.
— Слушайте, хозяин, может, я пойду? Мне еще в другие дома надо товар доставить.
— А что у вас за товар — неприятности?
— Что вы, сэр. Никогда я такими делами не занимался. — Он поглядел на дом Трасков, словно никак не ожидал его здесь увидеть. — Вспылить я могу, но притом и мухи не обижу. Вас ведь я не обижал? Это вы меня обидели. Меня всегда обижают, такая уж моя участь.
— Ну, не только вас.
Он замолчал, словно я его кровно оскорбил.
— На что это вы намекаете, мистер?
— Да вот тут прикончили двоих. И для вас это не новость, — достав газету с сиденья, я показал ему фотографию Хэрроу.
— В жизни его не видел, — сказал Шеперд.
— Но газету вы развернули как раз на этой странице.
— Не я эту газету разворачивал. Я ее так на станции подобрал. Всегда там газеты подбираю. — Шеперд наклонился ко мне, он весь взмок от страха. — Послушайте, мне идти надо, так я пойду, ладно? Мне невтерпеж.
— Перетерпите. У меня дело поважнее вашего.
— Для меня не важнее.
— И для вас важнее. Знаете Ника Чалмерса, такой молодой еще парнишка?
— И вовсе он не... — но, спохватившись, переспросил: — Как вы сказали?
— Вы же слышали. Я ищу Ника Чалмерса. А он, возможно, ищет вас.
— Это за что же? Да я его и пальцем не тронул. Когда я узнал, что Свейн задумал похитить мальчонку, — снова спохватившись, он прихлопнул рот рукой, словно хотел затолкать слова обратно или спрятать их, как пташек, в бороду.
— Свейн похитил сына Чалмерсов?
— Чего вы ко мне пристали? Я чист как стеклышко. — Однако, сощурив глаза, он уставился в небо, будто заметил, как оттуда спускают веревку, чтоб накинуть ему на шею.
— Мочи моей нет стоять на этом солнце. У меня от него рак кожи начинается.
— Это медленная смерть. Свейн умер быстрее.
— Вам не удастся пришить мне убийство Свейна, хозяин. Даже шпики в Пойнте тогда меня выпустили на все четыре стороны.
— Знай они то, что знаю я, не выпустили бы.
Он подогнул колени, стараясь вызвать жалость, и придвинулся ко мне.
— Христом богом клянусь, ничего за мной нет. Чист я. Ну, пожалуйста, мистер, отпустите меня.
— Да что вы, мы еще толком и не приступили к делу.
— Что ж, мы так и будем здесь стоять?
— Почему бы и нет!
Голова его непроизвольно дернулась, он оглянулся на дом Трасков. Проследив за его взглядом, я заметил, что парадная дверь приоткрыта.
— Вы не закрыли за собой дверь. Пойдите захлопните ее.
— Сами захлопните, — сказал он. — А я ногу зашиб. Мне присесть бы. Не то свалюсь.
Он забрался в свою колымагу. Без ключей он далеко не уедет, решил я и пересек улицу. Сквозь приоткрытую дверь были видны рассыпавшиеся по полу помидоры. Я вошел в холл, стараясь не наступить на них.
Из кухни несло паленым. Кофейник на плитке выкипел и потрескался. Рядом на зеленом винилитовом полу лежала Джин Траск.
Я выключил плитку и склонился над телом Джин. На груди ее виднелись ножевые раны, горло было перерезано. На ней была пижама и розовый нейлоновый халат, тело еще не остыло. И хотя Джин была несомненно мертва, я явственно слышал чье-то дыхание. Мне показалось, будто дышит сам дом. Через открытую дверь я прошел в крохотную каморку и, минуя мойку и сушилку, вышел к пристроенному к дому гаражу. В гараже стоял «седан» Джорджа Траска. Подле него на цементном полу лежал лицом вверх Ник Чалмерс. Я расстегнул Нику ворот рубашки, заглянул в глаза: зрачки закатились. Ударил его изо всех сил сначала по левой щеке, потом по правой. Никакой реакции. И тут я услышал свой собственный стон. Три порожних аптекарских пузырька разных размеров валялись на полу. Я подобрал пузырьки и сунул в карман. Пришлось прекратить поиски: надо было везти Ника на промывание желудка. Подняв дверь гаража, я пересек улицу, сел в машину и завел ее за дом. Потом, крякнув, втащил Ника (он был здоровенный малый) на заднее сиденье. Заперев гараж, я захлопнул парадную дверь. И тут я заметил, что Рэнди Шеперд и его колымага исчезли. Очевидно, он умел управляться с машинами без ключей не хуже, чем с замками. Однако, учитывая обстоятельства, его поспешное исчезновение было вполне понятно.
Глава 17
Выехав с Розенкранса на 80-е шоссе, я остановил машину у приемного покоя. В больницу только что доставили людей, попавших в автомобильную катастрофу, и все отделение «Скорой помощи» сбилось с ног. Я открыл первую попавшуюся дверь в поисках носилок, увидел там труп и тут же захлопнул ее. Каталку я нашел в другой комнате, вывез ее на улицу, взвалил на нее Ника и подкатил к столику дежурной сестры.
— Этот парень нуждается в срочном промывании желудка. Он наглотался снотворных.
— Еще один? — сказала сестра и велела мне заполнить бланк. Но, посмотрев на безжизненно лежащего Ника, пожалела красивого парня. Решив, что бюрократическая писанина подождет, она помогла мне ввезти Ника в процедурную и вызвала туда молодого врача с армянской фамилией.
Врач пощупал Нику пульс, послушал дыхание, приподнял веки — зрачки были сужены.
— Вы знаете, что именно он принимал? — обратился ко мне врач.
Я показал ему пузырьки из-под лекарств, которые подобрал в гараже Трасков. На них стояло имя Лоренса Чалмерса, а также названия и количество лекарств:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56