В ее темных глазах было что-то близкое к отчаянию. И снова во мне возникло неприятное чувство, что я слишком доволен собой.
– Оставьте меня! – И я отодвинулся, чтобы ее пропустить. Несколько мгновений она смотрела на меня, и, готов присягнуть, в глазах ее появилось умоляющее выражение, а лицо чуть сморщилось, словно она вот-вот расплачется. Потом покачала головой и быстро вышла. Не торопясь, я двинулся за ней и видел, как она, сбежала по ступенькам и свернула в сторону канала. Двадцатью секундами позже Мэгги и Белинда стартовали в том же направлении. Они держали раскрытые зонты, но несмотря на это казались сильно промокшими и измученными. Возможно, впрочем, они и впрямь добрались сюда за десять минут.
Когда я вернулся в бар, откуда, кстати, вовсе не собирался уходить, только должен был убедить в этом девушку, бармен просиял:
– Приветствую вас еще раз. Я уж думал, вы пошли спать.
– Собирался. Но мои вкусовые сосочки сказали мне: нет, не раньше, чем через еще одно виски!..
– Их всегда надо слушаться, – серьезно ответил бармен и подал мне виски. – На здоровье!
Я поднес стаканчик к губам и возвратился к своим раздумьям. К раздумьям о наивности и о том, как неприятно, когда тебя вводят в заблуждение, и еще о том, умеют ли молодые девушки краснеть по первому требованию. Кажется, мне доводилось слышать о некоторых актрисах, которым такое удается, но трудно поручиться. Так что пришлось заказать еще порцию виски, чтобы освежить память. Следующая посудина, какую поднес я к губам, была совсем иного рода, намного тяжелее, да и напиток в ней куда темнее. Кружка такого напитка могла показаться – и справедливо – довольно необычной на континенте, но только не тут, «Под старым колоколом», в этой увешанной латунными штуковинами пивной – более английской, чем большинство английских пивных, – специализирующейся на сортах английского пива, а также, как свидетельствовала моя кружка, на ирландском портере. Заведение было переполнено, однако мне удалось найти столик напротив входа не потому, что подобно людям Дикого Запада, не люблю сидеть спиной к двери, а чтобы сразу же заметить Мэгги или Белинду. Явилась Мэгги. Она подошла к моему столику и села. Ни зонт, ни платок не помешали дождю промочить ее до нитки, вьющиеся ее волосы прилипли к щекам.
– Все в порядке? – спросил я заботливо.
– Если можно назвать порядком, когда промокаешь насквозь, то да.
Подобное едкое замечание вовсе не было свойственно моей Мэгги. Видимо, дождь и впрямь доконал ее.
– А Белинда?
– Тоже придет. Думаю, она слишком беспокоится за вас, – она демонстративно выждала, пока я сделаю долгий и вкусный глоток портера. – Боится, что вы слишком рискуете.
– Белинда – заботливая девочка.
– Она еще молода.
– Да, Мэгги.
– И впечатлительна.
– Да, Мэгги.
– Я не хочу, чтобы ей было плохо, Поль…
Услышав такое, я подскочил, по крайней мере внутренне. Она никогда не говорила мне «Поль», разве что наедине, да и тогда только глубокая задумчивость или сильное волнение могли заставить ее забыть о том, что она сама считала нормой поведения. Фраза эта прозвучала так неожиданно, что стоило задуматься: о чем, черт побери, они могли разговаривать между собой? Я уже начинал жалеть, что не оставил их обеих дома и не взял вместо них двух доберманов. Доберман, во всяком случае, коротко и ясно управился бы с нашим спрятавшимся приятелем у Моргенштерна и Муггенталера.
– Я сказала… – начала Мэгги.
– Слышал, – я отхлебнул портера. – У тебя очень доброе сердце, Мэгги.
Она кивнула – не в подтверждение моих слов, а просто чтобы показать, что удовлетворена таким ответом, и поднесла к губам заказанный для нее шерри. Пора было приступать к делу.
– Где наша общая знакомая?
– В церкви.
– Что?! – я поперхнулся.
– Поет гимны.
– Боже мой! А Белинда?
– Там же.
– И тоже поет гимны?
– Не знаю. Я туда не входила.
– Возможно, Белинде тоже не следовало входить…
– Разве есть место безопаснее церкви?
– Это правда. Да, ты права. – Я силился сбросить напряжение, но мне было не по себе.
– Одна из нас должна была остаться.
– Конечно.
– Белинда говорила, что вы, возможно, захотите узнать название этой церкви.
– С какой стати… – фраза осталась неоконченной. – Первая Реформатская церковь Американского Общества протестантов?
Мэгги кивнула. Я отодвинул кресло и встал.
– Теперь все понятно Пошли!
– Что? И вы оставите этот прекрасный портер, который вам так полезен?
– Я думаю о здоровье Белинды, а не о своем.
