Правда, стряпуха я не ахти какая. Покажите мне, что я должна делать, мистер Нильсен.
— Спасибо. Джосс, помоги мне поставить ширму. — Кивнув в сторону раненого, я добавил:
— Надо бы как-то помочь этому парню. — Хотя я и не просил ее об этом, подошла стюардесса. Я хотел было возразить, но потом передумал, только пожал плечами и разрешил ей остаться.
Через полчаса я приступил к операции. Я делал все, что было в моих силах. Операция была не из легких, однако и пациент, и ассистировавшая мне стюардесса перенесли ее гораздо лучше, чем я ожидал. Чтобы зашить затылок, я надел на больного прочный кожаный шлем, а Джосс привязал раненого, которого мы поместили в спальный мешок, к носилкам: иначе летчик стал бы метаться и разбередил рану.
— Что вы теперь думаете, доктор Мейсон? — коснувшись моей руки, спросила стюардесса.
— Пока трудно сказать наверняка. Я не знаток по части черепно-мозговых травм, но даже специалист не смог бы сказать ничего определенного. Возможно, рана гораздо опаснее, чем это кажется. Может произойти кровоизлияние. В подобных случаях оно зачастую запаздывает.
— Но если кровоизлияния не случится? — допытывалась девушка! — Если рана не более опасна, чем это кажется на первый взгляд?
— Тогда его шансы пятьдесят на пятьдесят. Еще два часа назад я бы не сказал этого. Но у парня поразительно сильный организм. Более того, если бы можно было его поместить в теплую палату, обеспечить ему хорошее питание, квалифицированный уход в первоклассной больнице... Ну, а пока... Словом, будем надеяться.
— Да, — проронила девушка. — Благодарю вас. Посмотрев на нее, я разглядел осунувшееся лицо, синие круги под глазами и ощутил подобие жалости. Только подобие. Девушка была измучена и дрожала от холода.
— В постель, — произнес я. — Вам нужен сон и тепло, мисс... Прошу прощения, забыл спросить ваше имя.
— Росс. Маргарита Росс.
— Шотландка?
— Ирландка. Уроженка Южной Ирландии.
— Тоже хорошо, — улыбнулся я. Но ответной улыбки не увидел. — Скажите, мисс Росс, почему самолет был почти пустой?
— Это был дополнительный рейс. Ожидался большой приток пассажиров из Лондона. Происходило это позавчера. Мы остались ночевать в Айдлуайлде и утром должны были вернуться в аэропорт. Представитель авиакомпании позвонил пассажирам, имевшим билеты на вечерний рейс, и предложил полететь более ранним рейсом. Десять человек согласились.
— Понятно. Но не странно ли то, что на борту самолета, совершающего трансатлантический перелет, была всего одна стюардесса?
— Я вас понимаю. Обычно мы летаем втроем: буфетчик и две стюардессы.
Или два буфетчика и одна стюардесса. Но не тогда, когда на борту всего десять человек.
— Разумеется. Хотите сказать, что обслуживать их и вовсе ни к чему.
Наверное, — продолжал я, — во время таких ночных полетов и вздремнуть можно.
— Вы несправедливы! — Подобной реакции от нее я не ожидал. Бледные щеки девушки вспыхнули. — Такого со мной никогда прежде не случалось. Никогда!
— Прошу прощения, мисс Росс. Я вовсе не хотел вас обидеть. Мое замечание ничего не значит.
— Нет, значит! — Чудные карие глаза девушки наполнились слезами. — Если бы я не уснула, то знала бы о неизбежности катастрофы. Смогла бы предупредить пассажиров. Пересадила бы полковника Гаррисона на переднее сиденье, обращенное к хвостовой части самолета...
— Полковник Гаррисон? — оборвал я ее.
— Да, тот, что в заднем кресле. Он мертв.
— Но ведь на нем не было формы, когда он...
— Какое это имеет значение? В списке пассажиров он значился под таким именем... Знай я, что произойдет, он бы остался жив, и у мисс Флеминг не было бы перелома ключицы.
Так вот что ее беспокоило. Этим-то и объяснялось ее странное поведение, догадался я. Но мгновение спустя осознал, что ошибаюсь: она вела себя подобным же образом и до аварии. Возникшее во мне подозрение крепло с каждой минутой: за этой особой нужен глаз да глаз.
— Вам не в чем упрекать себя, мисс Росс. Командир корабля, очевидно, потерял ориентировку в отсутствие видимости. А лагерь наш находится на высоте восемь тысяч футов над уровнем моря. Вероятно, до самого последнего момента он не знал, что случится несчастье.
Я мысленно представил обреченный авиалайнер, круживший над нашим лагерем по крайней мере минут десять. Однако если перед глазами мисс Росс и стояла подобная же картина, то она и виду не подала, что это так. Она или не знала, что происходило в те роковые минуты, или же была превосходной актрисой.
