Он посмотрел на Миллера и Андреа и медленно покачал головой с выражением глубокого изумления, как бы отказываясь верить собственным глазам. Миллер и Андреа были также потрясены. Меллори пришпорил коня и свернул на едва заметную тропинку, ведущую вниз вдоль склона.
Через десять минут их приветствовал полковник Вис.
— Не ожидал вас увидеть, капитан Меллори, — энергично тряся его руку, сказал Вис. — Бог свидетель, не ждал вас. У вас и ваших людей потрясающая способность выходить сухими из воды.
— Повторите это через несколько часов, — сухо заметил Меллори, — и мне будет действительно приятно услышать ваши слова.
— Но ведь все уже кончено. Мы ожидаем самолет, — Вис посмотрел на часы, — ровно через восемь минут. У нас здесь достаточно места для приземления и для взлета. Вы сделали все, ради чего прилетели, и весьма преуспели в этом. Вам здорово повезло.
— Повторите через несколько часов, — Меллори опять сказал.
— Простите, — Вис не мог скрыть удивления, — боитесь, что самолет не долетит?
— Я абсолютно уверен в самолете. Просто то, что было, что сделано... Это только начало.
— Начало?
— Я вам объясню.
Нойфельд, Дрошный и сержант Баер привязали лошадей на опушке леса и пошли к вершине гряды пешком. Сержанту Баеру приходилось особенно туго — взбираться по снегу с переносным передатчиком в большом рюкзаке за спиной человеку его комплекции было не просто. Добравшись до вершины гряды, откуда открывался вид на плато, они залегли в снег. Нойфельд достал было бинокль, но сразу отложил его: луна появилась из-за черных облаков, осветив все происходящее на плато до мельчайших деталей — черные фигуры людей настолько ярко выделялись на белом в лунном свете снегу, что бинокль совершенно не требовался.
Справа стояли палатки Виса и наспех сооруженная полевая кухня. Рядом с меньшей палаткой стояла группа из десяти двенадцати человек, занятая, судя по всему, оживленной беседой.
Прямо напротив своего наблюдательного поста они увидели колонну людей, которая, развернувшись на краю плато, начала медленно двигаться в противоположном направлении. Люди шли медленно, едва переставляя ноги по свежеутрамбованному снегу. Так же, как незадолго до этого Меллори и его друзей, Нойфельда, Дрошного и Баера поразила величественная необычность происходящего в полумраке таинства. Нойфельду пришлось сделать над собой усилие, чтобы оторвать взгляд от ползущей колонны и вернуться к действительности.
— Как мило, — прошептал он, — со стороны наших югославских друзей предпринять такие грандиозные усилия ради нас. — Он повернулся к Баеру и указал на передатчик. Свяжитесь с генералом.
Баер расчехлил передатчик, установил его прямо на снегу, выдвинул телескопическую антенну и стал крутить ручку настройки. Он быстро настроился на нужную частоту, передал Нойфельду микрофон. Нойфельд надел наушники и снова посмотрел вниз, где тысяча людей, мужчины и женщины, словно муравьи, медленно передвигались по снежной равнине. Внезапно в наушниках послышался треск. Нойфельд встрепенулся.
— Герр генерал?
— Это вы, гауптман Нойфельд, — голос генерала в наушниках звучал негромко, но чисто, без искажений и помех. Ну как, оправдались мои предположения относительно психологии англичан?
— Вы настоящий психолог, герр генерал. Все произошло в точности так, как вы предсказывали. Вам будет интересно узнать, что британские ВВС планируют начать массированную бомбардировку ущелья Зеницы сегодня ночью, ровно в 1.30.
— Ну, ну, — задумчиво произнес Циммерман. — Это интересно, хотя и неудивительно.
— Так точно, герр генерал. — Нойфельд поднял глаза на Дрошного, который тронул его за рукав и указал на север, — Минутку, герр генерал.
Нойфельд снял наушники и посмотрел в направлении, которое указывал Дрошный. Он поднес к глазам бинокль, но так ничего и не заметил. Однако все явственней был слышен гул приближающегося самолета. Нойфельд водрузил наушники на прежнее место.
— За пунктуальность надо поставить англичанам пятерку.
Самолет уже на подходе.
— Отлично. Держите меня в курсе.
Нойфельд сдвинул наушники и обратил взгляд на север.
Непроглядная тьма. Ошибки быть не могло — звук самолетных двигателей становился все отчетливей. Внезапно внизу, в районе плато, прозвучали три резких сигнала. В мгновение ока человеческая колонна рассыпалась.