Мы вышли. И только теперь мне пришло в голову, что название церкви ничего не говорит Мэгги. Вернувшись в отель, Белинда ничего ей не рассказала, не могла рассказать, потому что Мэгги спала. А я-то гадал, о чем они могли разговаривать! Ни о чем. Либо Мэгги попросту проговорилась о чем-то очень личном, либо я не слишком сообразителен. Вероятно, и то, и другое.
Дождь нисколько не утих, и, когда мы шли через Рембрандтпленн мимо отеля «Шиллер», Мэгги начал бить озноб.
– Глядите, – сказала она, – такси. Множество такси.
– Не могу сказать, что в Амстердаме нет ни одного такси, не находящегося на содержании преступников, – ответил я с чувством, – но в то же время не поставил бы на это даже пенса. Впрочем, тут недалеко.
Это соответствовало действительности – но только на такси. Пешком же расстояние было довольно значительное. Но я и не собирался идти пешком. Пройдя Торбекплейн, мы свернули влево, потом вправо и снова влево, пока не вышли на Амстель.
– Вы, как видно, неплохо знаете дорогу, майор?
– Уже бывал тут.
– Когда?
– Не помню. Кажется, в прошлом году.
– Как это – в прошлом году? – Мэгги знала, либо ей так казалось, о каждом моем шаге за последние пять лет. И, как всякий нормальный человек, не любила, когда ее обманывают.
– Пожалуй, весной.
– Два месяца?
– Примерно.
– Прошлой весной вы два месяца провели в Майами, – произнесла она прокурорским тоном. – Так сказано в отчетах.
– Ну, ты же знаешь, я путаюсь в датах.
– Не знаю, – прервала она меня. – А может, вы никогда до сих пор не видели полковника де Графа и ван Гельдера?
– Не видел.
– Но…
– Мне не хотелось их беспокоить… – Я остановился перед телефонной будкой. – Надо позвонить в несколько мест. Подожди тут.
– Нет! – Видно, атмосфера Амстердама могла деморализовать кого угодно.
Мэгги становилась такой же несносной, как Белинда. Но в одном была права: дождь рушился теперь целыми потоками. Я открыл дверь и впустил ее перед собой в будку. Прежде всего я позвонил в ближайшую фирму по найму такси, телефон которой заранее разузнал. Затем стал набирать другой номер.
– Не знала, что вы говорите по-голландски… – Мэгги не скрывала удивления.
– Наши друзья тоже не знают. Поэтому мы можем получить «чистого» таксиста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
– Оставьте меня! – И я отодвинулся, чтобы ее пропустить. Несколько мгновений она смотрела на меня, и, готов присягнуть, в глазах ее появилось умоляющее выражение, а лицо чуть сморщилось, словно она вот-вот расплачется. Потом покачала головой и быстро вышла. Не торопясь, я двинулся за ней и видел, как она, сбежала по ступенькам и свернула в сторону канала. Двадцатью секундами позже Мэгги и Белинда стартовали в том же направлении. Они держали раскрытые зонты, но несмотря на это казались сильно промокшими и измученными. Возможно, впрочем, они и впрямь добрались сюда за десять минут.
Когда я вернулся в бар, откуда, кстати, вовсе не собирался уходить, только должен был убедить в этом девушку, бармен просиял:
– Приветствую вас еще раз. Я уж думал, вы пошли спать.
– Собирался. Но мои вкусовые сосочки сказали мне: нет, не раньше, чем через еще одно виски!..
– Их всегда надо слушаться, – серьезно ответил бармен и подал мне виски. – На здоровье!
Я поднес стаканчик к губам и возвратился к своим раздумьям. К раздумьям о наивности и о том, как неприятно, когда тебя вводят в заблуждение, и еще о том, умеют ли молодые девушки краснеть по первому требованию. Кажется, мне доводилось слышать о некоторых актрисах, которым такое удается, но трудно поручиться. Так что пришлось заказать еще порцию виски, чтобы освежить память. Следующая посудина, какую поднес я к губам, была совсем иного рода, намного тяжелее, да и напиток в ней куда темнее. Кружка такого напитка могла показаться – и справедливо – довольно необычной на континенте, но только не тут, «Под старым колоколом», в этой увешанной латунными штуковинами пивной – более английской, чем большинство английских пивных, – специализирующейся на сортах английского пива, а также, как свидетельствовала моя кружка, на ирландском портере. Заведение было переполнено, однако мне удалось найти столик напротив входа не потому, что подобно людям Дикого Запада, не люблю сидеть спиной к двери, а чтобы сразу же заметить Мэгги или Белинду. Явилась Мэгги. Она подошла к моему столику и села. Ни зонт, ни платок не помешали дождю промочить ее до нитки, вьющиеся ее волосы прилипли к щекам.
– Все в порядке? – спросил я заботливо.
– Если можно назвать порядком, когда промокаешь насквозь, то да.