— Возможно, — убитым голосом произнесла она. — Не знаю.
Поели мы плотно: горячий суп, картофель с мясом и овощами. Разумеется, обед был приготовлен из консервированных продуктов, но вполне съедобен. Это была последняя плотная трапеза, на которую наши гости, да и мы сами, могли рассчитывать в ближайшее время. Однако я счел неуместным сообщать людям подобную новость. Успеется. Скажу им об этом завтра, вернее сегодня попозднее, поскольку шел уже четвертый час утра.
Я предложил четырем женщинам занять верхние койки не потому, что деликатничал. Просто там было градусов на двадцать пять теплее, чем на нижнем ярусе. И разница температур увеличивалась после того, как гасился камелек. Когда гости узнали, что я намерен выключить печку, послышались робкие голоса протеста. Однако я не стал вступать ни в какие обсуждения. Как и все, кто хоть какое-то время прожил в Арктике, я патологически боялся пожара.
Маргарита Росс отказалась занять место на койке, заявив, что будет спать рядом с раненым пилотом, чтобы оказать ему помощь в случае, если он проснется. Я сам собирался дежурить около больного, но, увидев, что намерения ее непреклонны, возражать не стал, хотя и испытывал неловкость.
В распоряжении шести мужчин было пять коек. Джекстроу, Джосс и я могли с успехом спать, не снимая меховой одежды, на полу. Естественно, возник спор относительно дележа коек, но Корадзини предложил метнуть монету. Сам он оказался в проигрыше, однако перспективу провести ночь на холодном полу встретил с добродушной улыбкой.
После того как все устроились на ночлег, я взял фонарь, журнал для записи метеоданных и, взглянув на Джосса, направился к люку. Повернувшись на бок, Зейгеро, лежавший на нарах, с удивлением посмотрел на меня.
— Что за дела, доктор Мейсон? Тем более в такую рань?
— Сводка погоды, мистер Зейгеро. Забыли, зачем мы находимся здесь? А я и так опоздал на три часа.
— Даже сегодня?
— Даже сегодня. Самое главное в метеорологических наблюдениях — это их непрерывность.
— Чур меня, — передернувшись от холода, произнес Зейгеро. — Даже если на дворе лишь наполовину холоднее, чем здесь.
С этими словами он отвернулся. Джосс поднялся вместе со мной, верно истолковав мой взгляд. Я догадывался, что он сгорает от любопытства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
— Спасибо. Джосс, помоги мне поставить ширму. — Кивнув в сторону раненого, я добавил:
— Надо бы как-то помочь этому парню. — Хотя я и не просил ее об этом, подошла стюардесса. Я хотел было возразить, но потом передумал, только пожал плечами и разрешил ей остаться.
Через полчаса я приступил к операции. Я делал все, что было в моих силах. Операция была не из легких, однако и пациент, и ассистировавшая мне стюардесса перенесли ее гораздо лучше, чем я ожидал. Чтобы зашить затылок, я надел на больного прочный кожаный шлем, а Джосс привязал раненого, которого мы поместили в спальный мешок, к носилкам: иначе летчик стал бы метаться и разбередил рану.
— Что вы теперь думаете, доктор Мейсон? — коснувшись моей руки, спросила стюардесса.
— Пока трудно сказать наверняка. Я не знаток по части черепно-мозговых травм, но даже специалист не смог бы сказать ничего определенного. Возможно, рана гораздо опаснее, чем это кажется. Может произойти кровоизлияние. В подобных случаях оно зачастую запаздывает.
— Но если кровоизлияния не случится? — допытывалась девушка! — Если рана не более опасна, чем это кажется на первый взгляд?
— Тогда его шансы пятьдесят на пятьдесят. Еще два часа назад я бы не сказал этого. Но у парня поразительно сильный организм. Более того, если бы можно было его поместить в теплую палату, обеспечить ему хорошее питание, квалифицированный уход в первоклассной больнице... Ну, а пока... Словом, будем надеяться.
— Да, — проронила девушка. — Благодарю вас. Посмотрев на нее, я разглядел осунувшееся лицо, синие круги под глазами и ощутил подобие жалости. Только подобие. Девушка была измучена и дрожала от холода.
— В постель, — произнес я. — Вам нужен сон и тепло, мисс... Прошу прощения, забыл спросить ваше имя.
— Росс. Маргарита Росс.
— Шотландка?
— Ирландка. Уроженка Южной Ирландии.
— Тоже хорошо, — улыбнулся я. Но ответной улыбки не увидел. — Скажите, мисс Росс, почему самолет был почти пустой?
— Это был дополнительный рейс. Ожидался большой приток пассажиров из Лондона. Происходило это позавчера. Мы остались ночевать в Айдлуайлде и утром должны были вернуться в аэропорт. Представитель авиакомпании позвонил пассажирам, имевшим билеты на вечерний рейс, и предложил полететь более ранним рейсом. Десять человек согласились.