Мужчины и женщины, освобождая взлетную полосу, бросились в глубокий снег с восточной стороны плато. Осталось, видимо, по предварительной договоренности, человек восемьдесят, которые перешли на противоположную сторону полосы.
— Должен сказать, они неплохо организованы, — произнес Нойфельд с видимым удовольствием.
Дрошный по-волчьи оскалился:
— Тем лучше для нас, верно?
— По-моему, все сегодня стараются изо всех сил, чтобы помочь нам, — согласился Нойфельд.
Темная громадная туча медленно проплыла к югу, и белая луна осветила плато. Нойфельд сразу увидел самолет, совсем близко, не более чем в миле. Его очертания резко выделялись в мерцающем свете луны, пока он опускался на дальний конец взлетной полосы. Вновь прозвучал сигнальный свист, и в ту же секунду люди по обеим сторонам взлетной дорожки одновременно включили карманные фонари, что было необязательно при ярком лунном свете, но совершенно необходимо в том случае, если луна опять спрячется за тучу.
— Посадка закончена, — сказал в микрофон Нойфельд. — Это бомбардировщик «Веллингтон».
— Будем надеяться, что посадка прошла удачно, — сказал Циммерман.
— Будем надеяться, герр генерал.
«Веллингтон» совершил успешную посадку. Настолько успешную, насколько возможно было в таких труднейших условиях.
Сначала он быстро снижал скорость, но затем, приземлившись, покатился вперед, как будто не тормозя.
Нойфельд произнес в микрофон:
— Посадка закончена, герр генерал.
— Почему он не останавливается? — удивился Дрошный.
— Нельзя сажать самолет на снег так же, как на бетонную полосу, — объяснил Нойфельд.'— Им потребуется каждый ярд полосы при взлете.
Было видно, что пилот «Веллингтона» придерживается того же мнения. Когда ему оставалось ярдов пятьдесят до конца дорожки, две группы людей выделились из рядов, огородивших взлетную полосу. Одна группа бросилась к уже открытой двери самолета, а другая — в хвост. Обе группы подбежали к бомбардировщику, когда он выруливал на стоянку в конце полосы. Дюжина человек схватилась за хвост машины, поворачивая ее на 180 .
Дрошный был потрясен.
— Клянусь Богом, они не теряют времени.
— Они не имеют права терять ни секунды. Если самолет остановится даже на самое короткое время, то начнет погружаться в снег, — Нойфельд поднял к глазам бинокль и сказал в микрофон:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
Через десять минут их приветствовал полковник Вис.
— Не ожидал вас увидеть, капитан Меллори, — энергично тряся его руку, сказал Вис. — Бог свидетель, не ждал вас. У вас и ваших людей потрясающая способность выходить сухими из воды.
— Повторите это через несколько часов, — сухо заметил Меллори, — и мне будет действительно приятно услышать ваши слова.
— Но ведь все уже кончено. Мы ожидаем самолет, — Вис посмотрел на часы, — ровно через восемь минут. У нас здесь достаточно места для приземления и для взлета. Вы сделали все, ради чего прилетели, и весьма преуспели в этом. Вам здорово повезло.
— Повторите через несколько часов, — Меллори опять сказал.
— Простите, — Вис не мог скрыть удивления, — боитесь, что самолет не долетит?
— Я абсолютно уверен в самолете. Просто то, что было, что сделано... Это только начало.
— Начало?
— Я вам объясню.
Нойфельд, Дрошный и сержант Баер привязали лошадей на опушке леса и пошли к вершине гряды пешком. Сержанту Баеру приходилось особенно туго — взбираться по снегу с переносным передатчиком в большом рюкзаке за спиной человеку его комплекции было не просто. Добравшись до вершины гряды, откуда открывался вид на плато, они залегли в снег. Нойфельд достал было бинокль, но сразу отложил его: луна появилась из-за черных облаков, осветив все происходящее на плато до мельчайших деталей — черные фигуры людей настолько ярко выделялись на белом в лунном свете снегу, что бинокль совершенно не требовался.
Справа стояли палатки Виса и наспех сооруженная полевая кухня. Рядом с меньшей палаткой стояла группа из десяти двенадцати человек, занятая, судя по всему, оживленной беседой.
Прямо напротив своего наблюдательного поста они увидели колонну людей, которая, развернувшись на краю плато, начала медленно двигаться в противоположном направлении. Люди шли медленно, едва переставляя ноги по свежеутрамбованному снегу. Так же, как незадолго до этого Меллори и его друзей, Нойфельда, Дрошного и Баера поразила величественная необычность происходящего в полумраке таинства. Нойфельду пришлось сделать над собой усилие, чтобы оторвать взгляд от ползущей колонны и вернуться к действительности.