Подобное едкое замечание вовсе не было свойственно моей Мэгги. Видимо, дождь и впрямь доконал ее.
– А Белинда?
– Тоже придет. Думаю, она слишком беспокоится за вас, – она демонстративно выждала, пока я сделаю долгий и вкусный глоток портера. – Боится, что вы слишком рискуете.
– Белинда – заботливая девочка.
– Она еще молода.
– Да, Мэгги.
– И впечатлительна.
– Да, Мэгги.
– Я не хочу, чтобы ей было плохо, Поль…
Услышав такое, я подскочил, по крайней мере внутренне. Она никогда не говорила мне «Поль», разве что наедине, да и тогда только глубокая задумчивость или сильное волнение могли заставить ее забыть о том, что она сама считала нормой поведения. Фраза эта прозвучала так неожиданно, что стоило задуматься: о чем, черт побери, они могли разговаривать между собой? Я уже начинал жалеть, что не оставил их обеих дома и не взял вместо них двух доберманов. Доберман, во всяком случае, коротко и ясно управился бы с нашим спрятавшимся приятелем у Моргенштерна и Муггенталера.
– Я сказала… – начала Мэгги.
– Слышал, – я отхлебнул портера. – У тебя очень доброе сердце, Мэгги.
Она кивнула – не в подтверждение моих слов, а просто чтобы показать, что удовлетворена таким ответом, и поднесла к губам заказанный для нее шерри. Пора было приступать к делу.
– Где наша общая знакомая?
– В церкви.
– Что?! – я поперхнулся.
– Поет гимны.
– Боже мой! А Белинда?
– Там же.
– И тоже поет гимны?
– Не знаю. Я туда не входила.
– Возможно, Белинде тоже не следовало входить…
– Разве есть место безопаснее церкви?
– Это правда. Да, ты права. – Я силился сбросить напряжение, но мне было не по себе.
– Одна из нас должна была остаться.
– Конечно.
– Белинда говорила, что вы, возможно, захотите узнать название этой церкви.
– С какой стати… – фраза осталась неоконченной. – Первая Реформатская церковь Американского Общества протестантов?
Мэгги кивнула. Я отодвинул кресло и встал.
– Теперь все понятно Пошли!
– Что? И вы оставите этот прекрасный портер, который вам так полезен?
– Я думаю о здоровье Белинды, а не о своем.
Мы вышли. И только теперь мне пришло в голову, что название церкви ничего не говорит Мэгги. Вернувшись в отель, Белинда ничего ей не рассказала, не могла рассказать, потому что Мэгги спала. А я-то гадал, о чем они могли разговаривать! Ни о чем. Либо Мэгги попросту проговорилась о чем-то очень личном, либо я не слишком сообразителен. Вероятно, и то, и другое.
Дождь нисколько не утих, и, когда мы шли через Рембрандтпленн мимо отеля «Шиллер», Мэгги начал бить озноб.
– Глядите, – сказала она, – такси. Множество такси.
– Не могу сказать, что в Амстердаме нет ни одного такси, не находящегося на содержании преступников, – ответил я с чувством, – но в то же время не поставил бы на это даже пенса. Впрочем, тут недалеко.
Это соответствовало действительности – но только на такси. Пешком же расстояние было довольно значительное. Но я и не собирался идти пешком. Пройдя Торбекплейн, мы свернули влево, потом вправо и снова влево, пока не вышли на Амстель.
– Вы, как видно, неплохо знаете дорогу, майор?
– Уже бывал тут.
– Когда?
– Не помню. Кажется, в прошлом году.
– Как это – в прошлом году? – Мэгги знала, либо ей так казалось, о каждом моем шаге за последние пять лет. И, как всякий нормальный человек, не любила, когда ее обманывают.
– Пожалуй, весной.
– Два месяца?
– Примерно.
– Прошлой весной вы два месяца провели в Майами, – произнесла она прокурорским тоном. – Так сказано в отчетах.
– Ну, ты же знаешь, я путаюсь в датах.
– Не знаю, – прервала она меня. – А может, вы никогда до сих пор не видели полковника де Графа и ван Гельдера?
– Не видел.
– Но…
– Мне не хотелось их беспокоить… – Я остановился перед телефонной будкой. – Надо позвонить в несколько мест. Подожди тут.
– Нет! – Видно, атмосфера Амстердама могла деморализовать кого угодно.
Мэгги становилась такой же несносной, как Белинда. Но в одном была права: дождь рушился теперь целыми потоками. Я открыл дверь и впустил ее перед собой в будку. Прежде всего я позвонил в ближайшую фирму по найму такси, телефон которой заранее разузнал. Затем стал набирать другой номер.
– Не знала, что вы говорите по-голландски… – Мэгги не скрывала удивления.
– Наши друзья тоже не знают. Поэтому мы можем получить «чистого» таксиста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58