— Понятно. Но не странно ли то, что на борту самолета, совершающего трансатлантический перелет, была всего одна стюардесса?
— Я вас понимаю. Обычно мы летаем втроем: буфетчик и две стюардессы.
Или два буфетчика и одна стюардесса. Но не тогда, когда на борту всего десять человек.
— Разумеется. Хотите сказать, что обслуживать их и вовсе ни к чему.
Наверное, — продолжал я, — во время таких ночных полетов и вздремнуть можно.
— Вы несправедливы! — Подобной реакции от нее я не ожидал. Бледные щеки девушки вспыхнули. — Такого со мной никогда прежде не случалось. Никогда!
— Прошу прощения, мисс Росс. Я вовсе не хотел вас обидеть. Мое замечание ничего не значит.
— Нет, значит! — Чудные карие глаза девушки наполнились слезами. — Если бы я не уснула, то знала бы о неизбежности катастрофы. Смогла бы предупредить пассажиров. Пересадила бы полковника Гаррисона на переднее сиденье, обращенное к хвостовой части самолета...
— Полковник Гаррисон? — оборвал я ее.
— Да, тот, что в заднем кресле. Он мертв.
— Но ведь на нем не было формы, когда он...
— Какое это имеет значение? В списке пассажиров он значился под таким именем... Знай я, что произойдет, он бы остался жив, и у мисс Флеминг не было бы перелома ключицы.
Так вот что ее беспокоило. Этим-то и объяснялось ее странное поведение, догадался я. Но мгновение спустя осознал, что ошибаюсь: она вела себя подобным же образом и до аварии. Возникшее во мне подозрение крепло с каждой минутой: за этой особой нужен глаз да глаз.
— Вам не в чем упрекать себя, мисс Росс. Командир корабля, очевидно, потерял ориентировку в отсутствие видимости. А лагерь наш находится на высоте восемь тысяч футов над уровнем моря. Вероятно, до самого последнего момента он не знал, что случится несчастье.
Я мысленно представил обреченный авиалайнер, круживший над нашим лагерем по крайней мере минут десять. Однако если перед глазами мисс Росс и стояла подобная же картина, то она и виду не подала, что это так. Она или не знала, что происходило в те роковые минуты, или же была превосходной актрисой.
— Возможно, — убитым голосом произнесла она. — Не знаю.
Поели мы плотно: горячий суп, картофель с мясом и овощами. Разумеется, обед был приготовлен из консервированных продуктов, но вполне съедобен. Это была последняя плотная трапеза, на которую наши гости, да и мы сами, могли рассчитывать в ближайшее время. Однако я счел неуместным сообщать людям подобную новость. Успеется. Скажу им об этом завтра, вернее сегодня попозднее, поскольку шел уже четвертый час утра.
Я предложил четырем женщинам занять верхние койки не потому, что деликатничал. Просто там было градусов на двадцать пять теплее, чем на нижнем ярусе. И разница температур увеличивалась после того, как гасился камелек. Когда гости узнали, что я намерен выключить печку, послышались робкие голоса протеста. Однако я не стал вступать ни в какие обсуждения. Как и все, кто хоть какое-то время прожил в Арктике, я патологически боялся пожара.
Маргарита Росс отказалась занять место на койке, заявив, что будет спать рядом с раненым пилотом, чтобы оказать ему помощь в случае, если он проснется. Я сам собирался дежурить около больного, но, увидев, что намерения ее непреклонны, возражать не стал, хотя и испытывал неловкость.
В распоряжении шести мужчин было пять коек. Джекстроу, Джосс и я могли с успехом спать, не снимая меховой одежды, на полу. Естественно, возник спор относительно дележа коек, но Корадзини предложил метнуть монету. Сам он оказался в проигрыше, однако перспективу провести ночь на холодном полу встретил с добродушной улыбкой.
После того как все устроились на ночлег, я взял фонарь, журнал для записи метеоданных и, взглянув на Джосса, направился к люку. Повернувшись на бок, Зейгеро, лежавший на нарах, с удивлением посмотрел на меня.
— Что за дела, доктор Мейсон? Тем более в такую рань?
— Сводка погоды, мистер Зейгеро. Забыли, зачем мы находимся здесь? А я и так опоздал на три часа.
— Даже сегодня?
— Даже сегодня. Самое главное в метеорологических наблюдениях — это их непрерывность.
— Чур меня, — передернувшись от холода, произнес Зейгеро. — Даже если на дворе лишь наполовину холоднее, чем здесь.
С этими словами он отвернулся. Джосс поднялся вместе со мной, верно истолковав мой взгляд. Я догадывался, что он сгорает от любопытства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66