— Как мило, — прошептал он, — со стороны наших югославских друзей предпринять такие грандиозные усилия ради нас. — Он повернулся к Баеру и указал на передатчик. Свяжитесь с генералом.
Баер расчехлил передатчик, установил его прямо на снегу, выдвинул телескопическую антенну и стал крутить ручку настройки. Он быстро настроился на нужную частоту, передал Нойфельду микрофон. Нойфельд надел наушники и снова посмотрел вниз, где тысяча людей, мужчины и женщины, словно муравьи, медленно передвигались по снежной равнине. Внезапно в наушниках послышался треск. Нойфельд встрепенулся.
— Герр генерал?
— Это вы, гауптман Нойфельд, — голос генерала в наушниках звучал негромко, но чисто, без искажений и помех. Ну как, оправдались мои предположения относительно психологии англичан?
— Вы настоящий психолог, герр генерал. Все произошло в точности так, как вы предсказывали. Вам будет интересно узнать, что британские ВВС планируют начать массированную бомбардировку ущелья Зеницы сегодня ночью, ровно в 1.30.
— Ну, ну, — задумчиво произнес Циммерман. — Это интересно, хотя и неудивительно.
— Так точно, герр генерал. — Нойфельд поднял глаза на Дрошного, который тронул его за рукав и указал на север, — Минутку, герр генерал.
Нойфельд снял наушники и посмотрел в направлении, которое указывал Дрошный. Он поднес к глазам бинокль, но так ничего и не заметил. Однако все явственней был слышен гул приближающегося самолета. Нойфельд водрузил наушники на прежнее место.
— За пунктуальность надо поставить англичанам пятерку.
Самолет уже на подходе.
— Отлично. Держите меня в курсе.
Нойфельд сдвинул наушники и обратил взгляд на север.
Непроглядная тьма. Ошибки быть не могло — звук самолетных двигателей становился все отчетливей. Внезапно внизу, в районе плато, прозвучали три резких сигнала. В мгновение ока человеческая колонна рассыпалась.
Мужчины и женщины, освобождая взлетную полосу, бросились в глубокий снег с восточной стороны плато. Осталось, видимо, по предварительной договоренности, человек восемьдесят, которые перешли на противоположную сторону полосы.
— Должен сказать, они неплохо организованы, — произнес Нойфельд с видимым удовольствием.
Дрошный по-волчьи оскалился:
— Тем лучше для нас, верно?
— По-моему, все сегодня стараются изо всех сил, чтобы помочь нам, — согласился Нойфельд.
Темная громадная туча медленно проплыла к югу, и белая луна осветила плато. Нойфельд сразу увидел самолет, совсем близко, не более чем в миле. Его очертания резко выделялись в мерцающем свете луны, пока он опускался на дальний конец взлетной полосы. Вновь прозвучал сигнальный свист, и в ту же секунду люди по обеим сторонам взлетной дорожки одновременно включили карманные фонари, что было необязательно при ярком лунном свете, но совершенно необходимо в том случае, если луна опять спрячется за тучу.
— Посадка закончена, — сказал в микрофон Нойфельд. — Это бомбардировщик «Веллингтон».
— Будем надеяться, что посадка прошла удачно, — сказал Циммерман.
— Будем надеяться, герр генерал.
«Веллингтон» совершил успешную посадку. Настолько успешную, насколько возможно было в таких труднейших условиях.
Сначала он быстро снижал скорость, но затем, приземлившись, покатился вперед, как будто не тормозя.
Нойфельд произнес в микрофон:
— Посадка закончена, герр генерал.
— Почему он не останавливается? — удивился Дрошный.
— Нельзя сажать самолет на снег так же, как на бетонную полосу, — объяснил Нойфельд.'— Им потребуется каждый ярд полосы при взлете.
Было видно, что пилот «Веллингтона» придерживается того же мнения. Когда ему оставалось ярдов пятьдесят до конца дорожки, две группы людей выделились из рядов, огородивших взлетную полосу. Одна группа бросилась к уже открытой двери самолета, а другая — в хвост. Обе группы подбежали к бомбардировщику, когда он выруливал на стоянку в конце полосы. Дюжина человек схватилась за хвост машины, поворачивая ее на 180 .
Дрошный был потрясен.
— Клянусь Богом, они не теряют времени.
— Они не имеют права терять ни секунды. Если самолет остановится даже на самое короткое время, то начнет погружаться в снег, — Нойфельд поднял к глазам бинокль и сказал в микрофон:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57