Первые две недели он реально подвис на порносайтах, но вскоре пресытился и стал просто гулять по Сети, произвольно перелистывая страницы. И вдруг его верный «пидометр», а именно так он уже давно именовал свой любовный орган, встал в такую стойку, что Пабло чуть со стула не упал. Сайт был не порнографическим, обычные розовые сопли богатых девчушек, выкладывающих любимые фото. На розовом фоне два полуголых ушлепка с полузакрытыми волосней лицами целовались взасос. «Ись какие лапуськи — эмо-киды. Чмафф!» — гласила подпись. А под ней некто оставил волшебные слова «эмо — сакс», ставшие впоследствии девизом новой жизни Пабло. Он еще раз, будто не веря в свое счастье, внимательно посмотрел на фото. Нет, таких наглых пидоров он еще в жизни не видел. Подтверждая его мысли, «пидометр» выдал оглушительный выстрел семенем в голову и, если б не трусы, вполне мог бы Пабло завалить. Так Паша Чачик стал эмо-хейтером, охотником за эмо-головами. Теперь он знал про этих ушлепков все, дня не проходило, чтобы он не отвесил тумака кому-нибудь из розово-черных. Вечерами он сидел в Сети и оставлял на эмо-сайтах свои посты типа: «Гребаные эмо, у меня встает, как только я вас вижу. Я тр-у вас в ж-у. Эмо — сакс». Последние слова для Пабло стали воистину волшебными. Стоило ему их мысленно произнести, и он моментально получал полный сатисфекшн. Еще ему очень нравился лозунг глупых позеров: «Эмо — состояние души». Пабло с удовольствием душил бы и душил это состояние. А самое главное, что он чувствовал себя на сто процентов нормальным, в отличие от этих моральных уродов. Ведь подобные посты на сайтах оставлялись в огромном количестве. Судя по ним, секса с малолетними эмо-придурками жаждало полстраны. Ну, или около того. Правда, воплотить свои желания в жизнь антиэмо не спешили, и Пабло с ними был солидарен. Бить — бил, а любовного наслаждения ему хватало в мечтах и, конечно же, в снах. Вот там он драл их как Сидоровых коз, не на жизнь, а на смерть. Его внутренняя половая жизнь стала настолько пресыщенной, что он даже на время позабыл про телок. Но это нормально, вот расправится он с пидовской эмо-заразой, спасет молодежь от деградации, тогда и займется женским вопросом. Он свою жизненную цель помнит, с пути не собьется: бабло — «хаммер» — семья, ну там, жена, дети. Но пока еще бьется в штанах могучий «пидометр», он должен спасать планету. Так что первым делом эмо-бои, эмо-бои. Ну а девушки? А девушки потом. Нормально, нормально. Он такой же, как все.
А ненормальный придурок — это тот пацан у метро, который белобрысому нос сломал. Тоже мне, защитник эмо. Кто не с нами, тот против нас. Конечно, жестко получилось — Пабло не являлся сторонником убийств, но тут уж ничего не попишешь. Либо мы их, либо они нас. Этот гад чуть ему, Паше, своей здоровенной ногой по морде не попал, еле увернулся. А белобрысый, когда они убегали, распереживался, даже разревелся: мол, я не хотел, сам не знаю, как вышло. Неустойчивый тип, надо б и его «пидометром» проверить. Четыре дня прошло после зачетного мочилова, и все это время Паша не трогал эмо ни на улицах, ни в мыслях. Не суетился. Но даже в Интернете волна интереса к событию спала, и завтра Пабло обязательно выйдет на охоту, ведь это последнее лето перед армией и нельзя терять ни одного дня. А пока пора ложиться спать, завтра ему, слава богу, во вторую смену, можно спать…
«Ни фига себе обстановочка», — подумал Эгор и захотел немедленно вернуться в Эмомир к оставшемуся у кровати клоуну. Но это равнялось бы малодушию, и он скрепя дырку от сердца остался. Его черная сонная кровать стояла на самом краю десятиметрового бассейна в шикарной бане. В огромном зале, облицованном красной плиткой, и огромном бассейне с голубой водой было полно обнаженных юношей с одинаковыми эмо-прическами, пухлыми губами и подведенными глазами. Все они выглядели бледными и изможденными, и на фоне их тощих тел прежде всего в глаза бросались гипертрофированные размеры их мужских достоинств, которые находились в перманентной боевой готовности. «Какая гадость, — поморщился Эгор, прикрыв глаз рукой. — Я попал в сон к какому-то извращенцу. Может, это день рождения Элтона Джона в Сандунах? Может, я вообще не туда попал? А не свалить ли из этой клоаки?» Пока он мучился сомнениями, юноши, как зомби, переминались с ноги на ногу, не обращая ни малейшего внимания на Эгора. Поборов отвращение, Эгор решил все-таки дождаться хозяина сна «Если это не сон маленького крепыша, то я полный идиот. Но я не полный, а тощий идиот. Меня убили, закинули в чье-то безумие, и единственное оправдание моего нынешнего существования — это возможность отомстить, если не считать лестного предложения жирной бабочки стать ее мужем… А в бассейне я бы поплавал, может, наплевать на этих хренастых доходяг и проплыть соточку быстренько…» Его сомнения прервал громкий властный рык. — Эмо — сакс!
Эгор быстро убрал руку от глаза. Из двери парилки, которой он сначала не заметил (по понятной причине), вышел распаренный красный дымящийся мужичок в простынке, перекинутой через плечо, на манер римского патриция. Роста он был небольшого, телосложения крепкого, и Эгор сразу узнал его злые, словно горящие обидой глаза. Только прошлый раз они горели над банданой, закрывавшей лицо. «Жалкий извращенец», — думал Эгор, с отвращением глядя, как крепыш, не замечая его, по-хозяйски хлюпает в ладоши, и зомби-эмо начинают подходить к нему, вставая на колени. Постепенно образовалась целая шеренга стоящих на коленях зомби с полуоткрытыми ртами. Не желая видеть продолжение этого кошмара, Эгор закричал что есть сил:
— Эй, больной ублюдок! Да ты же просто ненормальный, тебе лечиться надо. Я пришел тебя убить, но, похоже, тебя достаточно кастрировать.
— Что такое? — оторопел Пабло. Он посмотрел на трясущегося от гнева высокого эмо во всем черном. — Это что-то новенькое. Какая-то кровать. Ты почему одет? Ну-ка, ко мне, педик!
Эгор молча щелкнул пальцами, и Пабло увидел себя на экране родного телевизора глазами отца.
— Надь, иди скорее, посмотри. Совсем уже охренели — пидоров в бане показывают. А это ж Пашка! Вот пидор! Ты гляди, что делает, сукин сын! Недоглядели!
— Я нормальный! — закричал Пабло и вместо отца увидел зеркало, а в нем свое отражение с остолбеневшим «пидометром».
— И ты, Пабло… — с горечью сказало отражение и манерно махнуло на него рукой.
— Я — нормальный, нормальный. Это вы, суки, выпендриваетесь, выделяетесь одеждой своей пидовской и музыкой. Я — нормальный, я такой, как все! Паша встряхнул упрямой круглой головой и топнул сильной ногой по красной влажной плитке бассейна:
— Ты кто такой, гад? А ну проваливай, а то убью.
— Так ты ж меня уже убил, теперь моя очередь.
— Врешь ты все, я никого не убивал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56