И более страшного зрелища никогда не видели столпившиеся вокруг люди.
Страшно оказалось не то, что было на его теле — а как раз то, чего не было на нем.
Не было ран. Ни единой. Будто и не изрешетили его только что, словно мишень!
А потом незнакомец улыбнулся странной улыбкой — и перехватил свой диковинный меч обеими руками.
И ясно было — никому больше не позволит он в себя попасть!
Но никто и не пробовал это сделать.
Все произошедшее оказалось на несколько градусов крепче, чем была способна вынести толпа. Стремительно распадаясь в бегстве на малые группы, она брызнула во все стороны.
Наверное, никто даже не видел, как в ответ на призывный свист прискакал откуда-то конь — должно быть, оставленный пришельцем за спинами толпы.
А уж тем более не видели, как вытащил незнакомец гвозди из тела Катрин — руками вытащил, без всяких инструментов. И, закутав ее в плащ, взвалил на спину коня.
Потом и сам он сел позади седла — и помчался скакун, легко унося двойную ношу.
Говорили в старину: если нет предела злому могуществу Дьявола, — отчего же он не спасает тех, кто обвинен в связи с ним?
30
Конан во времена своего отрочества тоже один раз участвовал в казни колдуньи. А потом — и сам принят был за колдуна…
Не с чужих слов знал он, что это такое. И — не мог допустить этого по отношению к другому человеку.
Катрин пришла в себя уже в доме своего спасителя, сооруженном под кровом древнего донжона — осадной башни.
Тогда она и узнала имя того, кто спас ее — Конан Мак-Лауд. Это имя ничего не говорило ей. Правда, потом Катрин заметила некоторые странности.
Например, женщина, ухаживавшая за ней (имя ее было Герда) — годилась Конану в матери. Но не мать была она ему, а жена…
И еще кое-что необычное заметила Катрин за Конаном. А он, в свою очередь — за ней заметил.
Заметив же — понял, что неспроста свела их Судьба…
Раны Катрин заживали неодинаково. На правом запястье — столь глубоко вошел гвоздь, что Конан, спеша отделить Катрин от жертвенного камня, протащил шляпку гвоздя сквозь руку насквозь.
И уродливый черный крест остался на правой руке вместо маленькой круглой дырочки.
Черный — потому что нечем было унять хлещущую из раны кровь. И пришлось присыпать ее золой от сгоревшей ветки.
Той самой ветки…
Впрочем, не только этот шрам — но и остальные три (даже — четыре, считая ожог на животе) должны были остаться на всю жизнь.
И все они были припорошены черным.
Именно поэтому Конан теперь в изумлении смотрел на руки Катрин Мак-Коннехи. Ведь никогда у смертных не бывало чего-либо подобного феномену Первой Раны!
Но можно ли назвать смертным того, кто ни на год не состарился за прошедшие десятилетия?
Можно.
Как умел Конан чувствовать свою Силу — так и чужую мог распознать он.
И не только Силу… Ауру «Долгой Жизни», определяющую бессмертие, он тоже определял безошибочно.
Здесь — не было этой ауры. Наверняка не было! А вот Сила…
Силы, как таковой, не было тоже. Было, однако, что-то похожее.
И вспомнил Конан, как ступал он по тропинке, поросшей травой и цветами. Вспомнил живую изгородь, плющ, прикрывающий дом со старательностью разумного существа, и необычно смышленую овчарку.
А потом он вспомнил свою мысль о том, что место это дышит какой-то непривычной гармонией. И по-новому оценил ее.
— Как ты добилась этого, Катрин?
Если бы женщина удивленно переспросила: «Чего — этого?», — тут бы и кончился их разговор. Но этого не произошло.
Они понимали друг друга даже не с полуслова — с полумысли…
— Не знаю… Но мне многого удалось достичь с тех пор, как ты привел меня сюда с гор и поселил в этом доме.
— Я вижу… Но никогда не думал, что такое возможно.
— Я тоже — не думала…
И действительно: даже увидев в их встрече перст Судьбы, Конан сначала думал лишь о том, чтобы дать «ведьме» возможность жить дальше, не подвергая себя риску костра.
Для того и купил он для нее этот участок в Равнинах, истратив на это все имевшееся тогда у них с Гердой золото.
Он знал, что Герда не осудит его за это…
А потом — забыл про Катрин. На сотни лет забыл. Впрочем, забыл ли?
Наверное, не было случайности в том, что дорога вывела их сейчас к этому домику, пробудившему воспоминания. Не дорога — Путь.
Путь…
— Ты сумела найти свой Путь, Катрин?
— Об этом не мне судить…
— Значит, мне судить. Сумела!
— Что ж, ты — сказал… И теперь, наверное, я…
— Без «наверное». Да, теперь ты, не будучи одной из нас изначально, становишься таковой.
— Становлюсь…
— Значит, это возможно… Пусть сначала не для всех — для избранных. Но потом…
Говорили в старину: разные пути существуют от подножья холма к его вершине. Но чем ближе вершина — тем меньше расстояние между ними.
31
Некоторое время они смотрели друг на друга. Молча.
Катрин первой нарушила тишину:
— Ну что ж, теперь ты знаешь, что дальше идти нам — вместе.
Конан только кивнул в ответ.
— …Но когда ты приходил сюда, мы еще не знали этого. Так?
— Так, — Конан снова кивнул. — Мне нужна была твоя помощь по другому делу…
— Ну, наконец-то… — Катрин впервые улыбнулась, и словно солнце ударило сквозь затянутое туманом окно.
— Так говори же скорей свое дело, Конан! Ты же знаешь: твоя беда — моя беда…
Карты были разложены на столе, но Катрин не прикасалась к ним. Это была просто традиция: она давно уже не нуждалась для гадания в карточной колоде.
— На кого гадать? — спросила она.
— На нас… На наше дело.
— На ВАС? — женщина посмотрела на него с удивлением. — Уж ты-то точно не нуждаешься. Может быть… второй?
— Да, — признал Конан даже с некоторым облегчением. — Извини, я должен был сразу сказать это. Просто…
— Просто ты никак не можешь привыкнуть к тому, что есть теперь в мире дом, где ты можешь говорить всю правду, не опасаясь, что тебя неверно поймут?
— Пожалуй, так…
— Так вот, знай: такой дом — есть. И ты сейчас находишься в нем. — Как имя второго?
— Дункан Мак-Лауд.
— Твоего же клана…
— Мое родство — не в клане состоит. Ты же знаешь…
— Знаю. Прости, что я сказала так… — женщина опустила глаза. — Итак, Дункан… Дункан, который сидит сейчас в седле за шестьдесят ярдов отсюда и пытается разобраться в своих ощущениях…
— Он так и не оставил седло?
— Нет, и пусть сидит в нем… Хороший он мальчик, но я вижу сразу: он потопчет мою траву.
И ничего не вышло у нее.
Раз за разом пыталась Катрин закинуть в будущее тонкую нить гадания, чтобы выловить оттуда то, что было нужно Конану. Она не знала, как это получается.
А как получилось у нее остановить старость?
Или сделать свое тело прежним — как у нее получилось?
Нет ответа…
Однако на сей раз будущее отталкивало ее, не раскрывая свои тайны. Наконец, ей пришлось признать свое поражение.
— Ничего… — выдохнула Катрин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34